– Жень, слушай, похоже тебе пора домой. Ты далеко живёшь?

– Я правда не хотел тебя обижать.

– Мне не обидно. Правда, не бери в голову, ладно. Моего отца убили. Он потерял работу, и чтоб мы могли прожить большой семьёй, вышел сторожем в ночную пивнушку. Там пьянь сцепилась, он полез разнимать, за что и лишился жизни.

– Кошмар… пошли ко мне, я сварю тебе кофе, и ещё поболтаем. Завтра же всё равно выходной. Мы уже пришли почти.

На дворе ночь, транспорт не ходит, а я забрался очень далеко от общаги. Предложение Жени было как никак кстати, ведь от всей это прогулки стало прохладно до дрожи. Даже не заметил, как замёрз. Собственно, по двум этим причинам, я не стал отказываться от столь выгодного в сложившейся ситуации предложения. Шли мы ещё минут пять от силы и подошли к подъезду, раньше тут жил мой первый тренер – Валентин Семёнович. Прекрасный мужчина, замечательный спортсмен. Их семья переехала куда-то за границу, после его выхода на пенсию. Женька жил на третьем этаже, за огромной железной дверью. Первая мысль – мысль о безопасности. После того, как я узнал об отце всю правду, в переплетении с событиями, связанными с моей Женькой, я понял, что кругом, за каждым углом, на каждом шагу подстерегает опасность. Расслабляться нельзя. Кем бы ты ни был, ты не застрахован от глупости других людей. И лишь за этой огромной сейфовой дверью мне впервые за несколько лет стало как-то комфортно.

Интересный факт, который пришёл ко мне лишь сейчас, мне вновь комфортно с чужим совершенно человеком, и его имя такое же как носит она. Интересно, как её дела? Она решила кем будет в будущем, что будет дальше? Отошла ли она от ужаса, что с ней произошёл, или всё ещё боится каждого шороха и находится в трауре? Видит ли она себя кем-то? Столько вопросов, ответов на которые я не получу. От этого на душе стало ещё тяжелее. Всё это душевное говно забивает даже физическую боль. Интересно, а может ли это работать наоборот?

Мы прошли в квартиру, что-то бурно обсуждая, но я замолчал, когда увидел, что на диване спит девушка. Стало как-то неловко, захотелось исчезнуть. Такая маленькая, хрупкая и беззащитная, как моя сестрёнка, до того дня, как я сломал ей жизнь. Как и моя Крис.

– Блин, я не думал, что она приедет, даже просил её не приезжать. Сейчас разбужу. – Проговорил Женя, направившись к дивану.

Я остановил его, и остановил не просто так. Что-то казалось мне не так, и я всматривался в её лицо, пока не понял, что. Смазанная тушь и припухшие глаза. Перед сном девушка плакала, а вернее сказать ревела. Я видел такое у Кристины, которая делала вид, что всё хорошо, но потом полночи рыдала в подушку, а когда успокаивалась, я заходил, чтоб поднять её с пола и уложить в кровать. Она часто засыпала на полу, и её глаза… никогда в жизни не забуду. Моя рука схватила руку Жени, планировавшего сделать глупость.

– Не стоит, давай просто перенесу её куда скажешь, или просто тихонько посидим на кухне.

Женя выглядел раздражённым. Это накаляло ситуацию, его беспокоило появление сестры, будто произошло что-то, что его раздражает больше всего на свете. Но если включить логику. Женя сестру не ждал, а значит – ключи ей не оставлял. Если это был незапланированный визит, значит их отношения очень близкие и у неё есть доступ к его гнёздышку. Получается, что нового знакомого выбесила цепь событий, которая привела эту девушку в квартиру, а не появление её на диване. К тому же, сомневаюсь, что Женька собирался тащить кого-то из клуба, судя по беспорядку в квартире.

– Я понять не могу, что за дура то такая? – Он ворчал, но отправился к одной из дверей и открыл её, скрылся в темноте, а потом выглянул и жестом показал, что нужно сюда.

Я поднял девушку на руки, осторожно, чтоб не разбудить и не напугать, чтоб не потревожить. Мне в голову всегда вкладывали, что женщины сильные, женщины храбрые и тому подобное, и я может соглашусь с этим, но точно понимая, что это храбрость и сила – панцирь, наросший из-за того спектра негатива, что выпал на них, когда они были слабыми и беззащитными. Моя Кристи была слабой, хрупкой и ранимой, и я позволил её сломать, тогда, когда должен был спасать.

