– Вчера я видела твоего папу. – Кики лопала шоколадную конфету, пока Антониетта вытирала пыль. – Но у него было мало времени на разговоры. Он сказал, что готовится к Большому костру в сочельник. Ты пойдешь? – невинно спросила она.

– Конечно, – ответила Антониетта. – Костер на деревенской площади – это традиция. Почему бы мне не пойти?

Кики пожала плечами и взяла еще одну конфету.

– Какой он?

– Мой папа? – сказала Антониетта.

– Нет, дурочка! Новый постоялец в «Августе». Интересно, как его настоящее имя? Он важная персона. Я никогда не видела здесь столько охранников.

– Все наши постояльцы важные персоны, – ответила Антониетта, отказываясь сплетничать.

Однако при упоминании «Августа» Антониетта взглянула на свой телефон. Сообщений от Рафа не было, он не заказывал ужин. И отказался от услуг медсестры.

Раф явно не хотел, чтобы его беспокоили.

В конце смены, возвращаясь в свой маленький коттедж, Антониетта поняла, что смотрит вверх – в сторону «Августа». С такого расстояния она не увидела бы Рафа, даже если бы он стоял на балконе. Ей стало интересно, как он провел день и как себя чувствует.

Впервые в жизни Антониетта по-настоящему заинтересовалась мужчиной.

Следующие несколько дней работники отеля обсуждали список персонала, которому предстояло работать в Рождество.

– Это несправедливо, – фыркнула Кики. – Даже Грета не работает в Рождество, а она здесь всего три месяца.

– Но у нее дети, – заметила Антониетта. – А как тебе удалось взять выходной, Винченцо?

– Я живу во Флоренции, и мне нужно время, чтобы добраться до своей семьи.

– Но это первое Рождество в «Старом монастыре», – сказала Кики. – Менеджер по связям с общественностью должен быть здесь и строчить твитты.

– Я работаю, а не играю на телефоне, – ответил Винченцо и посмотрел на Антониетту. – Как дела в «Оратории»?

– Затишье. – Антониетта вздохнула, снимая крышку с йогурта. – Время приема полностью расписано на следующую неделю, но вчера там никого не было. Я думаю, люди откладывают процедуры на Рождество.

Она подняла глаза, когда Франческа появилась в дверях.

– А, вот и ты, Антониетта! Обслужи номер синьора Дюпона. Я знаю, сегодня у тебя курсы в «Оратории»…

– Конечно. – Антониетта встала.

– Сначала доешь, – сказала Франческа. – Он попросил, чтобы его номер обслужили в час дня.

– Хорошо, что она отправила туда тебя, а не меня, – произнесла Кики, как только Франческа ушла. – Я работала там последние пару дней. Может, он и важная персона, но он хам.

– Хам? – Антониетта нахмурилась.

– Он потребовал, чтобы я молчала, пока работаю.

– Ну, у него, наверное, болит голова, – сказала Антониетта, не добавив, что у нее, например, болит голова от болтовни Кики.

Винченцо посмотрел на часы, встал и поправил костюм и безупречно уложенные рыжие волосы, а потом ушел.

– Неужели он не видит, что потолстел? – спросила Кики, когда он ушел. – На нем не сходится пиджак.

– Оставь его в покое, – отрезала Антониетта.

Но Кики продолжала ворчать:

– Он не работает в Рождество только потому, что он менеджер.

– Нет. – Антониетта покачала головой. – Франческа тоже работает. Я, пожалуй, пойду.

– Но ты почти ничего не ела.

Антониетте хотелось скорее избавиться от Кики.

– Мне надо подготовить белье для «Августа». – Она любила разносить постельное белье по номерам. В «Старом монастыре» белье шили по индивидуальному заказу для каждой кровати, стирали и сушили без примеси отбеливателя.

Антониетта вдохнула запах свежего белья, войдя в прачечную. Вера, которая там работала, должно быть, ушла на обед. Антониетта взяла чистое белье и пошла в номер.

Охранник проверил ее документы и произнес:

– Он вернется к двум, поэтому вы должны уйти к этому времени.

– Никаких проблем.

