Все так же забирая влево, Михаил бросил руку за спину, и откинув стопор выхватил изогнутый меч. При этом он двигался так, чтобы максимально прикрываться от стрелка. Но похоже отсветы костра теперь кое-как освещали и его, что облегчало задачу лучнику. Каким-то шестым чувством Романов почувствовал, что очередная стрела прошла на уровне его бедра, под нижним срезом щита.

Клинок скользнул из ножен и описав дугу обрушился на второго кочевника, облаченного в кольчугу. Тот принял атаку на щит, и сразу же за этим в него влетела нога Михаила. Уступающего в массе кочевника отбросило назад. Все произошло настолько стремительно, что ни о какой контратаке не могло быть и речи.

Несмотря на то, что степняки конные бойцы, воин все же сумел удержать равновесие и не полетел кубарем. Хотя лучше бы все же опрокинулся, разрывая дистанцию, и уступая место уже набегающему товарищу. А так, ему пришлось слегка расставить руки для баланса. Чем не преминул воспользоваться Михаил, вогнав острие клинка ему в живот, разрубая и распрямляя кольчужные кольца. Такая рана не разит наповал. Зато гарантированно выводит противника из строя. А еще, это минимальные шансы того, что клинок застрянет в теле.

Бог весть, как он вообще среагировал. Не помогла даже легкая отстраненность, и управление телом словно со стороны. Обычный прием, дававший ему неизменное преимущество, и позволявший серьезно прибавить в скорости реакции. Но тут он вообще ничего не успел осознать. Просто по какому-то наитию подпрыгнул так высоко, как только мог. И лишь находясь в воздухе осознал, что под ним сверкнула отточенная сталь. Кочевник не мудрствуя лукаво атаковал его по ногам. Но к счастью не преуспел.

В свою очередь Романов контратаковал описав дугу снизу вверх. Вот только тоже не преуспел. Кочевник успел отшатнуться, и сталь его даже не задела. Впрочем, сомнительно, что это ему навредило бы. Кольчуга, та скорее всего не выдержала бы. Но русский ламеллярный доспех, выстоял бы однозначно. Даже с железными пластинами.

Пользуясь тем, что Михаил еще не обрел окончательное равновесие, степняк ударил щит в щит. С массой тела у него все в порядке. На редкость здоровый для клобуков. Не иначе как имелась пришлая кровь. Так что, у него получилось отбросить Романова, вынудив того открыться. И продолжение атаки скорее всего принесло бы ему успех. Но в этот момент в бедро Михаила впалась стрела, и нога сама собой подломилась. Он попросту не успел совладать с острой болью, буквально рухнув на колено. Как результат меч нападавшего просвистел у него над головой.

Сам Романов еще до конца не успев приглушить острую боль, отчего перед глазами побежали разноцветные круги, различимые даже в темноте, нанес колющий удар снизу вверх. Подобного кочевник не ожидал уж точно. А потому не успел ничего предпринять, и взвыл белугой получив отточенную сталь в пах.

Справившись с болью, Михаил поднялся на ноги, и бросился в сторону приблизившегося стрелка. До него было не более пятнадцати метров, и он успел натянуть лук. А вот Михаил среагировать не успел. Сказалась некая скованность движений, из-за отстраненности, с целью повышения болевого порога. Бронебойная стрела пробила стальные пластины, попав в правую часть груди.

Вот только все та же отстраненность помогла Романову сохранить боеспособность. Он даже не сбился с шага, чем вызвал растерянность у кочевника, и сумел отыграть пару лишних метров. Еще немного, пока тот отбрасывал лук, и выхватывал меч, переводя щит из-за спины на грудь. До конца изготовиться кочевник так и не успел. Михаил запустил в него свой клинок, и тут же потянул из петли топор.

Впрочем, в этом уже не было необходимости. Меч ударил точно в незащищенную броней грудь, опрокидывая клобука на спину и ставя точку, на его жизненном пути.

Михаил приблизился к нему, вернул топор в петлю, и выдернув меч, коротко полоснул поверженного по горлу, проводя контроль. Вынул из его саадака стрелу, и даже при скудном лунном свете рассмотрел, что наконечник держится не так прочно, как хотелось бы. А значит, выдергивать стрелу нежелательно. Дурная весть.