Я уложил девушку на большую кровать, в комнате, куда пригласил Женя. Она не проснулась, не заметила, как её перенёс левый парень в спальню. Меня охватил трепет от этого умиротворения, что охватило её во сне, после чего-то, что заставило плакать. Лёгкая и невесомая, нежная и хрупкая, она лежала на огромной подушке и смотрела сны. Замёрзла там, на диване, и я накрыл её одеялом и пледом. Мне захотелось этого, захотелось дать заботу, что переполняла меня через край.

Мы вышли, и Женя начал ругать сестру, эмоционально и без конкретных предъяв, сыпать оскорбления. Я не выдержал и вышел из квартиры, не могу это слышать, не могу. Я курил на лавочке, подавляя чувства в себе. Обиду, агрессию, непонимание. Всё это было огромным комом, что я не в силах так просто проглотить.

– Слав, что случилось, ты даже куртку не накинул.

Вышел Женя и растерялся, когда увидел меня в этом истерическом состоянии. Меня колотило, мне не было места в этом мире, я глотал немые слёзы вместе с никотином.

– Слав… – Он коснулся моего плеча, осторожно опускаясь рядом.

– Ты пойми, пойми, Жень… – Я пытался держаться, перестань рыдать, перестань рыдать, Свят!

–Пошли в квартиру, ты замёрз.

Я не хотел слышать его, он не прав и не понимает этого.

– Жень, она ж самое родное, что у тебя есть. Ты этого ещё не понял просто. Но подумай, она единственная пройдёт с тобой почти всю твою жизнь, понимаешь меня? Она рядышком будет и поддержит всегда. А ты, ты же сейчас её отталкиваешь, понимаешь. Ты её опорой должен быть, чтоб потом не жалеть, понимаешь, ты же потом не исправишь всё.

Мне было так тяжело говорить.

– Слав, это из-за твоей сестры, да? С ней что-то случилось?

Он пытался успокоить меня, накинул на плечи свою куртку, я ощутил запах незнакомых духов.

– Я не защитил её. Я предал её… ничтожество, ничтожество просто. Ты только не будь таким, не нужно.

– Слав, Слава, посмотри на меня, у тебя истерика. Пошли в квартиру.

– Из-за меня… я оставил её с теми уродами, поддался её уговорам и сам привёл в лапы к этим тварям… потом… – Захлёбываюсь… слёзы, воспоминания, картинки ужаса. – Я нёс её на руках домой. Мою маленькую, хрупкую. Такую напуганную, заплаканную. Сломленную…

– Расскажи, Славка, расскажи и станет полегче. Пошли в квартиру, я заварю тебе чай, ты отдохнёшь, придёшь в себя. Всё уже закончилось, Слав. Вставай.

Он говорил так понимающе, с таким сочувствием, будто ему не насрать. Будто мы лучшие друзья, прошедшие большой путь, а не еле знакомые пьяные подростки. Он завёл меня в квартиру, усадил на тот же диван, накинул плед и не отпускал. Пока дрожь не ослабла.

– Слава, что у тебя случилось? В чём ты себя так винишь?

И я рассказал. Впервые в жизни я поведал кому-то этот кошмар, что произошёл с нами в прошлом году.

Я собирался отмечать новый год в большой компании, ведь мать была на смене, Кристинка ходила вокруг меня хвостиком на протяжении нескольких дней, умоляя взять с собой. А я… я не собирался, мне казалось, что ей нечего делать среди пьяных незнакомцев. Но она всё-таки уломала меня за полчаса до выхода, я взял её с собой. Привёл, познакомил с ребятами, должен был догадаться что что-то не так, заметить их взгляды, но я думал не о том. Я думал о девчушке, что тащила меня за руку в хозяйскую спальню, с которой мы хотели провести эту ночь. Оставив сестру, я пошёл на второй этаж. Для праздника такого масштаба был снять целый дом в частном секторе. Мы с той девушкой провели в комнате около часа, но ничего так и не вышло, она была слишком пьяна. Поэтому, я уложил её спать, а сам пошёл за сестрой, чтоб вернуться домой, но на первом этаже её не было. Я искал ребят, с которыми она была оставлена мною, но их тоже не было. Прошарив весь первый этаж и двор, я побежал на второй, уже не в состоянии скрыть беспокойство. Кристик была в соседней комнате с этими уродами. Я вошёл, когда они пытались изнасиловать мою девочку, вернее… они уже практически сделали это. Они надругались над ней. В соседней комнате, за стенкой от меня моя сестра страдала. Я никогда, никогда себе этого не прощу. Я не помню, не помню, как отбил её от этих двоих. Но помню, как нёс её на руках, заплаканную, на глазах у кучи людей. Тех людей, что игнорировали её мольбы о помощи, когда эти двое затаскивали её силком в комнату. Это всё моя вина. Только моя.