В числе первых я захожу в лиловую гостиную, улавливая строгий взгляд наставницы. Смущенно опускаю взгляд, представляя каково было удивление Оберг, когда она увидела меня на выпускном во всей красе. Пытаясь успокоиться, я усаживаюсь на белоснежный диван, выпрямляю спину и краем глаза улавливаю остальных участниц.

— Я вижу, все в сборе, — строго отчеканивает Каролайн, выходя в центр гостиной. — В связи с последними событиями, администрация решила временно забрать ваши телефоны. Вы будете получать их строго в назначенное время каждое воскресенье.

По всей гостиной проносятся удивленные вдохи.

— Но вы не имеете право, это наше имущество! — возмущенно проговаривает Селена.

— Никто не отрицает, что это ваше имущество. Это вынужденная мера и далеко не спонтанное решение. Все делается для того, чтобы исключить взбросы информации про вас, которые в последнее время очень часто сверкают в заголовках известных изданий. И, безусловно, чтобы вы не выносили всю жизнь на отборе на всеобщее обозрение, — спокойно проговаривает Каролайн, устремляя взгляд на меня и Нику.

По затылку пробегает неприятный табун мурашек, а щеки начинают пылать от стыда.

— Хотите сказать, что кто-то из нас выкладывает компромат? — недоуменно задает вопрос Тильда.

Каролайн устремляет острый взгляд в сторону девушки и явно не спешит с ответом.

— Это лишь одно из предположений. После занятия я лично обойду каждую из вас и соберу ваши телефоны, — спустя время отвечает наставница, слегка сдергивая подбородок вверх. — А теперь начинаем урок. Сегодняшнее наше занятие посвящено королевской походке. Мы с вами уже изучили как должны сидеть женщины королевских кровей, теперь поговорим о походке.

Оберг становится посреди лиловой гостиной таким образом, чтобы все участницы видели каждый взмах ее руки и каждое плавное движение ног.

— Когда принц и принцесса находятся на людях, за ними наблюдают сотни тысяч глаз. Именно поэтому они не плетутся вот так, — она опускает голову и плечи вниз и медленно шагает по комнате. — Повторяйте за мной, мы выпрямляемся, откидывает голову, живот втянут и слегка переступаем с ноги на ногу. Принцессы не смотрят вниз, они держат взгляд прямо перед собой, мимолетно опуская глаза, чтобы удостовериться в ровной дороге.

Мы встаем с диванов и пытаемся повторить за Оберг.

— Попробуйте изящно помахивать рукой, приветствуя всех, — произносит она, аккуратно работая кистью руки. — Нет, Грета, не так энергично, иначе вскоре вы будете в полном изнеможении. Отлично, — хвалит она, медленно обходя каждую из нас. — На праздничных балах вы входите вместе с принцем. На торжественных обедах как с принцем, так и без него. Плечи расправляем, улыбаемся и плывем, все рады видеть вас.

Некоторое время наставница наблюдает за нашей походкой, подчеркивая преимущества и недостатки. Чтобы окончательно закрепить полученную информацию каждая из нас проходит в центр залы и демонстрирует свои умения.

— Не так активно работай бедрами, — кивает Каролайн, — хорошо, Селена.

— Нет, Элизабет, мы не демонстрируем голливудскую улыбку, а изящно улыбаемся, не раскрывая губ, — подчеркивает она, когда я прохожу по зале и я тут же неловко улыбаюсь, прикрывая зубы.

Оставшиеся несколько девушек демонстрируют свою королевскую походку. Кто-то даже заслуживает похвалы Каролайн, кто-то выглядит весьма неловко, пытаясь изобразить грациозную походку на непривычных каблуках, а кто-то размахивает при ходьбе руками так, будто намеревается взлететь вверх.

— Что ж, мадемуазель, нам с вами предстоит еще поработать над вашей походкой, но и не забывайте, как правильно нужно сидеть, — подытоживает Оберг, аккуратно складывая руки на груди. — На следующем уроке мы с вами поговорим о таком понятии как светская беседа и в каких ситуациях она уместна. И не забывайте, дорогие мои, если хотите замуж за короля, то возьмите на заметку – вам самим придется стать королевой. А прямо сейчас отправляйтесь в свои комнаты, через десять минут я начну забирать телефоны, предупредите своих близких.

