Стараясь никак не реагировать на неожиданное и невозможное появление Кристиана — я мысленно успокаиваюсь и крепко зажмуриваю глаза, всеми силами пытаясь угомонить нервную дрожь во всем теле.

Я прихожу в сознание и обнаруживаю Адриана, снующего по комнате туда-сюда, со свойственной ему манерой скрещивать руки на груди с напряженным взглядом, направленным куда-то вдаль. В какой-то момент он останавливается, не замечая моего пробуждения, и я пользуюсь моментом понаблюдать, как солнечные лучи, проникающие через окно комнаты, освещают его стальное выражение лица. Он слегка сощуривает веки от яркого света, и я рассматриваю едва заметные морщинки «радости» вокруг его глаз, а озорные переливающие лучики солнца бегают по взъерошенным каштановым волосам. Мой взгляд опускается на едва заметную татуировку в виде католического перевернутого креста, руки, скрещенные на груди, и задерживается на оголенных бицепсах. Я молча продолжаю рассматривать его черную свободную футболку, пока предательский кашель не заставляет меня согнуться пополам, выплевывая содержимое нездоровых легких.

— Эй, — тихо проговаривает он и мигом бросается в мою сторону, опускаясь на корточки, чтобы взглянуть мне в глаза. — Тебе нельзя вставать.

Я терпеливо жду, пока дыхание восстановится после очередного приступа кашля и сглатываю большое количество слюны, ощущая неприятный комок слизи в горле.

— Что… что произошло? — впервые за несколько дней я слышу свой сиплый голос.

Поднимаю взгляд на Адриана, на мой вопрос он лишь плотно смыкает губы, опуская взгляд предгрозовых туч в ноги. Пару секунд он молчит, будто стараясь удержать в себе какую-то важную информацию, и мои плечи медленно напрягаются.

— У тебя пневмония, — заключает он, наконец, решаясь взглянуть мне в глаза. — Скорее всего, ты подцепила ее в госпитале из-за ослабленного иммунитета, но это уже не важно. Я нашел отличного доктора, сейчас он полностью контролирует твое состояние и колет курс антибиотиков.

Я догадывалась о своем состоянии, но ближайшие пару дней мне было не до всего. Лихорадка, головная боль, отдышка, слабость и невыносимая боль в легких не оставляли мне ни единого шанса на постановку собственного диагноза.

— Пить, — слабо проговариваю я, ощущая невероятную сухость во рту.

Адриан захватывает пару небольших бутылок со стола, открывает одну из них и протягивает ее мне, пока я медленно усаживаюсь на кровати, свешивая ноги вниз. Минута, и я до последней капли осушаю содержимое бутылки, высасывая из нее весь воздух, пока в ней не остается ни единого намека на какую-либо жидкость. Пластик противно щелкает, когда я отпускаю бутылку и тут же с жадностью принимаюсь осушать новую.

Все это время парень пускает на меня странные взгляды, граничащие с жалостью, и у меня, складывается четкое ощущение того, что прямо сейчас я нахожусь в роли спасенного бездомного котенка, которого бросили не только безответственные люди, но и собственная мать. И я не понимаю, связано ли это с моей внезапной и незапланированной болезнью или с чем-то еще, ведь я еще никогда не видела герцога Шлезвига таким… обеспокоенным и покладистым?..

Осушая вторую бутылку подряд, я бросаю на него вопросительный взгляд, надеясь хоть на какое-то объяснение происходящего, но в ответ он лишь встает на ноги и нервно проводит рукой по волосам, взъерошивая каштановые кончики.

Я ощущаю, как в одном из легких резко начинает печь и сгибаюсь пополам от очередного приступа кашля, во время которого у меня даже не получается сделать обычный вдох. От сильного напряжения голова начинает раскалываться пополам, напоминая о своем существовании.

— Через пару дней тебе станет намного легче, — бросает он через плечо, словно избегая моего взгляда. — Температура еще держится, а значит, тебе стоит отдохнуть.

На этих словах он покидает комнату, прикрывая за собой межкомнатную дверь из светлого дерева, а я только сейчас принимаюсь разглядывать помещение, в котором находилась в бессознательном состоянии все эти дни.