Учитывая, что обслуживание «Августа» занимало больше часа, постояльцы отправлялись на прогулку, в «Ораторию» или ресторан, пока горничные работали. Обычно Антониетта испытывала облегчение, когда постояльцы уходили, но сегодня почувствовала разочарование.

Конечно, она все равно постучала в дверь перед тем, как войти, а когда не получила ответа, вошла и огляделась. Она размышляла, с чего ей начать, когда кто-то вошел в номер с балкона.

Она не ожидала увидеть Рафа.

– Здравствуйте! – Она потеряла дар речи, потому что на Рафе были только черные шорты для бега.

Он поздоровался и едва взглянул на нее.

– Я скоро уйду, – прибавил он.

Раф решил побегать – впервые после несчастного случая. Подняв глаза, он узнал горничную.

– У вас были выходные?

– Нет, – сказала Антониетта. – Выходных у меня не было.

– Так почему мне присылали Кики? – протянул он и закатил глаза.

Антониетта сдержала улыбку. Да, Кики тоже сводила ее с ума, но она не стала обсуждать сослуживицу с постояльцем. Вместо этого она ответила, направляясь в спальню:

– Я работала в «Оратории». – Она покраснела и прибавила: – Желаю вам приятного дня!

– Благодарю.

Антониетта принялась менять постельное белье на широкой кровати из ореха. Она работала быстро, ее сердце колотилось как сумасшедшее от близости полуобнаженного мужчины. Когда он вошел в спальню за кроссовками, она заставила себя не смотреть на него.

– Вы работаете в «Оратории»? – спросил он. – Вы массажистка?

Его голос застал ее врасплох. Она не ожидала, что этот немногословный синьор, с которым она познакомилась несколько дней назад, заговорит с ней.

– Я учусь на массажистку, – сказала Антониетта, встретилась с ним взглядом и забыла обо всем. – Вы выглядите лучше, – не подумав, выпалила она.

– Мне намного лучше, – согласился он. – Хотя я все еще выгляжу так, будто меня облили краской.

Она не сдержала улыбку, увидев, как он улыбается. Синяки сине-коричневого и розового цвета покрывали левую сторону его туловища, плечо и руку. Левый глаз Рафа выглядел так, словно его намазали фиолетовыми тенями.

Но даже в таком виде Раф был потрясающим.

Оглядывая его, она осознала, что хочет прикоснуться пальцами к его длинным мускулистым рукам, широкой груди с черными волосками и плоскому животу. Она густо покраснела.

Ей хотелось узнать, что с ним произошло.

Неужели он подрался? А может, попал в аварию?

– Я ненадолго, – произнес Раф, хотя обычно не объяснялся с горничными и даже особо не замечал их.

Он сел у кровати, которую она застилала, и наклонился, чтобы зашнуровать кроссовки.

Антониетта изо всех сил старалась не обращать на него внимания и не смотреть на его мощную спину и трапециевидные мышцы. Ее пальцы зудели от желания сделать ему массаж и помочь расслабиться. Но она вовремя поняла: подобное желание не имеет никакого отношения к ее работе. Просто она никогда не встречала такого мужественного человека, как Раф.

Смущенная непривычными чувствами, Антониетта быстро отвернулась и продолжила заправлять постель. Когда она натягивала простыню, он услышал их запах и снова заговорил:

– Простыни пахнут летом.

Антониетта кивнула, заправляя простыню:

– От них пахнет солнцем Силибри. Все белье сушится на улице.

– А в дождь?

– В дождь мы не стираем, – сказала она. – В отеле много белья. Его владелец, Нико…

– Я знаю Нико. Это он предложил мне приехать в Силибри, чтобы полечиться.

– А его жена, Аврора, моя лучшая подруга.

– Вы с ней полные противоположности.

– Да. – Антониетта улыбнулась. – В сравнении с ней я скучная.

– Скучная?

– Я имела в виду…

– Я знаю, что вы имели в виду. И вы не правы.

Раф встречал много людей и обладал врожденным умением быстро и лаконично определять их характер.

Например, вчерашняя горничная – неряшливая.

Консьерж Пино, который сегодня утром предложил ему побегать, – мудрый.

Его оценки были стремительными и точными. Взглянув на сегодняшнюю горничную, он вспомнил, что спрашивал ее имя. И в то утро он не смог охарактеризовать ее одним словом.