Время шло, а фамилия все еще была не найдена. Отчаявшись, я включила фонарик на телефоне, и – о, святая Дева Мария! – коробок с нужным именем сразу бросился в глаза. Осторожно оторвав защитную ленту, я порылась в содержимом картонного ящика, сразу отыскав нужную мне вещь. По правде говоря, особо и искать было не в чем. Внутри лежала лишь мелочь, бандана, какие-то бумажки и связка ключей.

Я сунула флешку в лифчик и с дрожащими от напряжения руками направилась к двери. Убедившись, что в коридоре тихо и никого нет, мигом выскочила наружу и, стараясь идти не торопясь и непринужденно, отправилась в офис к рабочему месту Джен.

Девушка уже ждала меня на месте, когда я не спеша подошла к ней.

– Ты куда пропала? Забыла дорогу к моему столу? – ухмыльнулась она, осматривая меня с ног до головы. – Ты собой полы что ли где-то вытирала?

Я оглядела себя – вся в слое пыли и грязи, рукава в паутине.

– Ходила в туалет и сережку обронила, пришлось по всему полу корячиться, чтобы ее найти, – торопливо соврала я, отряхивая одежду.

– И как вижу не нашла, – недоверчиво продолжала смотреть на меня Джен, осматривая мочки ушей, на которых не было ни единого признака аксессуаров.

– Бижутерия, – улыбнулась я, стараясь держаться максимально естественно. – Не в одной же ходить.

– Будем считать, что я поверила, – буркнула она и сунула мне какие-то бумажки. – Подпиши и поедем.

– Так скоро? Ты поедешь со мной?

– Без меня тебя не пропустят. Встречи с Мирандой под запретом после того, как она сбежала из-под стражи. У тебя будет минут десять на разговор, так что обдумай хорошенько все, что хочешь ей сказать или узнать.

– Десять минут – это роскошь, а я твоя должница, – я мигом поставила свои подписи, и мы с Джен направились на встречу, от которой меня уже начало трясти.

Миранда отбывала свое пожизненное в колонии закрытого типа – выгул разрешен только на несколько часов в неделю, под конвоем. Одиночные камеры с окнами и решетками на них размером меньше, чем дыра в унитазе. Здесь держали только самых опасных преступников. Здесь даже не было камер для тех, кто ожидал смертного приговора. Лишь те, кто будет всю жизнь видеть небо через маленькую дыру в бетоне. После всех совершенных ею преступлений, в этой тюрьме ее приняли с распростёртыми объятиями. Хотя в одиночку ее засунули не только за убийства, но и чтобы сократить шансы Темного добраться до своей протеже. Освободить ее или убить, чтобы замолчала навеки.

Но это было неважно. Думаю, он бы все равно до нее добрался. Это был лишь вопрос времени.

После последней нашей с ней встречи, когда она сбежала из-под ареста и скрылась, а я сумела ее отыскать, прошло чуть больше двух лет. Столько же мы и не виделись. Я не присутствовала, когда ей озвучили обвинительный приговор в суде, Гутерман посоветовал исключить с ней даже зрительного контакта, чтобы избежать любых стрессов. Хотя я бы с удовольствием посмотрела в ее глаза, когда она поняла, что всю оставшуюся жизнь проведет за решеткой.

Сунуться к ней после такого продолжительного периода затишья было не только волнительно, но и ужасающе страшно. Успокаивало только то, что она будет прикована цепями к чертовому полу и столу. И думаю, даже если бы я была последним человеком на земле, она бы не захотела со мной говорить.

Мы прошли череду охраняемых коридоров здания, перед тем, как вошли в комнату для допросов. Помещения для свиданий и дружеских бесед в тюрьме не было, и это была единственная комната, где я могла увидеть Миранду. Воробья. Розалию Торрес. Наемницу Хаоса. Много имен, но даже они не описывают всей сущности животного, что таилось внутри нее.

– Садись, ее сейчас приведут, – Джен кивнула на стул, стоящий чуть поодаль от стола.

Второй такой же, как и стол, были прикреплены за ножки к бетонному полу. На прочном металлическом столе и на полу также были закреплены небольшие толстые кольца, к которым, по всей видимости, крепились цепи и наручники преступника.

