Въ такомъ случаѣ, пойдемте. Прошу васъ, пройдите впередъ!
(Шіо направляется къ двери; Генсо слѣдуетъ за нею и пытается ударить ее мечемъ. Она оборачивается и, увернувшисъ от удара, бросается къ пультамъ, хватаетъ ящикъ своего сына и им отражаетъ второй ударъ Генсо).
Шіо.
Что вы дѣлаете? Остановитесь!
Генсо (еще разъ пытается ударитъ).
Къ дьяволу!
(Ударъ разбиваетъ пультъ, изъ котораго выпадаетъ бѣлый саванъ, куски бумаги съ написанными на нихъ молитвами, похоронный флагъ и др. принадлежности погребенія).
Генсо – (пораженный).
Чортъ! Что это такое? (опускаетъ мечъ). Что это значитъ?
Шіо – (рыдая, падаетъ на колѣни.)
О, господинъ, я заклинаю васъ, скажите: мой сынъ палъ жертвой? Жертвой за своего юнаго господина КванъШусаи? Заклинаю васъ, скажите мнѣ правду!
Генсо.
Вы сказали – жертва… вашъ сынъ – жертва!
Развѣ вы намѣренно?.. Вы его нарочно…
Интерьер театра «Кабуки» (Япония, средние века), для которого была написана «Теракоя»
Шіо.
О, мой милый ребенокъ! Да, онъ принесенъ въ жертву, добровольно принесенъ, чтобы спасти жизнь суверена. Иначе, къ чему бы этотъ саванъ, эти молитвы, этотъ флагъ съ надписью: «Наму амида бутеу»?
Генсо.
Женщина, вы приводите меня въ ужасъ!
Ничего понять не могу: кто вы? Кто вашъ мужъ?
(Стучатъ въ дверь. Матсуо входитъ, запираетъ за собою дверь и торжественно опускается на землю).
Явленіе XII
Прежніе и МАТСУО.
Матсуо – (цитируетъ строфы, сочиненныя канцлеромъ Мичисане[2])
«За мной моя слива умчалась,
А вишня изсохла по мнѣ.
Ужели одной лишь соснѣ
Измѣна удѣломъ досталась?»
(К Шiо).
– Жена! Благую вѣсть я приношу:
Котаро нашъ за господина умеръ!
(Шіо, рыдая, бросается ницъ на землю).
Подруга вѣрная и добрая моя!
О, мать несчастная! Излей въ слезахъ
Души святую скорбь… Простите, Генсо,
Намъ малодушія порывъ: сердца
Родителей свои права имѣютъ…
Генсо – (удивленный и тронутый).
Не знаю, наяву или во снѣ
Васъ вижу я… Матсуо, вы ли это, —
Мой кровный врагъ и Токигиры
Вѣрнѣйшій рабъ и преданный вассалъ?
Не вы-ль навѣки узы разорвали,
Связавшія васъ съ домомъ Мичисане?
II сами вы теперь родного сына…
Матсуо.
Мнѣ ваше удивленіе понятно!
О, жребій безпощадный и суровый.
Меня на путь неправедный толкнувшій!
Я сдѣлался вассаломъ господина,
Который все жестоко попиралъ,
Что я любилъ, чтЬ было съ колыбели
Священно мнѣ и дорого: семью,
Законнаго правителя, всѣхъ близкихъ
Моихъ дарившаго благодѣяньемъ, —
Отца и братьевъ… О, какъ тяжело
Упреки было слышать мнѣ въ измѣнѣ,
Звучавшіе кругомъ, со всѣхъ сторонъ!
Но измѣнить не могъ я ничего
Иначе, какъ нарушивъ клятвы святость!
И я въ страданьяхъ изнывалъ, что были,
Быть можетъ, за грѣхи мои возмездьемъ,
Содѣянныя въ жизни доземной…
Сносить не могъ я общаго презрѣнья
И совѣсти укоровъ. Чтобъ уйти
Отъ службы ненавистной, притворился
Больнымъ я, объ отставкѣ умоляя.
И вотъ нежданно вѣсть распространилась,
Что у себя вы молодого князя
Скрываете. Тотчасъ же Токигира,
Побѣгъ его предупредить желая,
Отдалъ приказъ: немедленно врага
Схватить и обезглавить, а ему
Отрубленную голову представить.
Мнѣ, знавшему въ лицо Шусаи, онъ
Велѣлъ при казни быть, чтобъ головы
Я подлинность ему удостовѣрилъ.
Условіемъ отставки эта служба —
Увы! – была поставлена… И вотъ
При васъ сегодня я свой долгъ исполнилъ.
Хвала богамъ, что дали мнѣ возможность
Вину мою давнишнюю загладить
II преступленіе страданьемъ искупить!
Я зналъ, я былъ увѣренъ, что старанья
Возможныя употребите вы,
Чтобъ отрока высокаго спасти!
Но что могли вы сдѣлать, Генсо? Путь
Къ побѣгу прегражденъ былъ сильной стражей
И обмануть дозоръ не удалось бы…
Тогда постигъ душою я, что время
Мое пришло! Принявъ рѣшенье, быстро
И подкрѣпленъ жены моей совѣтомъ, —
Несчастной, преданной и храброй Шіо, —
Я сына къ вамъ послалъ, богамъ
Его отдавъ, какъ жертву искупленья.
Когда-жъ пришелъ я, чтобъ итогъ подвесть, —
Я пульты сталъ считать… одинъ былъ лишній…
И понялъ я, что здѣсь Котаро мой,
У васъ… и что мнѣ предстоитъ…
«Ужели одной лишь соснѣ
Измѣна удѣломъ досталась?»
Звукъ этихъ словъ преслѣдовалъ меня,
Гдѣ-бъ ни былъ я, куда-бъ ни обращался!
Казалось, самый воздухъ мнѣ шепталъ
Съ укоромъ: «Ты предатель!.. Ты предатель!»…
Нѣтъ словъ, чтобъ передать, какъ я страдалъ,
Какую муку я въ душѣ носилъ!
Когда-бъ я сына не имѣлъ, со славой
Теперь погибшаго во искупленье
Моихъ грѣховъ, – я поношеньемъ вѣчнымъ
Для міра былъ бы, – я и весь мой родъ!
Мой милый сынъ! Спаситель нашей чести!
Шіо.
Спаситель нашей чести! Это слово
Пустъ будетъ чистымъ жертвоприношеньемъ
Ребенка памяти святой. Да осѣнитъ
Оно его за гранью жизни свѣтлымъ
Сіяніемъ… Какъ больно было мнѣ
Его покинуть, уходя отсюда, —
Осдавить въ пасти смерти… Горе мнѣ!
О, дайте мертвое обнять мнѣ тѣло!
Въ послѣдній разъ прижать къ груди мнѣ дайте
Мое дитя… Увы! въ послѣдній разъ!
