Находясь в Санкт-Петербурге, Елена Андреевна не прекращала учиться. Она читала книги на немецком, итальянском и английском языках, которыми овладела самостоятельно. Английский был ею особенно любим. Прочтя «Годольфин», последний роман Бульвер-Литтона, она решила перевести его фрагмент на русский язык и, борясь с нерешительностью, отправила свой перевод в популярный журнал «Библиотека для чтения». К её немалой радости, журнал согласился опубликовать перевод, а главный редактор посоветовал ей писать самой. Так началась её писательская карьера.

Некоторые из романов Елены Андреевны описывают трудное положение женщины, которая несчастлива в браке. Они были отчасти автобиографичны, ведь её жизнь с мужем вдвое старше по возрасту оказалась полным разочарованием[56]. В романе «Суд света» она писала:

Острый, блестящий ум моего мужа, как правило, сопровождаемый колкой иронией, день за днём разбивал вдребезги мои самые светлые, невинные и чистые желания и чувства. Всё то, чем я восхищалась, к чему стремилась с самого детства, что было свято для моего сердца, высмеивалось или же показывалось мне в безжалостном, циничном свете его холодных, жестоких рассуждений[57].

Неотвратимо приближался перевод Петра из Санкт-Петербурга на Украину, и его жена содрогалась при одной мысли об этом. В своём последнем письме из Петербурга, адресованном сестре Екатерине, она писала: «Признаюсь, мне страшно даже вспоминать о том, что нам необходимо вернуться в какой-нибудь Оскол или Романьково! О, Боже, дай мне терпения». Вскоре она решила, что в этом нет необходимости; пришла пора расстаться с мужем, хотя бы на время. Поэтому она переехала к своим родителям.

Её решение совпало с большими переменами в жизни семьи Фадеевых. Незадолго до этого Андрей Михайлович был назначен попечителем калмыцких племён и немецких колонистов в Астрахани. Этот полувосточный город стратегически расположен в устье Волги, в том месте, где река впадает в Каспийское море. Много веков назад викинги, предки Е. П. Блаватской, использовали Волгу в качестве торгового пути на рынки Ирана и Дальнего Востока.

Андрей Михайлович был вызван вышестоящим начальством в Санкт-Петербург для получения указаний относительно его новой должности. Прибыв в Петербург, он застал там семью Ган. Когда же он отбыл обратно в Астрахань, Елена Андреевна с детьми отправилась вместе с ним. Мать Блаватской писала: «Она отправилась в путь, под защитой и покровительством отца, на другой конец России. Ни расстояние в тысячу вёрст, ни тяжелые, изматывающие дороги не пугали её»[58]. Под попечительством Андрея Фадеева находились сотни тысяч буддистов, что позволило Елене Петровне впервые соприкоснуться с восточной религией.

В Россию калмыцкий народ мигрировал в XVI в. из Китая. В Астрахани Фадеевым и Ганам доводилось бывать в гостях у калмыцкого предводителя, князя Серебджаба Тюменя. Его дом в европейском стиле располагался на одном из островов в дельте Волги. Князь проводил дни в молитве в построенном им буддистском храме. В молодые годы, после того как Россия одержала победу над Наполеоном, он собрал полк из своих людей и принял участие в триумфальном шествии на Париж. За это его пожаловали царскими наградами[59].

Елена Андреевна прожила в Астрахани около года и написала здесь два романа. Один из них повествовал о жизни калмыков – впоследствии он был переведен на французский. Действие второго разворачивалось на Кавказе, куда семья часто приезжала в последние годы ради горячих источников, которыми славится эта местность.

Уход жены несколько отрезвил Гана. К тому же он соскучился по горячо любимым детям. Через какое-то время Пётр Алексеевич попросил Елену Андреевну вернуться. Вскоре семья воссоединилась и продолжила своё странствие по военным гарнизонам.

