— Вот значит, как ты тут одна развлекаешься? — раздаётся громкий голос сквозь музыкальные мотивы, грубо разрушающий мою идиллию.

Я резко вздрагиваю, оцепенев от испуга. Разворачиваясь в сторону входной двери, на пороге я обнаруживаю самодовольное лицо Макса. Сегодня он одет в чёрную однотонную рубашку, высокий воротник которой благополучно прикрывает небольшой черный крест на шее и обычные чёрные слаксы, а вместо привычных кроссовок на нем сидят классические мужские туфли.

— Стучаться не учили? — я возмущённо изгибаю бровь, выключая телевизор с музыкальным каналом. — А вдруг я тут голая хожу?

— Вот поэтому я и не стучался, — ухмыляется он, пряча руки в карманах брюк, одновременно оглядывая весь хаос вокруг меня. — Собираешься во Фреденсборг? Ещё не передумала?

— Не твоё дело, — огрызаюсь я, продолжая собирать вещи.

— Я все никак не могу понять, — продолжает он, медленным шагом направляясь ко мне, и я резко разворачиваюсь спиной к нему, продолжая складывать одежду. — Ты злишься на меня? 

Я закатываю глаза, глубоко вдыхая знакомый аромат с нотками мяты. Он стоит всего в нескольких сантиметрах от меня.

— Ты просто выбрал не ту девушку и не самое подходящее время, — отстранённо отвечаю я, стараясь отогнать мысль, что в любой момент он может прикоснуться ко мне.

— Значит всё-таки неподходящее время? — тихим бархатистым голосом интересуется он, и я ощущаю его горячее дыхание. — Может, всё-таки передумаешь и не поедешь на отбор? — он слегка касается губами мочки моего уха, а рука плавно опускается на мое предплечье, и я вздрагиваю.

— Я тебе все сказала, — я резко отстраняюсь, уходя к чемодану и продолжаю складывать различные принадлежности.

Некоторое время он молчит, и краем глаза я улавливаю как он снова прячет руки в карманы брюк. Значит я была права — он явно что-то скрывает. Прятанье рук может указывать на желание что-то скрыть или исказить сообщаемую информацию. И это не что-то вроде аллергии на цитрусы или плохие оценки в школе, а что-то наиболее масштабное.

— Отбор начнётся через три часа, я тебя подвезу, — сообщает он, подходя к огромному чемодану малинового цвета.

— Только это не будет значит, что я даю тебе шанс, понятно? — бросаю я через плечо и надавливаю на чемодан, закрывая молнию на замок.

— Как скажешь, принцесса, — с легкой улыбкой на лице сообщает парень, поднимая чемодан.

— И чего это ты так вырядился? — недоуменно спрашиваю я, натягивая сумку через плечо, бросая на него подозрительные взгляды.

— Я разве тебе не говорил? Я тоже еду на отбор, — с ухмылкой отвечает он, выходя с моим чемоданом из квартиры.

— Ага, конечно, — отстранённо проговариваю я, вспоминая в уме все ли нужные вещи я взяла.

Несколько минут мы молча едем по дороге к Фреденсборгу, в салоне играет приятная расслабляющая мелодия, подобная для меня эффекту кобры. Я удостоверяюсь, что на левой руке у меня свободно свисает красный силиконовый браслет и замечаю, как ладони начинают потеть. Что это? Волнение? Тревога? Кажется, будто ничто в этот момент не расслабит меня. По дороге ко дворцу, ко мне приходит полное осознание того, что с этого момента моя жизнь уже не будет прежней. Возможно, после отбора меня будут узнавать на улице, а может быть даже предлагать выгодное сотрудничество как участнице, прошедший первый отборочный тур или дошедшей до финала…

— Ну, все, приехали, — спокойно проговаривает Макс, паркуя автомобиль через дорогу от дворца. Глядя на мое лицо, он издает легкий смешок. — Да, ладно, не бойся, принцы не кусаются. Ну, разве что в постели.

