— Я согласна. — Ольга мечтательно улыбнулась. Она так давно мечтала о море… — А работать кто будет?

— За это я меньше всего переживаю.

И Евгений действительно меньше всего переживал за то, кто останется в больнице на время их отпуска. Просто он знал: останутся проверенные годами профессионалы, и в то же время люди, которых он узнал совсем с другой стороны. Обычно говорят, что начальство в своих кабинетах ничего не видит и не замечает. Но Евгений видел и замечал всё. У него не было права не замечать. Но право на отпуск у него всё же было. И Евгений мысленно пообещал себе, крепко обнимая Ольгу, взять отпуск сразу же, как только весь коллектив хирургии соберется в полном составе.

*

— Видишь, что ты натворил? — ворчала Анна, докрашивая ресницы прямо в машине. — Никогда не опаздывала на работу, а теперь…

— Во-первых, опаздывала, — парировал Олег, — а во-вторых, это же ты просила полежать ещё пять минуточек.

— Я не виновата, что с тобой так хорошо спится.

Анна закрутила тюбик с тушью и бросила в косметичку. Хотя она и ворчала на Олега, в её сердце всё пело от счастья. Это так приятно — просыпаться в объятиях любимого, пусть даже сегодня понедельник. И тут же в сердце Анны закралась лёгкая тревога. Понедельник…

— Олег, тебе твой знакомый не звонил? — спросила Анна, делая вид, что её заинтересовал собственный маникюр. — По поводу карточки.

— Пока нет. Я бы тебе сразу сказал. — Олег остановился на светофоре и, пока тот отсчитывал секунды, мягко сжал руку Анны. — Не бойся. Я с тобой. И всё будет хорошо.

— Я не боюсь! — моментально ощетинилась Анна и тут же виновато улыбнулась: — Прости…

— Всё хорошо, — Олег усмехнулся. Кажется, он уже начинал привыкать к моментальным переменам в настроении Анны. Его Звёздочка могла нехило уколоть своими лучиками. Но Олег понимал: это просто защита. А на самом деле его Аннушка тоже может быть слабой, тоже может бояться, страдать, обижаться, нервничать… А ещё она очень нежная и самая любимая.

— Олег!

Голос Анны заставил Олега опомниться. Сзади уже кто-то возмущённо сигналил, а светофор уже горел зелёным.

— Боюсь спросить, о чём ты задумался, — поддела Олега Анна, когда они уже повернули к областной.

— Честно? О тебе, — ответил Олег. Анна притворно вздохнула.

— А лучше бы ты подумал о том, что мы здесь не проедем, — она кивнула в сторону снегоуборочной машины.

— Об этом я тоже подумал, — Олег резко повернул, и машина медленно поехала вдоль ограды. — Кажется, этим переулком нечасто пользуются.

— Тут удобно к старым корпусам подъезжать. Но там уже почти ничего не осталось. Ты сам слышал, как главврач рассказывал, что они там планируют кучу отделений открывать. Лет через двадцать, — хмыкнула Анна. Она не питала особых надежд на скорую реконструкцию старых корпусов областной больницы. Они рассыпались на глазах, и порой казалось, что проще их снести и построить новые. Но главврач упорно стоял на своём: отремонтируем, отреставрируем и будут как новенькие. В этом их с Анной мнения всегда расходились. Анна любила всё новое, главврач упорно цеплялся за старое. Причём это касалось как зданий, так и людей.

И снова сердце Анны кольнула тревога. Что, если Сергей Дмитриевич примет сторону Лубя? Анна давно поняла, что им с главврачом стало не по пути, но всё же надеялась, что он понимает, кто такой Лубь. Вот только сейчас ей всё больше казалось, что как раз главврач очень даже заинтересован в том, чтобы принять назад Сергея Вадимовича. С ним договориться можно, а с Анной нет. Она перестала быть удобной. Она перестала идти с ним в ногу. Впрочем, для себя Анна уже давно всё решила. Она уйдёт из областной. А значит, ни Лубь, ни главврач не должны её волновать.

— Приехали.

Теперь настал черёд опомниться Анне. Она глянула в окно. Тот же привычный вид, те же окна, те же спешащие пациенты и медики, вытоптавшие на свежевыпавшем снегу целые лабиринты следов. В такие дни двор областной больницы из окна выглядит, как огромная головоломка.

