– Попался, сволочь, – отдуваясь, выпалил купец.

– Десять динаров за карту и еще столько же за то, чтобы я не сообщил о тебе Фанджали, – гордо заявил нищий.

– Может, тебе лучше дюжину пинков отвесить? – зло процедил торговец.

– Ты обещал купить карту, – искренне возмутился бродяга.

– Мало ли что я обещал? – невозмутимо пожал плечами толстяк. – Этот клочок бумаги вряд ли стоит дороже половины дуката.

– Ты просто не способен осознать ее истинную ценность, – выспреннее молвил старикан.

– Ладно, даю дукат за пергамент и еще один за твое молчание, – пожевав губами, озвучил условия Бо.

– Мое молчание стоит дороже, – спокойно сказал оборванец. – Знай же, Фанджали очень зол, он ищет тебя и если встретит, то непременно прикончит… самым изощренным образом.

– Ха-ха! Не запугивай меня, дедуля, – беззаботно рассмеялся торговец. – Подобное я слыхал от куда более серьезных парней, чем ты и твой головорез. С десяток лунных эльфов обещали мне чудовищно мучительную смерть. Но, как видишь, я жив до сих пор.

– Десять динаров за карту и молчание, – пошел на уступку нищий.

– Да я лучше попрошу Готрика поколотить тебя, – толстяк кивнул в сторону молчаливого следопыта.

– Можешь сделать со мной, что угодно. Я не боюсь смерти, – горделиво вскинул подбородок бродяга.

– Боишься… – ехидно прищурился купец. – Иначе не пытался бы продать мне карту.

– Я боюсь голодной смерти, но не боли, – выкрутился голодранец.

– Тогда Готрик зашьет тебе рот, отрубит руки и сломает ноги. В этом случае харчиться тебе не удастся, – торговец изобразил жестокую улыбочку, коя смотрелась совершенно не к месту на его дружелюбной физиономии.

– Твой приятель похож на убийцу, а не на палача. Вряд ли он захочет калечить меня, – серые глаза бедняка скользнули по холодно-равнодушному лицу следопыта.

– Он – мой слуга и будет делать то, что я говорю! – капризно возвысил голос толстяк, кинув на компаньона опасливый взгляд. Готрик частенько отказывался исполнять его поручения.

– Наш разговор теряет смысл, – старикан развернулся, все своим видом показывая, что собирается уйти. – Ежели вы не собираетесь ни убивать меня, ни платить, я поведаю о нашей беседе Фанджали. А на это, – он выразительно потряс пергаментом. – У меня найдутся более щедрые покупатели.

– Три динара за карту и молчание, – бросил в спину нищему Бо.

– Шесть, – сделавший шаг бродяга остановился и поворотился обратно.

– Пять, – скосив глаза на небо, толстяк заметил, что солнце приближается к окоему, а, следовательно, времени на препирательства у него почти нет.

– По рукам, – голодранец радостно оскалил беззубый рот.

Скорчив недовольную мину, купец распустил тесемки калиты и быстро отсчитал означенную сумму. Пять блестящих кругляшей перекочевали в худые грязные ладони. Только сейчас Бо приметил, что на руках бродяги не хватает нескольких пальцев. Мятый клочок пергамента с начертанной на нем картой очутился у торговца.

– С вами приятно иметь дело, почтенные господа, – глумливо поклонился лохмотник и проворно шмыгнул за ближайший угол, пока свирепые северяне не изменили своего решения.

Бо расправил бумагу и, подняв ее так, что она загородила солнце, взялся внимательно рассматривать.

– Ничего не понимаю, – озадаченно пробурчал толстяк. – Похоже, немытый проходимец облапошил нас. Как бы то ни было, я отправлюсь на этот Гатвал, где бы он ни находился. Надо отбить вложенные средства.

Они сызнова двинулись к таверне Шакдула.

– Зачем ты вообще купил этот мусор? Я уже собирался убить его, – паче чаяния подал голос Готрик Тихий.

Толстяк резко остановился, вперив в компаньона изумленный взгляд.

– Ты же обычно не нападаешь на тех, кто не атакует тебя? – недоуменно вымолвил торговец.

– Он мне не понравился, – виновато потупился следопыт.

– Так и сказал бы ему об этом! – Бо раздосадовано хлопнул себя по лбу. – Из-за тебя, Готрик, я лишился пяти динаров! И еще неизвестно сдержит ли этот негодяй свое слово и не доложит Фанджали, что я сейчас в городе.

