Я решил не комментировать.

  «Как вы думаете, Бах и его люди смогут их остановить?»

  «Улей?» - спросил я. "Или те, кто стоит за ними?"

  Марсель пожал плечами. "Что бы ни."

  «Я больше не верю в благородную миссию Majestic Баха», - заявил я. «Что до Улья ...» Я оставил фразу незавершенной. «Я должен как-нибудь выбраться отсюда ...» - горько засмеялся я. «Иногда я задаюсь вопросом, не хуже ли Бах, чем Улей. И все же почему-то Маджестик - единственная постоянная сила, противостоящая инопланетянам. Что-то вроде единственной надежды человечества ».« Но не моя », - мысленно добавил я, наоборот. Во рту был неприятный привкус. Было раннее утро на улице, где было видно солнце. Может быть, это тоже будет пасмурный день. Мне было интересно, что делают Ким и Рэй, спят ли они, проводят ли они какие-либо эксперименты с Ким или что-то еще хуже. И тогда во мне закрался ужасный вопрос, который я все время пытался подавить: может быть, она уже мертва?

  Следующие полчаса прошли в тишине. Опутанная своими страхами и опасениями, я снова присела на пол, и отчаяние смешалось с моим истощением в заумном видении, в котором Ким съедали изнутри грибовидные ганглии, пока не осталось ничего, кроме ее внешней оболочки. Придерживайтесь фактов ! , - убеждал я себя, - Ким жива, и все еще есть надежда, что мы сможем избежать всего этого кошмара невредимыми. Но во мне не оставалось много надежды, особенно после того, как Бах дал мне понять в своей неподражаемой манере, что я замалчил состояние Ким и что в ней работает что-то такое, что, по всей вероятности, поглотило ее понемногу.

  В какой-то момент я, должно быть, все-таки заснул, потому что, когда что-то треснуло снаружи, я в оцепенении вскочил, несколько раз зажмурил глаза, пока снова не смог видеть более ясно, и погладил себя по волосам, едва сдерживая зевок. . «Что случилось?» - спросил я.

  Марсель встал и подошел к окну. «Я не знаю», - тихо ответил он, но я заметил тревожный тон в его голосе. «Здесь происходит что-то, что мне совсем не нравится. Может быть..."

  Он не мог остановить ход своих мыслей. Пронзительный звук сирены прервал его приговор, а затем другие звуки смешались с начавшимся хаосом, топотом тяжелых ботинок и возбужденными криками, которые выкрикивали команды или вопросы. Охранник в униформе перед нашим оконным стеклом, который до сих пор пристально следил за Марселем, развернулся, взглянул в проход и на мгновение заколебался с пистолетом наготове. Затем этот человек бросил на Марселя последний взгляд, который должен был сказать ему, чтобы он не делал глупостей, и бросился прочь по коридору.

  «Какого черта ...?» - начала я, подталкиваясь к себе и сделав два быстрых шага к Марселю. Не знаю, почему я автоматически подумал о Сталь, когда сработала сигнальная сирена. Возможно, это была просто аура насилия, которую исходил от этого человека, ощущение непредсказуемости и животной силы, которые лишь частично имели отношение к ганглию, прорвавшемуся в него.

  Выстрел из винтовки прервал мои мысли, когда я подошел к окну и смотрел в том направлении, куда скрылся охранник. Громкий хлопок пугающе громко эхом отозвался от бетонных стен, глухой и в чем-то неправильный, неуместный в этой подземной крепости, в которой, как считал Бах, у него все было под контролем, но все не было так, как должно быть.

  Но на этом все не закончилось. Человек в униформе, который всю ночь не выпускал нас из виду в этой смеси камеры и спартанской гостиной, очевидно, исчез в одной из соседних комнат. Потому что теперь он, спотыкаясь, вылетал из комнаты, отчаянно борясь за равновесие. Его движения казались такими неконтролируемыми, как будто он наткнулся на медведя гризли, который сердитым взмахом лапы дал ему понять, что контролирует ситуацию. Этот человек был около пяти футов ростом и, вероятно, весил сто восемьдесят фунтов, и все же он, очевидно, никоим образом не выдержал натиска своего противника. В окно я беспомощно наблюдал, как он, наконец, потерял равновесие, ударился спиной и сильно ударился о землю.

  Но солдат был в лучшей форме, чем я подозревал. Несмотря на сильное падение, он крепко держал свое оружие и молниеносным движением выхватил его. Все еще лежа спиной на полу, он выстрелил в дверь.

  Очевидно, он не попал в цель. Потому что мужчина в темной куртке и светлой рубашке бросился к нему, схватил оружие и невероятно мощным движением вырвал его из рук.

  Это была Сталь.

  Бывший наперсник Баха развернул винтовку так, что ствол был направлен не на него, а на солдата. Солдат поступил единственно правильно; он схватился за ружье обеими руками, схватился за ствол и попытался отодвинуть его в сторону.

  В этот момент прозвучал еще один выстрел. Удар казался громче, чем раньше; он гудел у меня в ушах и уносил все сознательные мысли.

  «Вниз», - крикнул Марсель, затаскивая меня за металлический выступ высотой около пяти футов, на котором стояло оконное стекло. Ни секунды не раньше. Потому что в этот момент Стил повернул голову в нашу сторону, инстинктивным актом каждого бойца, чтобы обезопасить свое непосредственное окружение, прежде чем сделать следующие шаги. На несколько секунд я испугался, что он нас заметил. В горле пересохло и пересохло, а в шее свело судорога, и не только из-за неудобной позы за металлической окантовкой толщиной в полдюйма, нашей единственной защитой от безумного зверя, в которого превратилась Сталь.