– Десять минут, Лиз. Камеры выключены, но дверь слегка приоткрыта, – предупредила она, выходя из комнаты. – Если что – кричи.

Если что – кричи, твою мать. Конечно.

Я отчётливо ощутила, как вспотели ладони, и колотилось сердце в груди. Слышала, как стучит кровь в висках, будто меня закрывают на какой-то арене со свирепым голодным зверем. Но Миранда единственная кто мог мне что-то сказать о банде Детей Андромеды. После ее откровенной исповеди о том, как собственный отец продал ее в эту банду, и что ей там пришлось пережить. Думаю, она бы не стала посвящать меня в трудности ее детства, если бы не думала, что вскоре меня убьет. Но к счастью, она не ожидала, что я окажусь немного хитрее.

В коридоре раздалось бренчание цепей и шорканье ног по бетону.

Назад пути не было. Я должна найти Кайли.

– Твою мать, – послышался в дверном проходе хрипловатый, но по-прежнему мягкий и невесомый голос рыжеволосой девушки.

Мы встретились взглядами, когда она остановилась, как вкопанная на входе, ошарашенно рассматривая меня. Конвоир грубо толкнул ее вперед. Розалия прошипела ему в лицо что-то на испанском, а затем снова вытаращилась на меня, пока мужчина приковывал ее руки и ноги. Но ее это ни сколько не тревожило, она буравила меня взглядом, постоянно щурясь, будто я приведение.

Тюремщик вышел из допросной, но мы все еще молчали, уставившись друг на друга. Слова застряли где-то в глотке, а потом я вовсе забыла, зачем пришла. Меня просто окутал ледяной ужас. Но не из-за девушки, сидевшей напротив меня, а из-за воспоминаний, которые пришли в эту комнату вместе с ней.

– Вот так не ожидала, – промурлыкала она, улыбаясь, и откинулась на спинку стула. – Элизабет Тейлор собственной персоны. Какая встреча. Что привело тебя в мою маленькую ублюдскую обитель?

Ее мурчание сменилось шипением, и она резко дернулась вперед, желая, кажется, разорвать меня на мелкие кусочки, но цепи не давали свободу движениям.

– Здравствуй, Миранда, – выдавила я.

Время, Элизабет, время.

– Из всех причин, по которым я ненавижу эти цепи на мне, невозможность разорвать тебя в клочья – самая главная из них, – яростно бросила она.

– Как сидится? – вдруг промямлила я. Самая тупая хрень, что только могла вылететь из моего рта в эти минуты. Как будто разозлить эту бестию еще больше, было моей главной задачей.

– До этого момента было скучновато, если честно. Но тепееерь… – протянула девушка и хитро улыбнулась. – Это даже лучше, чем день рождения. Ты знала, что в тюрьме не празднуют дни рождения? Обычно в этот день я пила кровь девственниц, а теперь могу похлебать только воду из унитаза своей темницы, – съязвила она.

– Смешно.

– Не особо вообще-то, ведь это правда. Какого черта приперлась, зорра3?

За помощью – хотелось мне сказать, но я бы услышала в ответ только циничный смех. Миранда не из тех людей, которые станут помогать.

– Мне помнится, – медленно и интригующе начала я. Нужна была актерская игра, на которую поведется рыжая, но в моем напряженном состоянии это будет сделать очень нелегко, учитывая, что у меня в рукаве нет ни одного козыря. – Ты мне рассказывала одну очень занимательную историю про Детей Андромеды.

Розалия снова дернулась вперед и, будучи не в силах сдержать собственный гнев, завопила на всю комнату.

– Ты мразь, только рявки еще раз это название и клянусь, никакие цепи меня не остановят!!

В комнату заглянула обеспокоенная Джен, но я показала ей жестом, что все под контролем. После нескольких секунд сомнений, девушка все-таки оставила нас вновь наедине.

– Успокойся ты. Чего завелась. Из меня хреновый переговорщик, – театрально вздохнула я и закатила глаза. Розалия отстранилась и продолжила молча пялиться. – Я не буду юлить, у меня нет на это времени. Ты единственная, кто может мне что-то сказать об этих ублюдках.