На мгновение, всего на долю секунды девушка оборачивается в ответ на свое имя и их взгляды встречаются. У наследника внутри что-то обрывается, когда он замечает едва уловимые шрамы на ее бледной коже, а взгляд потускневших изумрудов сопровождается темными кругами под глазами. Карен резко тянет ее вперед, и она чуть ли не спотыкается об ноги подруги, задыхаясь в приступе кашля. Пару секунд Кристиан продолжает следить за убегающими девушками, но толпа жадно съедает их образы, беспощадно поглощая в себя.

— За ними! — резко бросает он близстоящему гвардейцу.

— Но Ваше Высочество, это невозможно…

— Это приказ! — кричит наследник, взглядом намереваясь испепелить непослушных гвардейцев. — Прочистите каждый магазин, каждый закоулок, все в районе центральных улиц!

Несколько мужчин в красной парадной форме неуверенно кивают и мигом направляются в сторону сбежавших молодых людей. Кристиан выдыхает воздух из легких и обнаруживает себя посреди проезжей части, задерживая уже приличный поток автомобилей. Толпа вокруг него рассасывается на пешеходную часть, расступаясь перед наследником.

— Прошу прощения, — громко проговаривает он, оглядывая незнакомых граждан, нервно поправляя удушающий галстук на шее и кивает девушкам. — Уходим.

Участницы, странно переглядываясь, быстрым шагом следуют за ним, минуя любопытных журналистов, продолжающих щелкать затворами фотоаппаратов каждый их шаг. Не доходя до дворца, Кристиан оглядывается к многочисленным папарацци.

 — Все снимки, прежде чем выйти в печать или появиться в сети — должны пройти через дворец, — ровным голосом произносит он. — И вы не ослышались, абсолютно все. Мой секретарь свяжется с вами.

На этом слове быстрым шагом он удаляется в сторону крыльца, испытывая огромное чувство вины за то, что не уделил девушкам должного внимания. Отныне все его мысли заняты лишь одним –с помощью снимков журналистов он намеревается разузнать, показалось ли ему, или же вправду на противоположной стороне улицы была она.

— …какого черта вы привлекли внимание?! — где-то вдалеке раздается разгневанный голос Адриана. — Ты что, забыл главное правило?

— За нами был хвост, и я уже где-то видел…

— Мне плевать, — тут же перебивает Адриан своего друга. — Он видел ее, видел вместе с Карен! Теперь вы приперлись в штаб и скорее всего приплели за собой хвост. Ты же понимаешь, что остался всего один штаб, о котором они не знают?!..

— Хватит! — испуганно кричит девушка. — От того, что вы сейчас перегрызете друг другу глотки — проблема не решится.

Я прихожу в себя с ужасающей головной болью и второе, что я чувствую — жар.

Невыносимо жарко.

Настолько жарко, что я ощущаю каждую волосинку, прилипшую к моему вспотевшему лбу, а на спине образовалось настоящее пекло вперемешку с влажной одеждой.

С первым глотком воздуха на меня вновь находит дикий приступ сухого кашля, во время которого кажется, что легкие вот-вот выпрыгнут в ладонь, а ломота во всех существующих мышцах усилится в стократ от сильного напряжения. Несколько секунд мое тело сотрясается от кашля, не в силах даже привстать на локти. Благодаря бесконтрольным звукам моего организма, в комнату резко забегают все участники разговора, обрывки которого я уловила во время пробуждения.

— Эли, наконец-то! — обеспокоенно произносит Карен, ее взволнованный голос приближается с каждой секундой.

С огромным усилием я разлепляю веки, перед глазами плывут размытые очертания знакомых лиц, и я предпринимаю пару неудачных попыток, чтобы приподнять голову, но выходит что-то наподобие непроизвольных дерганий, вперемешку с непонятным мычанием. Организм ослаб настолько, что я с огромным трудом преподношу руку к губам, чтобы пережить очередной приступ кашля.

У меня нет сил даже прокашляться.

В горле застревает неприятный ком, и я пытаюсь как можно больше прокашляться, вяло прижимая ладонь к губам и в какой-то момент ощущаю что-то влажное в руке, нервно сглатывая слюну. Пару раз моргаю и с некой опаской раскрываю ладонь, от содержимого которой мне становится дурно.

