«Ты шутишь», - усмехнулся Бен.

  - Я смотрю вверх, - нежно продолжила Бунзи, - и вижу это чертово привидение, стоящее в дверном проеме кухни, все еще в фартуке. Никогда не видел такой дикой женщины. И я подумал, Бунзи, это то, что ты искал. Через три дня мы обручились, и я подал прошение об отставке. Прицепили к концу месяца. С тех пор я не был в Блайти. И я тоже не скучаю по нему ».

  'Я могу видеть это. Ты выбрал идеальное место, Бунзи.

  'Не так ли?'

  «Как Мирелла отнеслась к загородной жизни после Неаполя? Она не чувствует себя здесь слишком изолированной?

  Бунзи тыльной стороной своей лопаты намазал влажный цемент на опоры теплицы. «Когда она впервые увидела это место, она немного побеспокоилась о злоумышленниках и тому подобном. Некоторые из ее друзей были ограблены в Риччии. Он улыбнулся Бену, и его глаза заблестели. «Но она не беспокоится обо мне, Бен. Я спокоен, если вы понимаете, о чем я.

  Бен сделал. Ему не нужно было спрашивать.

  'А ты?' - сказал Бунзи.

  'Мне?'

  - Да, ты когда-нибудь остепенился?

  «Какое-то время я жил в Ирландии. Живите сейчас во Франции ».

  «А что насчет женщины?»

  Бен заколебался. Лицо, которое мгновенно вспыхнуло перед его мысленным взором, принадлежало женщине по имени Брук. Он удерживал изображение там надолго, видя ее теплую улыбку, каштановые локоны, падающие ей на глаза, когда она смеялась. Он почти чувствовал запах ее духов, почти чувствовал, как его руки ласкают ее кожу. «Да, есть кто-то», - сказал он и замолчал.

  Молчание на мгновение, а затем Бунзи спросил: «Так ты собираешься сказать мне, для чего вы прошли весь этот путь?»

  «Сейчас это не важно».

  «Бен, ты для меня как сын. Не заставляй меня выбивать это из тебя этой лопатой ».

  Бен пожал плечами. 'OK. Я пришел сюда, чтобы предложить вам работу ».

  Глава четвертая

  Грузия

  Личный кабинет Григория Шикова был местом, куда могли попасть немногие. Для некоторых это было привилегией; для других вызов в роскошный эллинг на обширной территории виллы в сопровождении молчаливых людей в темных костюмах означал гибель.

  Комната, обшитая темными панелями, была заполнена сокровищами, которые Шиков усердно собирал более сорока или более лет. На огромном старинном буфете позади него возвышался великолепный бюст Фридриха Великого из лазурита. На комоде в стиле рококо XVIII века работы Андре-Шарля Буля стоял глобус, который когда-то принадлежал Адольфу Гитлеру; но именно обширная коллекция артефактов из императорской России, датируемая между 1721 и 1917 годами, отражающая давнюю страсть Шикова к тому, что он с гордостью считал золотой эрой своей родины, снискала ему прозвище «Царь». И это ему идеально подошло.

  Из всех исторических объектов в кабинете Шикова наиболее физически впечатляющим и устрашающим был безупречный крупнокалиберный пулемет Максима 1910 года с водяным охлаждением в комплекте с оригинальным колесным лафетом. Он занимал угол комнаты, его морда была направлена ​​прямо на того, кто мог сидеть напротив него за его массивным столом. Между пристальным взглядом дула пулемета и жестким взглядом седого старого босса мафии никого не могло не сморщить в клочья.

  Никто, кроме Анатолия, единственного сына Шикова, который в этот момент развалился в плюшевом кресле, а старик, тяжело опершись на свой стол, наметил работу, которую он хотел сделать для него.

  Третьим человеком на встрече был Юрий Майский, племянник Шикова. Он стоял у стола, заложив руки за спину, и молчал, пока его дядя говорил. Сорок семь лет, маленький и жилистый, Майский втайне приписывал свои редеющие волосы и глубокие тревожные морщинки на лбу напряженной работе в организации Шикова большую часть своей взрослой жизни. Он любил своего дядю, но также боялся его.

  Было не так много людей, которых Майский боялся больше своего босса. Один был сыном босса. Когда старик посмотрел на Анатолия, все, что он увидел, - это его единственное любимое дитя, его гордость и радость; Майский увидел 34-летнего психопата со светлым хвостом. Лицо было длинным, худым и точеным, глаза были быстрыми и опасными. Убеждение Майского в том, что Анатолий Шиков был клинически ненормальным, он держал при себе.

  Шиков чувствовал напряжение, исходящее от его племянника. Он знал, что большинство его соратников и сотрудников живут в страхе и отвращении к Анатолию. Это только заставило его гордиться своим единственным ребенком, хотя он никогда бы этого не показал. Внешне он вел себя грубовато и властно.