– Эй, ты что делаешь? Освежевать их хочешь? – обеспокоенно вопросил Страндвир.

– Я провожу кровопускание. А как ты еще предлагаешь мне их лечить? – сварливо осведомился лекарь.

Пшеничнобородый выразил свое несогласие с подобными способами врачевательства раздраженным фырканьем. Бо отстраненно подумал, что странный целитель взялся за дело, даже не уточнив, что случилось с ранеными.

Над толстяком склонилась громадная, увенчанная копной черных кудрявых волос, голова. Кахазул совершил какие-то действия, но Бо не ощутил даже легкого покалывания, лишь накатила приятная сонливость. Он уже погружался в глубокую дрему, когда раздался яростный крик.

– Вервульф! Вы притащили в мой дом оборотня! – хоррумгар орал так, словно ему прижигали пятки раскаленной кочергой.

– Мы заплатим тебе десять динаров, если ты закроешь глаза на энту странную особенность нашего друга, – сразу же предложил Хилмо.

– Странную особенность?! Да он же – зверюга, коя самих же вас схарчит! – взорвался Кахазул.

– Гнома никто не схарчит! – с бравадой бросил Страндвир.

– Энто будет стоить вам двадцать пять динаров, – выдохнув, молвил хозяин. – Но говорю вам…

– По рукам, – перебил хоррумгара рыжий.

Голоса начали отдаляться, а после вовсе растворились. Торговец погрузился в агатовую тьму.

– У меня осталось всего пять дукатов… – виноватый шепот вывел толстяка из забытья.

– Пять дукатов?! – вознегодовал второй из невидимых собеседников. – Да Кахазул с нас шкуры спустит, если мы ему не заплатим!

– Да где ж я тебя найду шестьдесят динаров посреди ночи?! – жалобно молвил первый.

– Вот и нечего было обещать ему энти суммы! – зашипели в ответ.

– Так давай заплатим токмо за Готрика, толстяк мне не нужен, от него всегда одни неприятности. Отдадим его хоррумгару в качестве раба, – голос зазвучал бодрее, купец понял, что говорит Хилмо. Торговец истово возжелал высказать гному, что он думает о подобных предложениях, но язык и губы не подчинились ему.

– Отдать Бо Хартсона?! – едва не перешел на крик Страндвир. – Да я лучше скормлю ящерице Кахазула тебя и твоего блохастого урода.

– А может, энто тебя следует пустить на харчи драконам? – зло процедил рыжий. Обыкновенно он вещал так перед дракой.

– Кхе-кхе… – послышалось откуда-то сбоку.

– А вот и Готрик очнулся, – обрадовался сын Килто. Послышался топот, верно, рудой подбежал к пришедшему в себя следопыту.

– Что делать-то будем? – озадаченно молвил пшеничнобородый. Судя по звучному шороху, он чесал то ли затылок, то ли бороду.

– Сбежим, – веско сказал Хилмо.

– Сбежим?! – изумился желтоволосый. – Да ты знаешь, что будет, аще Кахазул нас поймает?!

– А ты можешь предложить что-то получше? Или наколдуешь шестьдесят динаров? – сердито пробурчал рудой.

– Ладно, попробуем смыться, но предупреждаю, Кахазул жестоко мстит своим должникам, – обреченно произнес Страндвир.

– Да ничего он нам не сделает, – скорее всего, в этот миг рыжий махнул рукой. – Вчера мы от хаджиров удрали, а сегодня поутру – от Фанджали с Фермундом.

– Хорошо, надо поднимать твоих дружков, – золотобородый начал трясти Бо за плечи. Застилавшая взор мутная пелена исподволь рассеивалась, торговец уже весьма отчетливо видел силуэты копошившихся подле карликов.

– Токмо запомни, – Хилмо подошел и положил сородичу руку на плечо. Голос рыжего негодяя звучал с елейной вкрадчивостью. – Толстяка нужно будет бросить по дороге. Возможно, перебить ноги. Кахазул схватит его и, удовольствовавшись малым, уберется восвояси.

Как ни странно, Страндвир воздел глаза к потолку, размышляя над мерзопакостным советом.

– Ты не знаешь Кахазула, он не отступиться, пока не четвертует нас всех. И хорошо, если токмо четвертует, а не придумает чего похлеще, – после минуты раздумий, сообщил соломенноволосый.

– Прости, Хилмо, кому ты предлагаешь перебить ноги? – способность говорить, наконец, вернулась к торговцу.

– А… энто я про хозяина сей дыры, – вывернулся подгорный шалопай.

