Ослабление признаков невропатии наблюдается к 10 годам: укрепляется биоритм сна и заметно возрастают защитные силы организма. Это отражается в уменьшении интенсивности некоторых психомоторных нарушений, в первую очередь энуреза. Вместе с тем постоянное перенапряжение нервно-психических сил и невроз как психогенное заболевание могут сохранить проявления невропатии на более длительный срок. В подростковом возрасте она обычно выражается вегетососудистой дистонией, бронхитами с астматическим компонентом, нейродермитом.

Резидуальная церебральная органическая недостаточность (патологии, имевшей место антенатально, перинатально (как последствия частичной отслойки плаценты, выраженной недоношенности, асфиксии в родах и внутричерепной травмы) и постнатально (в первые 2 года жизни – это сепсис, церебральные осложнения инфекций, тяжелые ушибы и сотрясения головного мозга). В клинической картине проявляется как церебрастеническим синдромом и выраженным спектром поведенческих нарушений, преимущественно повышенной возбудимостью и гиперактивностью; вместе с тем отсутствуют расторможенность и агрессивность, наряду с отсутствием чувства вины.

На появление у ребёнка невропатии существенное влияние оказывает стресс матери во время беременности, при резидуальной органической патологии – нежеланность появления ребенка (о беременности узнают случайно, не следят за ней и нередко пытаются прервать ее).

Таким образом, рассмотренные данные из области клинической психологии по исследуемому периоду развития человека дополнительно подтверждают важнейшую, а подчас главенствующую роль внутреннего мира родителей (их отношения к плоду начиная ещё даже до момента зачатия); экзистенциальные же аспекты бытия ребёнка и родителей нами разобраны выше, и остаются полностью применимыми.

Хотелось бы подчеркнуть эту мысль (о приоритете ноэтического) нетривиальным примером. Допустим в семье «растаманов» где нередко курят и, например, употребляют «нетяжелый» алкоголь (важно! здесь нет одобрения или оправдания употребления ПАВ), произошло зачатие; ребёнок желанен, любим мамой и папой, родители пребывают вне стресса, доминирует умиротворяющая и спокойная обстановка. В другой семье родители не курят, не пьют, систематически делают зарядку, но плод считают помехой, зациклено и заострённо волнуются по поводу материальной обеспеченности, к ребёнку относятся как к преждевременному стрессовому препятствию стабильно гарантированного счастья. По всей видимости, у первой пары, достоверно чаще, родится психически и физически здоровый ребёнок, и в первые месяцы жизни это закрепится; у второй пары, так же достоверно чаще, будет противоположная картина. В этом непростой пример доминанты незримого.

***

Возможно, не только у автора возникают вопросы, которые можно обозначить как прелюбопытнейшие. Допустим, гипертревожный человек пришел на консультацию (или его привели) и мы, понимающие перинатальную психологию, можем весьма точно отследить (максимально научно) глубинные корни, в чувстве тревожности матери во время беременности, которую бросил муж, и она откровенно не знала на какие «шиши» будет кормить и растить дитё, и, что понятно, очень по этому поводу волновалась (логичный сценарий, один из). И мы можем помочь человеку переписать заложенную программу, проработать внутреннюю маму и ребёнка, которая скажет ему «да, я сейчас очень переживаю, мне волнительно, но мы обязательно справимся, я очень люблю и жду тебя». Теперь всё хорошо? Не упустили ли мы нечто важное, не приходила ли ему тревога чтобы сообщить нечто значимое, не была ли она нужной чтобы понять и решить какую-то задачу или была условием её (задачи) формирования? Нужно ли рассматривать тревогу как часть программы опыта, которому необходимо осмысление?

Или пример ощутимо жёстче: бомж, алкоголик, пропил всё, слова доброго никому не скажет одна матерная брань, мы знаем корни, можем их чётко отследить в перинатальном периоде, допустим это будет чертовски сильное, бессознательное чувство вины. Но у человека нет запроса, он вообще не собирается в этом разбираться и меняться… может ему вообще не следовало рождаться? Или зачем-то это всё-таки нужно, в этом есть смысл?…

Мы не предлагаем здесь истинного ответа, но предложим пищу для его рождения. Ранее20 мы говорили об экзистенциальной задаче, ждущей каждого ближе к закату (или новому восходу) жизни – осмысление пройденного пути в его целостности. Мы настаиваем на позиции, что решение этой задачи принципиально выполнимо любым человеком с абсолютно любой линией жизни, какой бы социально непривлекательной она ни была (в той форме и на том уровне, который человеку доступен/достаточен). Результатом этой очень непростой и, чаще, протяженной работы будет рожденное всем существом ощущение, что «моя жизнь не имела ошибки» (что потребует, в том числе, понимания всего того, что считается негативным: тревог, боли, предательства, лишений, глупостей и пр.). Вместе с тем, мы помним, что в приведенном примере, человек к данной задаче прикасаться не собирается, хотя мы и можем уверенно сказать, что она имеет решение… Возможно (и это всего лишь наше предположение) для того, чтобы увидеть ответ, нужно смотреть из нашего подлинного существа21, в котором растворится всё осуждение и непонимание личности, смотреть на человека сквозь формы, голос, привычки, решения (видеть essential22). Ведь возможно, что мы в мире не для того, чтобы делать постоянно какие-либо действия, что-то совершать, а для того, чтобы просто мочь быть с самим собой и миром … и в этом содержится великий покой и понимание. По-видимому, будет правильно обозначить способность чувствовать эту внутреннюю тишину как связь с ноэтическим, как связь с душой.

По Юнгу23 каждому свой путь, который не только не нужно исправлять без согласия самого человека (даже имея самые благие побуждения), но и пагубно. Человек – это феномен – за ним можно следовать, если хочешь его понять и помочь, но не укладывать в прокрустово ложе; жизнь человека самоценна и должна быть лишена насилия – такова, к слову, аксиома психологического сопровождения24.

Прежде всего, отметим, что под холистическим взглядом (выстраиваемым нами на основе понимания экзистенциальной логики бытия) мы понимаем такое видение человека (устройства личности) и его жизненного пути, при котором всё многообразие выборов, случаев, поступков выстраивается в единую, непротиворечивую картину. Такой взгляд (подробно будет изложен ниже, ближе к концу, как суммирование) позволяет чётко понять, почему и, главное, зачем человек поступает так, а не иначе и для чего с ним происходит то, а не иное.

Как и прежде25, в силах остаются две ремарки: мы не находим и не подразумеваем в содержании публикации ничего мистического, и она не претендует на строгую академичность имея целью максимально приблизится к реальности (тому, что есть, так, как оно есть).

Рассмотрение детства и младшего подросткового возраста мы проведем в русле главных факторов влияющих на развитие человека: тех, что ведут к тому, что считается нормой (положительному полюсу) и тех, что ведут к неврозам (условно отрицательному полюсу).

Известно, что невроз – психогенное, обратимое заболевание26, возникающее в результате «неудачного» решения конфликта между личностью и миром (все показатели ситуации возникновения невроза, личностных характеристик родителей и ребёнка, в известной мере, могут быть легко и с пользой применимы «нормальными» людьми). В практике означает – человек не обязан реагировать дезорганизацией личности, но чем сильней воздействует психологическая травмирующая ситуация, тем больший запас прочности наших личностных особенностей требуется; и чем младше ребёнок, тем глупей его (запас) требовать (хотя не так мало родителей и взрослых в этом отношении проявляют незаурядное упорство и не сдаются).