– Нина Алексеевна, добрый день! Лейтенант Кондэ, мы с вами …

– Да, Юлий Генрихович, помню.

Голос какой-то не такой. Или заболела?

– Я, собственно, по вашему делу …

– Дело я в пятницу прекратила.

– Простите? – Растерялся Юлий.

– Дело я пре-кра-ти-ла!

Перед её глазами встал молоденький опер. Сразу понятно, старательный и честный энтузиаст. И она спросила мягко:

– А что вы конкретно хотели?

– Да кое-что посмотреть. Экспертизы там, ещё что-то … – Опережая её ожидаемый вопрос, добавил: – У меня появился интерес к Морозовой, она же на нашей земле. Вот и ищу, где могу. И что могу.

Но это её уже не интересовало. Она захотела помочь Кондэ, видя в нём, в какой-то степени, себя лет десять назад.

– Вы можете приехать сегодня?

– Уже бегу на вокзал! Спасибо, Нина Алексеевна!

Левицкая была у прокурора, когда в дверь заглянула секретарь и сказала, что к ней приехал опер из розыска из Петербурга.

– Анатолий Павлович, можно?

– Конечно, Нина Алексеевна, идите.

Она вышла, а прокурор усмехнулся. Ишь, на городских потянуло! Но лучше так, чем на местных. Он какое-то время раздумывал, не пойти ли ему посмотреть на парня, но не пошёл. Не очень-то интересно.

В этот вечерний час электричка шла в город полупустой, и Юлий читал постановление о прекращении уголовного дела – Левицкая была так любезна, что дала ему копию. Шесть листов умело составленного текста и … Юлий подумал о том, что Левицкая умна настолько, что не могла прикинуться дурой, составляя постановление. И фальшь из него просто сочилась. Но его сейчас интересовало другое – факты, изложенные профессионально и точно. А в папке ещё лежит блокнот, в который он сделал выписки из материалов дела. И, кажется, ему удалось за что-то ухватиться. Посоветоваться бы с умными людьми … Но это-то как раз самое лёгкое. Он посоветуется с двумя самыми умными на свете людьми хотя бы в субботу!

***

– Саш, привет! Это Наташа.

– Привет! Ты думаешь, я тебя не узнала бы по голосу?

– Надеюсь, узнала бы. – Улыбка в голосе. – Но я же звоню тебе в первый раз. И сразу по делу. Нужна твоя помощь. Ты завтра в середине дня свободна?

– А завтра что, среда? Свободна.

– Видишь ли, у господина и повелителя грядут важные соревнования – первый раз выставляет младших. И я хочу там быть. И выглядеть так, чтобы смотрели на меня, а не на костыли. Поможешь?

– И ты ещё спрашиваешь?

– Приезжай тогда к двум, Мишки не будет.

– Жди!

***

В среду начальник отдела собрал весь личный состав, включая секретаря и делопроизводителя в двенадцать часов.

Он с улыбкой оглядел собравшихся:

– Я собрал вас, господа, чтобы сообщить вам приятнейшее, в виде исключения, известие. И касается оно одного нашего товарища.

Посерьёзнев, он поднялся из-за стола и раскрыл кожаный бювар. Резко бросил:

– Старший лейтенант Кондэ!

Юлий вскочил, вытянулся. С опозданием на секунду осознал, как его назвали, и покраснел.

– Товарищи офицеры! – Шум отодвигаемых стульев и демонстративное щёлканье каблуков. – Старший лейтенант Кондэ, представьтесь коллегам!

Юлий повернулся кругом и посмотрел на улыбающиеся лица товарищей. Сумел сдержать улыбку и чётко произнёс:

– Старший лейтенант Кондэ. Представляюсь по случаю присвоения мне специального звания – старший лейтенант милиции!

– Сегодня и проставляйся! – Крикнул кто-то.

– Да-да, ребята, сегодня! Конечно!

Шеф грозно нахмурился:

– А начальника приглашаешь?

– Виктор Дмитриевич, да как без вас!

Начальник отдела потрепал Юлия по плечу, а другой рукой протянул выписку из приказа.

***

– Александра Александровна, разрешите доложить! Четверг, я прибыл и звоню, как вы и велели!

– Серёженька! Во сколько ты приехал?