Их первым пристанищем стала Полтава, где они задержались дольше обыкновенного. За детьми присматривала гувернантка, Антония Кюльвайн, что значительно облегчило для Елены Андреевны тяготы материнства. Долгие годы она провела с семьёй как учитель и близкий друг. Елена Андреевна продолжила уроки игры на фортепиано со старшей дочерью. Позже, когда у девочки обнаружился музыкальный талант, с ней начали заниматься учителя музыки. У Елены Андреевны был чудный голос, по вечерам она пела русские народные песни и аккомпанировала себе на фортепиано, а Антония учила детей танцевать. Это было прекрасное, золотое время, о котором дети впоследствии вспоминали с теплом и любовью[60].

К счастью, бóльшая часть событий того времени нам хорошо известна благодаря дневнику Веры, младшей сестры Елены Петровны. Она начала вести его в 10-летнем возрасте, описав и прошедшие годы, пока воспоминания были ещё свежи[61]. Позже эти дневники послужили основой для двух её автобиографий: «Как я была маленькой» и «Моё отрочество». Обе автобиографии были переведены на английский для этой книги, поскольку они являются кладезем бесценной информации о занятиях Елены Петровны и судьбе её семьи. Повзрослев, Вера продолжила описывать свою сестру как «женщину со своими достоинствами и недостатками». И даже «питая к ней горячую любовь», она «не собиралась преувеличивать её заслуги». Вера «не испытывала отторжения к её учениям, но и не была увлечена ими настолько, чтобы позабыть идеалы и высокие истины христианства, в свете которого», как она считала, «померкли все возвышенные и нравственные учения древности»[62].

Вера стала популярной и самобытной писательницей. Её сочинения были таким же источником вдохновения для детей в России, как рассказы Луизы Мэй Олькотт для американской молодёжи. В лондонском журнале «Обзор обзоров» говорится, что Вера писала и для взрослых читателей. Среди её работ 12 романов, 60 рассказов, две пьесы – драма и комедия, обе удостоены премии Новороссийского университета, и «книги для народа», которыми зачитывались во всех муниципалитетах страны[63]. Свои произведения она создавала под именем Вера Желиховская, взяв фамилию второго мужа.

Надежда Андреевна Фадеева (1829–1919), тётя Е. П. Блаватской

Вере было всего два года, когда семья жила в Полтаве. Вот как она вспоминает об этом времени в автобиографии «Как я была маленькой»:

Помню, что мама часто болела, а когда была здорова, то подолгу сидела за своей зелёной коленкоровой перегородкой и всё что-то писала. Место за зелёной перегородкой называлось маминым кабинетом, и ни я, ни старшая сестра, Лёля, никогда ничего не смели трогать в этом уголке, отделённом от детской одною занавеской. Мы не знали тогда, что именно делает там по целым дням мама. Знали только, что она что-то пишет.

Через четыре года Вера с удивлением узнала о том, что её мама пишет книги. Антония рассказала ей, что мамины произведения печатаются в журнале вместе с сочинениями других авторов, и им за это платят деньги.

– А маме тоже платят? – спросила Вера.

– Да, ей платят много денег. Этими деньгами она расплачивается с гувернантками и учителями за работу и покупает книги для себя или для нас.

– А тебе она тоже платит?

– Нет, – ответила Антония, – мне она не платит. Я получаю деньги от царя. А с вами живу, потому что люблю вашу маму больше всех на свете.

История о том, как Антония стала получать средства от царя, похожа на сказку о Золушке, только намного более печальную. Судьба впервые улыбнулась ей, когда её приняли в Екатерининский институт. Он был основан императрицей Екатериной Великой для обучения девушек из благородных семей. Антония окончила институт с отличием и получила от царя Николая I золотую медаль. Узнав о том, что она сирота, царь предложил ей выбор. Она могла остаться на попечении школы и в дальнейшем преподавать либо получать пожизненное пособие из казны. Антония выбрала второй вариант, так как хотела повидать мир[64].