Мои легкие только что выплюнули небольшое количество мокроты с явными прожилками алой крови.

Глаза тут же встречаются с взволнованным взглядом Карен, и в этот момент легкие начинают гореть, провоцируя все новые и новые приступы кашля.

— Она вся горит! — кричит девушка где-то на задворках моего сознания. — Нужно звонить в скорую!...

Мое изможденное тело полностью отключается и последнее, что я вижу — две свинцовые тучи, направленные в мою сторону. В меру спокойные, в меру напряженные и взволнованные.

Я не знаю сколько проходит дней, ночей, часов или, может быть, даже недель, пока я провожу время в лихорадочном, предобморочном состоянии, толком не осознавая, где сейчас нахожусь и что вокруг меня происходит. Больше не существует дня или ночи, я лишь время от времени открываю глаза, улавливая знакомые очертания Карен и сосредоточенный взгляд Адриана. Все, что я чувствую — пронзительная головная боль, жар по всему телу и ужасающий, разрывающий тело на части кашель, приступы которого мгновенно одолевают меня с каждым новым вдохом.

Пару раз, на задворках сознания, я ощущаю, как протыкают вену иголкой, но эта боль кажется настолько незначительной по сравнению с острой болью в легких, что иногда кажется, будто мне все это причудилось. Порою я слышу неразборчивую незнакомую речь мужчины, за ней тут же следует твердый ответ Адриана и после этого мою вену вновь пронзает неприятный укол с неизвестным содержимым.

Но пару раз мне становится легче, я прихожу в себя и, всем телом опираясь на Карен, пытаюсь дойти до туалета, руками облокачиваясь об холодные стены, и в полуобморочном состоянии я даже не в силах рассмотреть помещение, в котором нахожусь. Несколько раз она пытается впихнуть в меня какую-то еду, но я лишь морщусь, обессиленно падая на кровать, отворачиваясь в сторону стены.

Я много пью. Изможденный интоксикацией организм требует много воды и с каждым разом я осушаю все больший объем бутылок, который мне предлагают.

Время от времени я просыпаюсь среди ночи, толком не осознавая, где сейчас нахожусь и обнаруживаю перед собой мирно спящую Карен. Она устроилась на неудобном твердом стуле и всем телом навалилась на обыкновенный письменный стол, руками подпирая голову. Один раз среди ночи я с удивлением застаю перед собой Алекса, усердно что-то печатающего в своем телефоне. Он также, как и Карен, одним локтем упирается об письменный стол, вальяжно распластавшись на стуле, свободно вытягивая ноги вперед. И я вновь проваливаюсь в сон, наблюдая как тусклый экран телефона едва освещает его лицо, озаряя карие глаза.

Не знаю сколько проходит времени, я уже давно потеряла счет дням, но в какой-то момент я разлепляю веки, сталкиваясь с кромешной темнотой один на один.

Натягиваю одеяло на себя и осознаю, что меня начинает знобить. Челюсть дрожит, ледяные конечности начинает нервно потряхивать, и со временем все тело дрожит так, словно я лежу на плавающем куске деревянной обшивки посреди Атлантического океана, как главная героиня популярного фильма девяностых.

Сворачиваясь в позу дрожащего эмбриона, я вдруг осознаю, что на меня направлен чей-то внимательный взгляд. Пару раз моргаю и в темноте обнаруживаю четкое очертание мужского силуэта: плечи напряжены, голова слегка опущена на бок, словно изучая меня, руки спрятаны в карманах темных брюк, на теле сидит идеально отглаженная светлая рубашка. Он делает шаг вперед и тусклый свет уличных фонарей освещает знакомые очертания его лица. Мой взгляд сразу же ловит небрежно уложенную копну светлых волос, и несколько раз я моргаю, чтобы удостовериться в том, что это не сон и он не исчезнет через секунду у меня на глазах.

Но он не исчезает.

Непроницаемое выражение лица Кристиана продолжает маячить передо мной, напряженный взгляд голубых глаз изучает болезненное лицо, но сознание слишком затуманено, чтобы доверять всему тому, что я сейчас вижу. Я не знаю, радоваться сейчас, плакать, смеяться или злиться, я не понимаю, где я сейчас нахожусь — в реальности или же мое болезненное сознание решило поиздеваться надо мной…