– Около трёх уже лёг спать.

– Ты выспался? Ещё и одиннадцати нету …

– Выспался. Видел во сне тебя, теперь хочу и наяву. Предлагаю повторить загородную прогулку.

– Нет-нет! У меня завтра начинаются занятия, времени будет меньше. Я хочу у тебя всё прибрать, наготовить хотя бы на три дня …

– Не смею спорить сударыня! Ужин будет парадный?

– Бесспорно! Мы же три дня не виделись! Ой, тут без тебя такие новости! Юлик … ой! … Юлий стал старшим лейтенантом!

– Юл, Юлька, Принц …

– Да-да, наш Принц стал поручиком! Отмечаем в субботу у Уваровых, сбор в четыре. – Она помолчала. – Я не слишком много на себя взяла, что согласилась?

– Невеста должна быть гордой и самоуверенной! Ясно?

Она хихикнула.

– Вас, сударь, так приятно слушать.

– Вот-вот. Кстати, ты в субботу учишься?

– Да. А что?

– Прогулять сможешь? Мне может понадобиться твоё содействие.

– А жених разве не должен быть гордым и самоуверенным? Конечно, прогуляю. И всё, хватит болтать. Собираюсь и еду к тебе. Продукты я уже купила.

– Если это был обычный обед, то что же будет на парадный ужин? – Сергей отодвинул пустую тарелку и потянулся к чаю. Выпил в несколько глотков, перебрался на диван и с наслаждением закурил. – Теперь садись рядом и слушай.

– А посуда …

– Посуда подождёт. Итак, пьеса в двух действиях, без пролога, но с эпилогом. Место первого действия – некая чужая страна, место второго и эпилога – наш город. Время действия – сентябрь восемьдесят восьмого и июнь девяносто первого соответственно.

Он ткнул окурок в пепельницу и тут же взял новую сигарету.

– Действующие лица. Одна сторона – некий капитан советской армии, при котором два русских солдата. Один из них, правда, белорус, радист, а второй еврей. При нём же полтора десятка местных бойцов с двумя офицерами – командиром и переводчиком. Занятие – выполнение задания командования.

– Родной мой, ты очень волнуешься. Может, не надо?

– Не перебивай. Другая сторона – советский подполковник, замнач политотдела дивизии с лейтенантом-переводчиком и двумя местными коллегами, джаг тураном и джаграном[15].

Занятие – у подполковника грабёж и насилие, у джаг турана и джаграна – содействие, у переводчика – интеллигентское трусливое хихиканье. И обе стороны столкнулись в одном … э-э-э … маленьком населённом пункте. Причём первая сторона пришла туда часа на два позже другой. И ещё на подходе поняла по звукам, что происходит что-то неладное. И вошла очень … м-м-м … эффектно.

Выслушав старосту, Сергей показал рукой и скомандовал:

– Взять их!

Турин[16] понял его по жесту и, не дожидаясь перевода, отдал команду. Несколько солдат бросились к растерянной четвёрке и отобрали оружие.

– Ты что, капитан, совсем очумел? – Заорал подполковник, багровея. – На свободе ходить надоело?

Унимая слепящее бешенство, Сергей несколько раз глубоко вздохнул. Выискал глазами подходящую глухую стену. Нашёл.

– Отведите их к той стене.

Подполковник дёрнулся было, но солдат схватил его за плечо и отшвырнул к стене так, что тот еле удержался на ногах. Остальные трое пошли сами, лейтенант-переводчик заплакал.

– Капитан, ты своих предаёшь ради этих дикарей. Надо ведь справедливо, я могу и извиниться, если в чём-то неправ. – Подполковник явно терял гонор.

Сергей посмотрел ему в глаза.

– Насилие над мирным населением в зоне боевых действий карается смертью. Не доводилось слышать?

– Ну так суд…

– Решение принимает старший офицер из числа находящихся на месте. То есть я, капитан Кутузов. Ранги виновных не учитываются.

Староста заговорил, с искренним уважением поклонившись Сергею. Переводчик встал с Сергеем рядом.

– Он говорит, что не хочет быть невежливым с вашей армией. Он говорит, что лучше бы вы взяли своих с собой, а наших оставили им. – И добавил явно от себя: – Он боится неприятностей.