Я недовольно хмурю лоб на его неуместные шуточки, продолжая смотреть, как возле ворот дворца скапливается приличная толпа девушек с огромными чемоданами одежды и косметики. Вокруг них я замечаю огромное столпотворение прохожих, которые своими глазами хотят узреть будущую королеву страны. Грозные и мощные парни в чёрных футболках и штанах аналогичного оттенка, заканчивают ставить ограждение в виде небольшого серебристого забора, чтобы посторонние не проникли во дворец и не мешали производить регистрацию участниц. Они делают небольшой квадрат из ограждений возле ворот дворца и становятся возле каждого, чтобы особо ушлые граждане не проникли во дворец. Один охранник по очереди пропускает участниц через ограждение, а парень, облачённый в эмблемы кастинга, удостоверяется в личности каждой.

Макс одной рукой открывает багажник, а другой хватает чемодан, через секунду вручая его мне в руки.

— Хочется пожелать тебе удачи, но не в этот раз, — говорит он, щурясь от летнего солнца.

— Спасибо, — отстранённо отвечаю я, крепко цепляясь за ручку чемодана и направляюсь к бесконечной толпе.

Я твёрдо ступаю по старинной кладке в туфлях на танкетке, одновременно щурясь от палящего солнца. Чемодан подпрыгивает на каждой ухабине, поэтому в очередной рад я разворачиваюсь, чтобы потянуть его на себя и краем глаза замечаю, что Макса и его машины уже нет на прежнем месте. Недолго он горевал без меня.

Подходя к толпе, я занимаю очередь за девушкой с длинными каштановыми волосами в коротком цветастом платье.

— Уважаемые туристы и жители города, убедительно просим вас не выходить за ограждение и не вступать в конфликт с охраной! Иначе вы затрудняете организаторам регистрировать участниц и провожать во дворец! Спасибо! — раздаётся громкий голос молодого парня с планшетом в руках, на нем сидит пудровая футболка и бейсболка с логотипом кастинга.

В воздухе раздаётся мощный гудок автомобиля и от неожиданности я слегка вздрагиваю. Поворачивая голову на источник звука, я наблюдаю как к толпе подъезжает чёрный тонированный автомобиль представительского класса, продолжая во всю сигналить людям. Несколько человек отходят назад от машины, с интересом разглядывая его главного пассажира. Из машины выходит молодой человек в сером классическом костюме и открывает багажник, чтобы вытащить оттуда пять абсолютно одинаковых гигантских чемоданов цвета фуксии. Затем он открывает заднюю пассажирскую дверь и протягивает руку. Упираясь об руку, из автомобиля выплывает стройная блондинка с длинными и идеально уложенными обесцвеченными волосами, в легком красном облегающем платье до колен, которое практически оголяет ее грудь. В руках с длинным кровавым маникюром она удерживает фирменный компактный кожаный клатч. Вокруг нас раздаётся цокот ее длинных каблуков и девушка с молодым человеком вместе с высокомерием на лице идёт сквозь нашу очередь к регистрации. Охрана беспрепятственно пропускает их через ограждение и по толпе проносятся удивлённые возгласы, вперемешку с возмущением некоторых участниц.

— Вот это да! — восклицает кто-то.

— Держу пари, это и есть будущая королева, — уверенно произносит какая-то девушка из толпы.

— Не поняла, какого хрена она лезет вперёд? — возмущается одна из участниц.

Я хмурю лоб, не очень довольная всей этой ситуацией, вспоминая, как та самая особа нагло влезла без очереди перед Мартой на отборочном туре. Пробираясь сквозь очередь из оставшихся впереди участниц, я наблюдаю, как парень начинает регистрировать ее, в то время как девушка, очередь которой только что подошла, продолжает терпеливо ждать ее.

— Здесь вообще-то очередь! — возмущённо восклицаю я, опираясь на ограждение перед охранником. — Вы не имеете право регистрировать ее без очереди, когда все остальные вынуждены стоять по пол часа под палящим солнцем!

— Девушка, спокойно, — отстранённо отвечает охранник.

— Вот именно! — раздаётся голос из толпы участниц. — Я здесь уже час стою, но у меня не хватает наглости лезть без очереди!

— А я вообще ещё с утра сюда приехала из другого города, — сообщает девушка, очередь которой только что подошла, недовольно складывая руки на груди.

На меня с неохотой падает высокомерный взгляд блондинки и когда наши глаза встречаются, она раздраженно цокает. 

— Тебе не стыдно? — спрашиваю я, щурясь от палящего солнца.

Она медленно открывает свои пухлые губы с миллилитрами гиалуроновой кислоты.