Саламанка, к северо-западу от Мадрида, недалеко от португальской границы на северном плато Испании. Бену было немного тоскливо из-за того, что он здесь. Раньше он не бывал в историческом городе, но это было то место, где они с Брук как-то говорили о том, чтобы приехать в гости. Потратьте некоторое время на осмотр достопримечательностей, осмотрите достопримечательности, побродите по церквям и музеям, загляните в маленькие закусочные кастильские рестораны, куда не рисковали туристы. Бен вспомнил, как читал, что Саламанку называли «Сьюдад-Дорада», Золотым городом, за ее великолепные старые здания из песчаника. Когда-то осажденный карфагенской армией под командованием Ганнибала, в последующие века он превратился в главное поле битвы между маврами и силами христианского мира.
Но долгая, яркая история и культурное наследие Саламанки были последним, о чем Бен думал сейчас, и он категорически отказывался позволить себе погрузиться в меланхолические мысли о Брук, следуя за бортовой навигатором Maserati в старый город по направлению к дому. коллекционера изобразительного искусства Хуана Каликсто Сегура. Солнце садилось в пламени красных и пурпурных цветов, которые мягко мерцали в водах реки Тормес и блестели на куполе далекого собора. Шпили и минареты тянулись к темнеющему небу, отбрасывая длинные тени на крыши.
Бен оставил «Мазерати» в пустынном переулке в километре или около того от дома Сегуры. Это сделало свое дело, доставив его сюда быстро, но слишком долго держаться за такую необычную машину в его положении было просто наплевать на неприятности. Перепроверив адрес, который он скопировал еще в Риме, он вытянул ноги после долгой поездки и направился к дому Сегуры пешком. Ночь быстро спускалась. Было жарко и близко. Надвигался дождь.
Коллекционер произведений искусства жил в четырехэтажном особняке, величественном и величественном здании из песчаника с балконами, ставнями и крышей из красной черепицы, высоко на холме с видом на город, в окружении ухоженных цветочных садов. На улице было тихо, единственные люди в поле зрения вышедшая молодая пара, приятно улыбнувшаяся и пожелавшая Бену доброго вечера, пока они проходили мимо.
Бен окинул взглядом ряд машин, припаркованных на обочине. Серебряный Volvo Пьетро де Крещенцо не был одним из них. Он держал глаза открытыми, потому что это появлялось из-за угла, когда он шел к дому. Не было видно. Его не слишком удивило то, что он сумел превзойти счет здесь с некоторым отрывом.
Как Бен и ожидал от парня, у которого дома хранилось много дорогих произведений искусства, охрана Сегуры была довольно хорошей. Бену потребовалось целых четыре минуты, чтобы попасть внутрь. Он переходил из комнаты в комнату невидимый и бесшумный, как тень.
По всему дому витал аромат ароматного трубочного дыма. Искусство обнаженной натуры украшало большую часть стен, некоторые из них были достаточно рискованными, чтобы Бен подумал, что либо синьора Сегура была чрезвычайно снисходительной женой, либо Хуан Каликсто был холостым парнем. Прикосновение женщины к дому оставило безошибочный след; чем больше Бен видел дом, тем больше убеждался, что миссис Сегура здесь не было. Его это устраивало. Меньше пассажиров будут предупреждены о его присутствии.
Откуда-то сверху он мог слышать звуки скрипки. Он следовал за музыкой вверх по лестнице, наступая на край каждой ступеньки, чтобы не скрипеть. Наверху лестницы была темная площадка. Теперь музыка стала яснее - может быть, Бах или Гайдн - и запах дыма стал сильнее. Три двери вели с лестничной площадки: одна в центре, одна слева и одна справа. Дверь справа была приоткрыта на пару дюймов. Музыка доносилась из комнаты за ним, как и луч света. Бен мягко подошел к нему и выглянул в щель.
В комнате был кабинет. За старинным письменным столом на темно-зеленом кожаном кресле сидел крупный крепкий мужчина лет пятидесяти с гривой седых волос, зачесанной назад от высокого лба. На нем была рубашка с открытым воротом и шелковый галстук, и он играл ножкой наполовину наполненного бокала красного вина, просматривая то, что выглядело как каталог аукциона изобразительного искусства. Изогнутая трубка лениво свисала из уголка его рта, ее дым плыл в свете настольной лампы. Сегура казался озабоченным, часто поглядывая на свои массивные серебряные часы, словно кого-то ждал.
Бен очень тихо повернул ручку средней двери лестничной клетки и приоткрыл ее, открывая спальню. Если только Сегура не был самым опрятным холостяком в мире, это должна была быть комната для гостей. Бен осторожно закрыл дверь и вернулся к наблюдению за Сегурой в своем кабинете, висящей в тени.
Настольные часы коллекционера искусства показывали почти 11.15, когда вдруг снизу раздался дверной звонок. Сегура отложил трубку, встал и поспешно направился к двери кабинета. Бен быстро проскользнул в гостевую спальню, когда испанец выскочил на площадку и поспешил вниз по лестнице.
Мгновение спустя Бен услышал голоса, сначала нечеткие, а затем становящиеся все громче, когда Сегура вел своего посетителя обратно в кабинет. Бен наклонился, чтобы заглянуть в замочную скважину, и увидел Де Крещенцо, поднимающегося по лестнице позади своего хозяина. Костюм графа помялся после долгой поездки. Он выглядел бледным и нервным, заламывая руки и обнажая серые зубы. Они говорили по-английски; Бен предположил, что это единственный язык, который у них был общий. Сегура провел итальянца в кабинет и закрыл за собой дверь.
Когда Бен осторожно вышел из спальни для гостей, он с облегчением увидел, что испанец оставил дверь открытой на несколько дюймов. Двое мужчин были видны через щель. Бен подошел ближе и прислушался.
«К делу», - говорил Сегура со своим сильным акцентом.
Де Крещенцо выглядел так нервным, что едва мог дышать. «Гойя», - прошептал он. 'Покажите мне.'
Сегура кивнул. Он выдвинул ящик стола, достал пульт дистанционного управления и направил его на большую картину маслом, висящую на стене кабинета. Картина соскользнула с жужжанием электродвигателя, открыв сбоку скрытую дверь сейфа с настенной клавиатурой. Прикрыв клавиатуру левой рукой, Сегура набрал номер указательным пальцем правой руки. Двенадцать цифр, двенадцать гудков. Дверь распахнулась.
