Юноша, поцарапавшись о кинжал, завертел головой, вызвав взрыв гогота у мародёров. От боли, и запаха собственной крови, кружилась голова.

– Подойдём к замку? – предложил он своему пленителю, – для обмена.

– Нет, – ткнул его кулаком под рёбра тот, что был в обшлаге, загнав осколки ещё глубже, – ты тощий, хорошо пройдёшь, а нам ещё твоего побега не хватало.

«Ну, что, героический спаситель от оборотней, – Богдан уловил в мысленном тоне смешок, – будем квиты"».

–Нет! – крикнул заложник, но под декорациями уже чувствовалось приближающееся движение. Из окна первого этажа замка выглянула испачканная девичья головка с всклокоченными короткими волосами цвета огня. Не успела Настя оглядеться, а чьи-то грубые руки уже выволокли её из укрытия.

– Ну вот, прекрасно! Все в сборе! – мародёр поправил узел своего платка на загорелой шее, и опустил руку с кинжалом, – мальчишку я не убью, слово дал. А вот Макс имеет на это полное право! Он же не клялся!

И мародёры захохотали, заглушив испуганные крики Насти, и гневные проклятия Богдана. А затем, в тишине, когда мужчины отсмеялись, а у пленников от ужаса перехватило дыхание, заросший бородой здоровенный детина расслабленной походкой подошёл к телепату, и без замаха всадил катар ему в живот. Юноша подавился собственным криком, и закашлялся. На пол закапала кровь. Саднящая боль в боку и спине от осколков показалась мелкой и незначительной, а Макс с наслаждением медленно вытянул сталь из раны, и кровь хлынула из отверстий в теле. Богдан упал в грязь и понял, что оглох. Мародёры отошли от умирающего, и неспешно направились к поймавшему Настю. Внезапно садист в дамском платке рухнул на колени, и нелепо клюнул лицом в бок чучела коня. Спина свежего трупа ощетинилась арбалетными болтами, рядом с ним грохнулся Макс с пробитой шеей.

– Богдан! – Настасья вырвалась из лап запаниковавших бандитов, и подбежала к едва живому блондину.

– Я не слышу. – прошептал телепат, в движении губ девушки угадав своё имя.

«Правосудие, Горон! Нас вытащат!» – громко, прокричала, а не просто подумала Анастасия. Но блондин уже закрыл глаза.

Склад декораций быстро заполнялся людьми Горона. Вооружённые мощными укороченными арбалетами, они отстреливали преступников словно, из автоматов. К молодым людям подскочил ошалевший мародёр, и несколько воинов Правосудия послали в него стрелы. Меткий выстрел опрокинул мужчину на спину. Второй болт цели не достиг, и исчез в бумажном брюхе многострадального дракона, зато третий пробил тело попавшейся на его пути девушки в голубом платье, и вышел из её спины. Богдан почувствовал тёплые капли крови на своём лице, затем что-то тяжёлое придавило его голову, и юноша потерял сознание.

Глава 2

Горон оглядел поле боя, и его взгляд привлекло голубое пятно. Воевода, близоруко щурясь, подошёл ближе, и с ужасом осознал, что болт из арбалета его солдата оборвал жизнь не мародёру, а совсем юной рыженькой девушке. Лик Правосудия бережно взял на руки ещё живую Настю, и обнаружил под её телом хрипло дышащего юнца. На мародёра блондин мало чем походил, хотя и был одет в лохмотья. Горон мысленно подозвал к себе рядового мага-алхимика.

– Лик Горон? – тут же материализовался перед ним тощенький маленький старичок со странным именем Иваныч. Сгорбленный, с жидкими, но длинными седыми волосами. На лице его выделялся крупный нос, с криво сидящими на нём круглыми очками. Они были со столь толстыми стёклами, что и цвет бледно-серых глаз угадывался смутно. И всё же чувствовалось, что он совсем не немощен, и не достиг того срока, когда пора уходить на покой.

– Кажется здесь в неудачное время хотели уединиться влюблённые, – сказал воевода, – думаю, их можно успеть спасти?

– Не нравится мне, что у мальчишки шея изрезана, – нахмурился маг, – хотя это доказывает, что он не в шайке, своих они не режут. Пока ещё не режут. Я давно сомневаюсь в их умственном развитии. Совершенно дикие люди, если их можно так назвать…

– Вы не ответили на мой вопрос. – прервал его Горон.