В полном молчании мы добираемся до своих комнат, и я быстрым шагом бегу к телефону, который располагается на прикроватной тумбочке. Набирая номер мамы, я судорожно ожидаю ее голос, пытаясь не замечать назойливые длинные гудки, как назло оттягивающие время.

— Пожалуйста, возьми трубку… — бубню под нос я, от волнения покусывая нижнюю губу.

А вдруг она сейчас на процедурах или отошла прогуляться, ведь тогда она так и не узнает, куда пропадет ее дочь на неделю. Ей сейчас как никогда нельзя волноваться. Наконец в трубке раздается непонятное шуршание, и я улавливаю ее голос.

— Мам, привет, — быстро проговариваю я. — Я звоню сказать, что у нас забирают телефоны и будут выдавать только по воскресеньям. Я тебе сама буду звонить, хорошо?

— Хорошо, — через некоторое время раздается недоуменный голос мамы. — А что случилось? У вас все хорошо?

— Да, все супер, — отчеканиваю я на автомате, нервно прикусывая губу. — Ты как?

— Я рада, что у тебя все хорошо, — со вздохом проговаривает она. — У меня тоже все нормально, — мама выдерживает недолгую паузу, а я считаю секунды до прихода Каролайн потому как моя комната находится в непосредственной близости к лестнице. — Ты знаешь, я хотела тебе сказать…

— Элизабет, — раздается строгий голос наставницы, и я наблюдаю, как она заходит в комнату с небольшой прозрачной пластмассовой коробкой в руках, в которой уже находятся пару смартфонов. — Телефон.

— Мам, прости, мне пора, — коротко говорю я и бросаю трубку, на ходу выключая телефон.

Подходя к женщине, я кладу устройство в коробку, не глядя ей в глаза и разворачиваюсь, чтобы снова сесть на кровать, ожидая, что женщина развернется и уйдет прямо сейчас.

— Элизабет, дорогая, — доносится тихий голос Каролайн, и я тут же поднимаю взгляд. — Не переживай, все будет в порядке, — утешающе произносит она, делая пару шагов вперед, чтобы ободряюще похлопать меня по спине.  — Все это временно. Я вижу в тебе потенциал.

С минуту я слегка недоуменно смотрю в глаза Оберг, с удивлением осознавая, что она говорит чистейшую правду и более того — она говорит искренне.

— Да, но благодаря одной зазнавшейся особе все в порядке будет совсем не скоро, — с печальным вздохом проговариваю я.

Каролайн плотно сжимает губы в одну тонкую линию и пару раз мотает головой.

— Прости, я ничего не могу с этим поделать, — тихо произносит она и тут же выходит из помещения, не оглядываясь.

Получается, что администрация не слепа на выходки Расмуссен, а значит они намеренно прикрывают ее блестящий зад. Только что Каролайн Оберг прямым текстом дала понять, что Селена права в одном — отбор куплен и она единственная победительница этого двадцатилетия.

За обедом в столовой зале господствует непривычная тишина. Никто больше не держит в руках телефоны, чтобы посмеяться над очередной сплетней об участницах. Практически все расстроены тем фактом, что больше не смогут владеть своей техникой сутки напролет, как это было раньше. Возможно, кто-то расстроен больше всего из-за того, что у него не будет возможности выкладывать в сеть новые компроматы и разоблачения. И я даже знаю кто.

После обеда мы направляемся в бальную залу, где господствует оглушающая тишина. Последний раз мы здесь были еще на торжественном открытии отбора, где собралось много народу, музыкантов с их звенящими инструментами и несколько фуршетных столов. Сейчас же здесь одиноко стоит белый рояль, звенят лишь наши каблуки, эхом пробиваясь сквозь стены и негромкие голоса некоторых участниц.

— Мадемуазель! — неожиданно раздается звонкий голос мужчины, вошедшего в бальную залу. Он широко раскрывает свои руки, словно намереваясь обнять всех присутствующих. — Я гад вас всех видеть! Меня зовут месье Николя, я ваш учитель танцев!

Теперь понятно, почему он слегка картавит, наш учитель танцев – француз. Выглядит он весьма специфично, на нем сидит облегающая водолазка кровавого оттенка и вельветовые темно-серые слаксы, подчеркивающие его худощавое телосложение, а стрижка напоминает «шапочку», модную в 90-х годах прошлого столетия.