Вдруг она заметила тепло. Она подняла глаза и обернулась.
И закричал.
Это был дом !!!
Больше ничего не было, как было. Это был дом из ее сна. Она всегда знала решение. Вся эта проклятая загадка началась с решения, но она просто не осознала его. Пока не стало слишком поздно.
Дом был жив.
Коридор с его знакомыми формами и цветами исчез. Перед ней протянулась длинная пульсирующая трубка, черная, красная и влажная, стены и пол которой были покрыты темной блестящей слизью. Все было по-прежнему, двери, мебель, даже лампа под потолком, но все изменилось ужасным образом, стало мягким, органичным, плавным, двери превратились в большие кровавые рифленые сфинктеры, щелкающие рты превратились в жадные желудки. Домашние монстры, красные органы, качающие мебель, пол - губчатая масса, жадно втягивающая жидкую чистую кровь, отмечавшую путь Лиз. Воздух был наполнен туманом из микроскопических капель крови, и ощущение тепла было теплом, которое царило внутри взрослого организма.
Как во вспышке видения, она увидела, на что это должно было быть похоже: Тысячелетний потоп смыл его на берег в одну, обрушивающуюся штормом ночь и заключил в тюрьму в этом озере; он привык к бесконечным темным глубинам океана и которому этот мир должен казаться таким же чуждым и враждебным, как поверхность другой планеты. Он ждал; Годы, десятилетия, наконец века. С терпением существа, для которого тысячелетие было мгновением ока, оно ждало повторения ночи ужасов Рам-холда, которая унесет его обратно в привычное окружение.
Но эта ночь так и не наступила, потому что случилось то, чего он не мог знать в своей крошечной тюрьме. Другие существа начали изменять мир. Они были маленькими, слабыми и совершенно смешными по сравнению с ним, но их было много. Занятые, как муравьи, они начали делать то, что даже при всей его мощи никогда не приходило ему в голову: они изменили мир. Они построили города, они построили дороги и, прежде всего, они построили плотины. С высокомерием существ, которые никогда не осознавали свою малость, они бросили вызов древним законам природы. Они укрепили побережье и захватили власть с моря. Начались бури, но ужасная ночь в Румхолде не повторилась. Море так и не вернулось к маленькому озеру, в которое оно бросило своих пленников. И в какой-то момент этот заключенный начал чувствовать правду.
Это заняло много времени. Оно, существо из воды, знало только этот предел. Его тело, раздутая черная шкура, которую никогда не видел глаз живого существа, левиафан, рожденный темным и угрожающим, как гигантский осьминог в глубине моря, не мог покинуть озеро, но он мог делать кое-что еще.
Лиз видела, как он начал погружать тонкие черные щупальца в грязь морского дна, пульсирующие нервные нити, которые проникали в корни и ветви деревьев, затрагивали и изменяли грибы и морских существ. С силой, которую она даже не могла представить, он начал изменять свое окружение; подражать тому, чему он научился у жителей мира, но в тысячу раз умнее. Озеро, лес, каждая травинка были ОНО. Затем он создал дом.
Возможно, все было наоборот - в этот момент полученное Лиз телепатическое сообщение (потому что это видение не могло быть ничем другим) было не совсем ясным: возможно, дом уже был там, и его щупальца в какой-то момент нашли его, пока они скользили по земле в поисках еды. Не важно. Он сделал с домом то же, что и лес: он изменил его. Должно быть, потребовалось столетие, бесчисленные десятилетия, в течение которых тонкие блестящие нервные нити начали проникать в стены дома, терпеливо трансформируя камень и глину, солому, дерево и стекло, идеально имитируя их внешний вид, возможно, вплоть до молекулярного. состав. Теперь, и не только сейчас, но наверняка еще на столетие, сам этот дом превратился в монстра; Часть ЕГО тела, похожая на кулак, торчавший далеко из своего укрытия. Ловушка. Идеальная смертельная ловушка, ожидающая ничего не подозревающих жертв. На этом видение закончилось, и Лиз вернулась к реальности. Но теперь она знала все. Это было как ВЕЩЬ, о которой говорилось: она все узнает в самую последнюю минуту.
Ловушкой был дом. Все остальное было частью игры: Энди, Ольсберг, Стефан ... они были просто персонажами, за ниточки которых дергал монстр. Было не так уж невероятно, что она убила Энди, а затем Стефана. Она должна была это сделать . Даже это было частью его жестокой игры: убаюкивать ее верой в то, что она достигла невозможного, снова дать ей надежду в последний момент, только чтобы ударить ее еще сильнее.
Она огляделась.
Все было как в ее сне: ужасно искаженный дом, щелкающие рты в стенах, шатающийся пол, который жадно пил ее кровь, лестница, которая больше не была лестницей. То, что она приняла за черный хром, было блестящей черной слизью, стекавшей по стенам. Только чего-то не хватало. Сильный удар попал в входную дверь, разбил ее. Оранжево-красный свет костра заставил светиться подергивающиеся стенки шланга полов. Она почувствовала жар до того, как свет наполнил ее глаза, но она не двинулась с места. Теперь не было смысла снова бежать. Она не подарила ему этого последнего, самого последнего триумфа. Горящий человек появился под дверью, обугленная фигура шести футов высотой, закутанная в плащ из пламени и тлеющих углей. Он кричал, и его крики смешивались с ревом пламени и насмешливым смехом банши в безумном воете, крещендо смерти; возможно, это был первый раз, когда она услышала его голос.
Он подошел ближе, пошатываясь, давно мертвый, съежившийся до крошащегося угля, но все еще удерживаемый чем-то в вертикальном положении, как робот, программирование которого было перепутано. Его руки бешено хлестали, оставляя в воздухе огненные следы. Там, где пламя коснулось стен, подергивающаяся живая масса отступала, как от боли. ОНО было бессмертным, но не только уязвимым. ОНО убило и могло быть убито, но не таким нелепым противником, как ты.