– Кто такой этот Фанджали? – спросил следопыт.

– Полуэльф. Думаю, такой ответ тебя устроит? – мрачно буркнул купец.

Готрик молча кивнул. По всей ойкумене гуляли слухи о жестокости и беспощадности доргримских альг-азза.

Сохраняя безмолвие, они добрались до площади Хаджиров. Завидев корчму Шакдула, Бо недовольно нахмурился: цветные витражи на окнах разбиты, одна из дверных створок сорвана с петель, в портике между колоннами околачиваются двое мрачного вида эльфов в похожей на рыбью чешую золотой броне до колен. Воины носили высокие шлемы с нелепыми козырьками и красными султанами, тощие руки сжимали древки глевий. Все альги выглядели почти одинаково: высокий рост, острые уши, прямые длинные волосы цвета вороного крыла, смуглая кожа, миндалевидные глаза с золотистыми или янтарными радужками. Представители иных племен временами с большим трудом отличали эльфов-мужчин от эльфов-женщин, что частенько приводило к стычкам и схваткам. Хозяева Доргрима не отличались терпимостью.

Торговец благоразумно не стал приближаться к зданию. Заместо этого толстяк подозвал ошивавшегося неподалеку слугу.

– Что здесь случилось, приятель? – негромко спросил купец, играя между пальцами медной монеткой.

Тот непонимающе замотал головой, показывая, что не знает языка северян, и, взмахом руки попросив почтенных господ дождаться его, умчался за корчму.

Через несколько минут имар объявился вновь. Позади него шагала та самая толстая служанка, что горячо обнималась с Хилмо. Лицо ее выглядело заплаканным.

Мужчина молча указал девушке на варваров.

– Что здесь случилось? – повторил вопрос Бо.

– Постенный господин, – всхлипнула молодка. – Милорды Хилмо и Далрик немного перебрали, к ним присоединился Трод Синеглазый и господа хоррумгары с соседних столиков. Нисего плохого не происходило, они громко смеялись и подсусивали над достостимыми купсами, сто сидели подле. Но затем в корсму нагрянули приятели Далрика – с полдюзины пьяных гномов. Наши охранники не захотели их пускать. Насалась потасовка, в кою слусайно оказались втянуты господа дунфаи. Кто-то позвал городскую стразу. Сюда явились хаджиры и повязали всех усастников драки. Они даже не стали никого слушать! Далрик, Хилмо и Трод были здесь совершенно не при сем, торговсы сами накинулись на них! Завтра наутро их казнят, – девица отвернулась, по круглому лицу бежали слезы.

– Хо-хо, на этот раз наш рыжий друг влип по-крупному, – злорадно усмехнулся толстяк. Ему порядком надоело путешествовать со сварливым карликом, но он никак не мог улучить возможности отвязаться от подгорного сумасброда.

Торговец небрежно бросил монету крутившемуся подле имару.

– Пойдем спасать Хилмо? – поинтересовался следопыт.

– Еще чего! – надулся купец. – Рисковать шкурой ради этого тугодума, что не способен понять, после какой кружки надлежит остановиться.

– Как хочешь, – твердо молвил Готрик. – А я друзей в беде не бросаю.

– Тоже мне друга нашел! – нахохлился Бо. – Да он тебя за бочонок пива в Даркланд продаст.

– Мы много раз бились с ним бок о бок, и он ни разу не струсил и не отступил, – холодно молвил Тихий, отправившись к собравшейся уходить служанке.

– Угу-угу, – насмешливо закивал толстяк. – Только вот большинство этих схваток сам Хилмо по пьяни и затеял.

– Куда их увели? – поинтересовался у молодки следопыт.

– Кого? – недоуменно захлопала глазами девица, без сомнения решив позаигрывать со статным варваром.

– Хилмо и остальных, – сухо пояснил Готрик.

– В городскую темницу, – служанка небрежно махнула в направлении той, части города, где высились золотые шпили и купола.

Тихий кивнул и, более не глядя на компаньона, двинулся через площадь.

– Эй, ты куда? – побежал за приятелем торговец.

– Выручать Хилмо, – не оборачиваясь, бросил следопыт.

– Остановись, – толстяк схватил партнера за руку. – Тебе не совладать с хаджирами. Любой эльфийский витязь одолеет тебя в поединке, а в городской темнице – их сотни. К тому же среди них полно колдунов. Даже твоя ликантропия здесь не поможет.