Для начала он обошел всех четверых у костра. Получивший укол в живот, и угодивший в огонь, все еще были живы. Но оказать сопротивление они были не способны. Пожалуй они даже не осознавали, что к ним приближается смерть. Походя разрезал путы Ксении, смотревшего на него выпучив глаза. Караульный, получивший стрелу первым, так же оставался в живых, но уже потерял сознание, от большой потери крови, и скорее всего она его таки добила бы. Впрочем, это не повод пускать дело на самотек. Поэтому Михаил полоснул мечом и по его горлу.

Наконец вернулся к костру, и опустился на траву. Устало вздохнул. Посмотрел на Ксению, возившуюся с детьми, и бросающую в его сторону тревожные взгляды. Попытался провести диагностику раны в груди, и не преуспел в этом. При удачном стечении обстоятельств, шансы выжить есть. Правда, их не так много.

– В поясе деньги. Заберешь, – прерываясь, из-за болезненных спазмов в груди, заговорил он, обращаясь к женщине. – Вернешься обратно на полдень, на один переход. Потом пойдешь на закат. Через три дня выйдешь на земли Теребовльского княжества.

– Почему? Найти мне замену не так трудно. Гулящих девок много.

– Я своих не бросаю.

Молодка постояла какое-то время, а затем решительно подошла к нему, и ухватилась за древко стрелы.

– Убить решила? – кашлянув, спросил он.

– Помочь.

– Эдак только убьешь. Наконечник останется внутри.

– И как быть?

– Если поможешь, побарахтаюсь.

– Что делать? – с готовностью поинтересовалась она.

– Вот.

Он достал из кошеля резак, изготовленный оружейником по его заказу как раз на такой случай. Объяснил как им пользоваться, и велел для начала срезать наконечник у стрелы пробившей насквозь бедро. Любой другой от ранения в грудь уже потерял бы сознание. Но Михаил сохранял ясность ума. Да и болевой шок ему не грозил, благо сумел купировать боль. Не полностью, чтобы сохранить возможность управлять телом. Но все же, ощущал ее в разы слабее.

Когда на бедро легла повязка, она помогла ему расстегнуть ремни доспеха и убрать в сторону часть прикрывающую со спины. Ничего не понимая принесла седло, и положила его перед ним. Он коротко рассказал ей, что и как нужно будет сделать. Какие приготовить мази и наложить на рану. Потом подмигнул ей и принялся за дело.

Уперев основание стрелы в седло, он начал на нее давить, ощущая как наконечник начал движение внутри тела, пронзая его плоть. В какой-то момент почувствовал, что упрется в ребро, и слегка сменив направление давления, сумел сместить наконечник, пустив его мимо препятствия.

Наконец тот проклюнулся со спины, и в дело вновь вступила Ксения. На этот раз с наконечником она управилась куда быстрее. Потом замерла перед Михаилом, глядя в его глаза.

– П-поздно п-пить б-боржоми, – прерываясь произнес он. Ободряюще улыбнулся, и уточнил, – все помнишь?

– Д-да, – нерешительно ответила она.

– Тогда делай.

Она глубоко вздохнула набираясь решимости и наконец потянула древко. Извлекла она его единым плавным движением. Так, словно все время только этим и занималась. Только Михаил даже в лунном свете рассмотрел как она побледнела.

А потом ему стало не до нее. Грудь сдавил очередной спазм, контролировать который он уже не мог. Боль была вполне терпимой. Но тело жило по своими законам. Для настрадавшегося мозга наконец настал его придел, и он попросту отключился. А вместе с ним и сознание Михаила.

Михаил запрокинул голову и с наслаждением вдохнул свежий морозный воздух. Затаил дыхание, а потом выдохнул, породив целое облако тут же истаявшего пара. Хорошо! Ч-черт, он уже успел позабыть, как же хорошо вот так дышать полной грудью. Два месяца после ранения, с пробитым легким, он был лишен такого удовольствия. Конечно он умел гасить болевые ощущения, но это все же не то. А вот сегодня никакого дискомфорта. Словно новенький!