— Хорошо, что не въехали, — вздохнув, Анна вышла из машины, уронив в снег тросточку и привычно мысленно обругав ее. Анне уже начинала надоедать эта «третья нога», но и без неё было тяжело. Ноги всё ещё не слушались Анну, и порой ей казалось, что она никогда не избавится от этого недокостыля. Ещё раз тяжело вздохнув и сложив на груди руки, Анна скептично оглядела кучу снега под окнами корпуса. Коммунальщики постарались на славу. Ещё чуть-чуть — и со второго этажа можно прямо из окна выходить и по горке съезжать. Бахилы вполне сойдут за лыжи. Правда, и снег не отставал, и за несколько часов снова покрыл двор областной пушистым белым одеялом.

— Ты идёшь? — Анна оглянулась на Олега, который застрял возле машины.

— Иду, — раздался голос позади неё. Анна вздрогнула от неожиданности и, обернувшись, увидела помятого Орновицкого, который, судя по его внешнему виду, как минимум три ночи не спал, пару дней не ел и ночевал в подвале. Анна даже не нашла что сказать, лишь молча смерила его удивлённым взглядом. Обычно холёный Орновицкий сейчас был скорее похож на побитого жизнью бомжа.

— Глеб Александрович? — недоверчиво спросил Олег, подойдя к ним.

— Он самый. — Буркнул Орновицкий, достав из кармана пальто смятую пачку сигарет. — Други мои, предлагаю провести небольшое совещание прямо здесь. А потом идти штурмовать кабинет главврача.

— А есть повод? — насторожилась Анна, бросив на Олега быстрый взгляд.

— Анечка, повод есть всегда, — Орновицкий выдохнул в её сторону сигаретный дым. Анна поморщилась, но ничего не сказала, лишь пожалела, что её собственная пачка тонких сигарет с ментолом осталась лежать на подоконнике в квартире Олега. — Мы же врачи, в конце концов. У нас всегда есть повод кого-то штурмовать.

Анна с удивлением заметила, что рука Глеба дрожит, а ведь он был не из тех, кто разводит панику на ровном месте.

— Орновицкий! Рассказывай! — потребовала Анна, резко сунув успевшие озябнуть руки в карманы пальто. Олег слегка приобнял её за плечи и негромко спросил:

— Глеб Александрович, вам что-то известно о предстоящей планерке?

— Известно, — буркнул Орновицкий, глубоко затянувшись и выдохнув в их сторону новую порцию дыма.

— Тогда говори! — не выдержала Анна. — Хватит Змея Горыныча изображать!

— А что говорить? — Глеб криво усмехнулся. — Ты сама всё знаешь. Лубь хочет выставить вас с Иркой недееспособными.

— Ты про полинейропатию? — Анна вздохнула, и Олег отчётливо услышал в этом вздохе усталость и разочарование.

— Ты знаешь?! — Орновицкий закашлялся, подавившись дымом. — Откуда?!

— Глебушка, я же не дура. И карточку свою уже давно держу дома. На кой мне нужно, чтобы о моих болячках и проблемах знала вся областная? Да и лечусь я в случае необходимости в частной клинике, — хмыкнула Анна. — Так что, поверь, запись о полинейропатии я бы точно заметила. А у вас, заговорщики, старая карта. Там последняя запись была ещё году в 2009, если не раньше. Вас это не смутило, профессора?

Орновицкий отшвырнул окурок и полез за новой сигаретой. Замёрзшие пальцы не слушались, и сигаретная пачка так и норовила вывалиться из его рук.

— И адвокаты уже давно в курсе, — продолжила Анна. — Точнее, с момента отъезда Ирины. Именно тогда мы об этом узнали. Странно, что Ирка сразу не поняла. Впрочем, в её положении неудивительно.

— В каком положении? — насторожился Орновицкий. В голове моментально прокрутились все разговоры, встречи и сплетни. Неужели он что-то пропустил или забыл? Кажется, нет. А может, и да… Надо будет Аньку порасспросить. Или медсестёр, те всё знают. Или Аську, она же с Иркой вроде в контакте. Была.

— Забудь, — Анна предостерегающе помахала пальцем у него перед носом, словно подслушав его мысли. — Приедет, сама расскажет. Значит, с диагнозами и карточками разобрались. Ни у меня, ни у Ирки полипатии… Полипа… Тьфу! — Анна умолкла на секунду, собираясь с мыслями. — То есть, полинейропатии, нет. Что ещё?