– Ах, да! Конечно, я их излечу! – и Иваныч соприкоснулся кончиками своих длинных пальцев. В тот же миг из помещения с декорациями исчезли четверо, и возникли в операционной мага-алхимика.

– Рядом их положим, крови вытекло из тел излишне, придётся соединить их вены, будто один организм. Думаю, поможет. – забормотал маг, спешно убирая с широкого стола свои ценные склянки, а Горон с интересом оглядывался. Никто не знал, где находится это место. Мало кто мог похвастаться, что видел его изнутри, поэтому любопытство воеводы нельзя назвать предосудительным.

Помещение не было просторным и светлым. Низкий потолок давил, а маленькие узкие окна под сводами совершенно не давали света. Все четыре стены скрывались за стеллажами, тесно уставленными пузырьками. Дверей не было вовсе. Казалось, что кабинет находится в полуподвальном помещении. Между стеллажами с пузырьками и громадным столом в центре даже щуплый Иваныч протискивался с трудом, что уж говорить о массивном Лике Правосудия! Поэтому воевода старался не шевелиться, и только оглядывался с плохо скрываемым любопытством

– Кладите девочку, – скомандовал маг, – и мальчика потом, только осторожно.

Горон выполнил приказание, в лаборатории-операционной безраздельно властвовал маг. Иваныч щёлкнул пальцами, и над бледными телами повисли ярко светящие шары.

– Я могу вернуться к отряду? – спросил Горон.

– О нет, мне необходима грубая сила, – Иваныч поспешно обежал стол, и замер рядом с Ликом Правосудия, – болт, пожалуйста, извлеките.

Воевода кивнул и выполнил привычную операцию, стараясь не думать о том, что это не солдат Правосудия, а всего лишь хрупкое юное существо. Для своих лет мальчишка казался крепким, но в сравнении с людьми Лика, казался заморышем.

– Прекрасно, благодарю вас! – зааплодировал маг, и Горон растаял в воздухе, что бы вновь появиться среди декорации, и тел мародёров.

А маг щелчком пальцев избавил тела от окровавленной одежды, и начал наводить чары, перестраивая кровеносную систему, восстанавливая повреждённые ткани. Он настраивал оба сердца на один ритм и сращивал кости…

Полетели часы напряжённой магической работы, а Иваныч не шевелился, творя целительное колдовство. За узкими окнами угасал дневной свет, но маг оставался недвижим и сосредоточен. Прошла ночь, за которую Иваныч так и не пошевелился. Он опустил руки только на рассвете, и устало соприкоснулся кончиками пальцев. Лаборатория опустела, алхимик позволил себе удалиться на отдых.

Несколько дней в операционной ничего не происходило. Тела молодых людей неподвижно лежали на гигантском столе, сросшиеся протянувшимися из ран бордовыми венами. Наконец маг почувствовал в состоянии своих раненых, обрадовавшее его улучшение, и рассоединил их кровеносные системы. Губы ребят больше не сливались по цвету с мертвенно бледными щеками, исчезли фиолетово-голубые тени вокруг глаз.

– Пожалуй, что через пару дней они очнутся. – удовлетворённо заявил сам себе Иваныч, и наколдовал на обоих чёрные простыни, укрывшие юношу и девушку до подбородка. Затем алхимик вернулся к прерванной работе с пузырьками, наполненными магической жидкостью, и не заметил, как пролетели сутки.

От увлекательного занятия его отвлёк изумлённый возглас. Иваныч мгновенно переключился на очнувшуюся Анастасию, кинувшись к ней. Он всплёскивал руками, и бормотал себе под нос.

– Ну-с, дитя, – он перегнулся через стол, стараясь максимально приблизиться к ожившей, – боли есть? Неприятное ощущение? Что? Мотаешь головой? Как же это прекрасно! Кровь редко бывает совместима, милая, в таких случаях смерть обоих – явление обычное. А голод? Что хочешь? Говори, я всё наколдую тебе. Как же люблю удачные опыты!

Настя куталась в тонкую ткань, и пыталась собраться с мыслями, но что-то мешало. Маг замолчал, но в голове девушки продолжали скакать мячиками его восторженные вопли, и прогнать их из сознания не получалось никакими усилиями.