Удивительно, но в этой комнате я нахожусь уже не первый раз. Именно здесь я впервые против воли побывала на очередном собрании повстанцев и это значит, что прямо сейчас я нахожусь в главной штаб-квартире сопротивления.

Амалиенборг

— Ваше Высочество, позволите? — уверенно задает вопрос мужчина, вдвое старше наследника, продолжающий стоять в дверях кабинета принца. В руках он удерживает черную папку с долгожданными снимками, предоставленными всеми журналистами после того странного инцидента, произошедшего пару дней назад на центральной улице города.

— Да, конечно, Карл, проходи, — отстраненно отвечает Кристиан. Его взгляд полностью прикован к монитору ноутбука, изучая карту города и районы, в которых могут находиться логова повстанцев по предположениям спецслужб, а указательный палец беспрестанно щелкает по клавише компьютерной мыши.

— Я связался с журналистами и они, наконец, предоставили все нужные вам материалы, — сообщает секретарь, раскладывая снимки на стол перед наследником. — В основном, они щелкали все подряд, половина из этих фото смазанная, где-то вы позируете вместе с участницами, а где-то стоите посреди дороги, в окружении гвардейцев, но один ухищренный журналист умудрился проследить за вашим взглядом и словить пару интересных кадров, — Карл выкладывает на стол наследника два фото, демонстрируя их принцу, и с гордостью поглаживает черные завивающиеся усы.

Напряженный взгляд Кристиана бегло пробегается по снимкам и останавливается на парочке, аккуратно выложенной мужчиной в самый центр. Он берет фото в руки, несколько раз большим пальцем поглаживая толстый белоснежный картон, на котором они напечатаны. На фотографиях, в несколько раз увеличенных, красуются знакомые лица девушек, и наследник вяло ухмыляется, узнавая их. На одной запечатлен беглый взгляд Карен, на другой — растерянный и испуганный взгляд Элизабет.

Уголки его губ против воли приподнимаются вверх, ведь он осознает, что прямо сейчас держит в руках прямое доказательство участия Адриана и его друзей в похищении девушек. Конечно, все это еще предстоит доказать, но тот факт, что Карен еще до начала отбора встречалась с другом Адриана — известен Кристиану уже давно.

— Благодарю, Карл, ты можешь быть свободен, — проговаривает наследник, продолжая вглядываться в снимки. — Как только ты мне понадобишься – я дам тебе знать.

Секретарь Его Высочества по привычке мельком кланяется и покидает кабинет принца, едва не сбивая в дверях герцогиню Норрланд.

— О, Карл, давно не виделись, что-то случилось? — удивленно произносит Изабелла, оглядываясь на мужчину.

— Добрый день, Ваше Высочество, — секретарь делает легкий поклон, крепче сжимая пустую папку в руках. — Отнюдь, все в порядке.

Герцогиня вопросительно приподнимает одну бровь, оглядываясь на уход мужчины и вступает в просторы кабинета Его Высочества.

— Изабель, я не ждал тебя, — отстраненно проговаривает наследник, наконец, отрываясь от снимков.

— Меня не нужно ждать, дорогой кузен, — пропевает девушка, усаживаясь на кресло напротив брата, одновременно кивая в сторону тучной стопки фотографий. — Это то, о чем я думаю?

Кристиан молча кивает, громко выдыхая.

— Дай посмотреть, — она с интересом тянется за стопкой снимков, некоторое время рассматривая и перебирая кучу полуразмазанных и скучных фото, останавливаясь на двух фотографиях, вызывающих неподдельный интерес девушки. — А вот и наша пропажа. Кто это с ней? Ее лицо кажется мне знакомым…

— Ее подруга — Карен, — констатирует принц, устремляя настойчивый взгляд в сторону кузины. — Элизабет, Карен и Грету еще до начала отбора я как-то подвозил к тебе в номер.

Герцогиня хмурится, проваливаясь в воспоминания и через несколько секунд ее брови взлетают вверх, когда она вспоминает трех выпускниц, завалившихся в ее номер с распахнутыми от восхищения ртами, которые не закрывались до самого утра.

— Да, припоминаю… — задумчиво произносит она, зажимая один из снимков между указательным и средним пальцем. — Адри был замечен журналистами?