Бо натужно присел и осмотрелся. Их окружали грубые, сработанные из серых глыб стены. Лишь в одном месте голый камень прикрывала медвежья шкура. В мрачной комнате имелось всего два крохотных окошка, расположенных под самым потолком. Помещение освещала стоящая на широком столе лампада, рядом с коей находились две ведроподобных кружки, пузатый бочонок и золотое блюдо с горкой сушеной рыбы. В углу громоздился огромный рундук, накрытый красным покрывалом с небрежным угловатым узором из желтых и зеленых нитей. Торговец располагался на приставленном к стене жестком топчане, подле кровати на забранном шкурами ящериц полу сидел Готрик.

– Так значить, сматываемся? – произнес Страндвир, оглядев товарищей.

– Нет, знаешь, стоим и ждем, пока твой Кахазул явится сюда и наломает нам бока, – передразнил сородича Хилмо.

Рыжий прихватил следопыта подмышки и поставил на ноги. Верно, чувствовавший себя неважно Тихий покачнулся и едва не рухнул обратно. Подскочивший желтоволосый резко сдернул толстяка с ложа. Комната внезапно перевернулась, и Бо понял, что падает, одначе крепкая рука карлика удержала его. Прислонив следопыта к стене, ровно бревно, рудой выволок из-под стола оружие и походные сумки. Гномы почали грузить скарб на спины еще не восстановивших силы товарищей.

Внезапно рыжий остановился.

– Слушай, мужики, а чего нам бежать-то? – Хилмо воскликнул так, будто его осенила выдающаяся идея. – Пристукнем энтого Кахазула да и всего делов. Он – один, а нас – четверо.

– Укокошить хозяина?! Ты что, злочинец даркландский?! Мы его обокрали, так ты еще и убить жаждешь?! – накинулся на соплеменника пшеничнобородый.

– А что в энтом такого? – невозмутимо повел плечами Хилмо. – Либо – мы его, либо – он нас.

– Дык, тогда иди и прикончи его, я тебе в энтом деле – не помощник, – Страндвир выразительно отворил дверь перед рыжим. – Токмо знай, Кахазул – боец умелый, тролля голыми руками скрутит.

Нахохлившись, сын Килто шагнул к выходу.

– Чего вы там бузите?! Коли сейчас же не умолкните, спущусь и обоих так отделаю, неделю ходить не сможете! – точно рык дракона, пронесся по дому глас хозяина.

Хилмо замер и медленно обернулся к товарищам.

– Линяем отсюда, – отчего-то шепотом произнес он.

– Токмо тихо, – Страндвир прихватил торговца за руку и потащил к выходу. Гном осторожно ступал на цыпочках, но шума от его движений исходило больше, чем от печатающей шаг роты лорданийских гвардейцев.

Следом за толстяком и желтоволосым, рыжий вытолкнул за дверь Готрика, коего пшеничнобородому тоже пришлось ухватить за запястье. Сам рудой болван задержался в комнате. Оттуда донесся стук и звон металла.

Они попали в широкое продольное помещение с высоким потолком. Густую тьму рассеивал лишь слабый свет притулившейся в углу лампадки. Вдоль стен залы громоздились многочисленные мешки и ящики. Встречались тут и сосуды всевозможных размеров – некоторые глиняные, другие – стеклянные, с фосфоресцирующим, подрагивающим содержимым. На второй этаж вела широкая лестница с высокими каменными ступенями – сработанная, будто для того, чтобы сдерживать ворвавшихся в жилище врагов. Дом Кахазула наполнял тяжелый дух из смеси сотен запахов. Торговец узнал многие из них – мускус, зверобой, мирра, пустырник. Но большая часть ароматов оказались ему незнакомы. От ударившей в нос мешанины закружилась голова.

Из дверей комнаты появился сын Килто. В правой руке оболтуса находился поднос с рыбой, а левая прижимала к боку пивной бочонок.

– Ты что вытворяешь, обалдуй?! – забыв о собственном пожелании не шуметь, в полный голос обратился к сородичу желтоволосый. – Почто тебе яства Кахазула?

– Как энто почто?! – искренне изумился Хилмо. – Пиво и рыбка у него знатные. Не оставлять же столь выдающееся брашно такому скряге, как энтот твой лекарь.

В ответ Страндвир лишь махнул рукой и потащил спутников по залу. Они очутились в задней части лавки, отсеченной от выхода прилавком. Шкаф у стены наполняли предлагавшиеся к продаже товары – в основном различные сосуды с зельями.