- Так что, Дмитрий Эдуардович, может, все же стоило сегодня завершить разборки?

Саксонов промолчал. Но глухое раздражение волной поднялось откуда-то изнутри. Может, и стоило...

- Так, я за Наташей. – Максим встал.

- Как она? – тихо спросила Рита. Осознание произошедшего снова навалилось на нее тяжелым грузом.

- Никак. – Мрачно ответил Максим.

- Александра Витальевна не звонила?

- Нет. Думаешь, ей до этого... – Красовский махнул рукой. Он задумчиво глянул на свой хирургический костюм. – Как думаешь, если я так поеду, это сильно плохо?

- Да нет, но все же... – Рита поджала губы.

- Но все же меня все достало и я хочу побыстрее отсюда свалить.

- Максим, не груби! – Рита одернула коллегу. – Что за слова?

- А что? Нельзя? – Максима понесло.

- Максим, не надо. – Тихо попросил Рустам. – Нам всем хр... Плохо. – Исправился он, заметив взгляд Риты.

- Раньше я от тебя грубостей не слышала. – Ровным голосом произнесла она.

Рустам не ответил. Но с языка рвалось много слов, которые он просто не мог позволить себе сказать.

- Нужно, наверное, что-то сделать, как-то помочь Наташе, Александре Витальевне... – Неуверенно сказал Саксонов.

- Надо. – Согласился Максим. – Но давайте уже не сегодня.

С этими словами он вышел. Дмитрий Эдуардович, помявшись, последовал за ним. Рустам сел на диван и опустил голову на руки. Тишина давила на уши, и казалось, что все разговоры, даже этот скандал, что все это просто приснилось. И на самом деле здесь всегда было так тихо.

- Возьми. – Рита протянула мужу чашку кофе. – Думаю, тебе не помешает.

Он благодарно кивнул. Действительно, ему сейчас нужно было немного встряхнуться и прояснить мысли. Рита села рядом.

- Знаешь, я не верю, что Ярика больше нет... – Тихо сказала она.

- Рита...

- Я знаю, что ты скажешь. Что все указывает на то, что это правда. Но не вся правда – безоговорочна.

- Ты о чем? – Рустам отпил кофе, обжигая губы.

- Когда ты был в коме... – Мужчина вздрогнул, чуть не пролив напиток на халат. – Тогда никто не верил, что ты выживешь. В глаза говорили одно, а за спиной другое... Но ты выжил. Так может, и сейчас... Никто не верит, а он жив.

- Не знаю... – Рустам отставил чашку и осторожно взял Риту за руку. И к его радости, она не отняла руки. – Тогда я справился только благодаря тебе. И Ане.

- А у Ярика есть Наташа и девочки... – Рита, опустив голову, смотрела на пальцы Рустама, ласково поглаживающие ее руку.

- Рита, я не знаю, что сказать... – Растерянно произнес Рустам. – Но мне бы тоже очень хотелось, чтобы это была неправда. Но давай будем реалистами. Если бы чудо произошло, Александра Витальевна уже позвонила бы.

- Ты прав. – Глаза Риты наполнились слезами. И вдруг, не выдержав, она уткнулась Рустаму в грудь и разрыдалась. Он обнял ее, чувствуя, что и у него самого комок к горлу подкатил. И любые слова сейчас были бы излишни. Рустам надеялся только на одно – что все это скоро закончится. И все снова будет, как раньше. Хотя кого он обманывал? Как раньше уже не будет. И виноват в этом он сам.

*

Максим взял было Наташу под руку, но женщина резко отстранилась.

- Понял. – Красовский примиряюще поднял руки. Даже в нынешнем состоянии Наташа осталась такой же недотрогой. Он хотел было сказать что-то, как-то ее поддержать, но нужные слова не приходили в голову. Поэтому Максим просто молча открыл перед Наташей дверь автомобиля.

Наташа замерла. Так же всегда делал Ярик... Она машинально оглянулась. А вдруг сейчас он появится? Вдруг все это сон? Максим терпеливо ждал. Наташа вздохнула и села в машину. Все здесь было чужое. Как и человек, сидящий рядом с ней.

Они не произнесли ни слова до самого дома. Максим боялся сказать что-то не то, а Наташа молилась, чтобы он не стал ее утешать. Это было ее горе, ее боль. Она достала было телефон, но тут же спрятала. Может, девочки еще не знают... А она не готова была к этому разговору... И Александра Витальевна не звонит.

- Тебя проводить? – Максим вышел из машины вслед за ней и сейчас растерянно смотрел на Наташу.

- Не стоит. – Она отвернулась и побрела к подъезду. Красовский проводил ее взглядом. В ее походке, в каждом движении чувствовалась боль... Наташа никогда не позволяла себе выглядеть слабой. Но сейчас с нее слетели все маски. Максиму иногда казалось, что Наташа – его младшая сестра, вредная, но безумно дорогая. И ему хотелось ее обнять и закрыть от всего происходящего, но он понимал – Наташа не позволит. Что бы ни происходило, Наташа всегда считала, что должна справляться сама. И только с Яриком она делала себе, да и ему, поблажки.

А Наташа почти в беспамятстве добралась до квартиры, и только закрыв за собой дверь, позволила себе сползти по этой двери, прижав руку к губам. Тишина квартиры давила на нее, пугая и заставляя дрожать. Только сейчас она поняла, насколько дорого ей было все, что казалось таким будничным... И особенно шутки Ярика, порой глупые, но такие родные... И его голос, который мигом заполнял всю квартиру, его запах, его шаги... Наташа побрела в гостиную и опустилась на ковер перед камином. Она вспомнила тот разговор, когда впервые она открылась, впервые посторонний человек узнал обо всем, что с ней произошло... Хотя разве он был посторонним? Пусть тогда она еще не призналась ему и кому-либо в своих чувствах, но уже тогда она ловила его взгляды, и каждое его слово заставляло ее вздрогнуть. И его фраза: “Можно я тебя обниму?”... Он понял ее больше, чем сама она смогла понять. И он выдержал это испытание. Испытание для них обоих. А сейчас его нет... И Наташа остро ощутила: она не выдержит. Она не сможет без него... Но она должна. Ради девочек и ради их будущего малыша...

Воспоминания нахлынули волной. И первое признание, и первый поцелуй, и тот миг на вокзале, когда она увидела его глаза, в которых читались неверие и надежда... Наташа зажмурилась, вспоминая его светлый и любящий взгляд, такой родной и дорогой... И вздрогнула, услышав резкий и требовательный звонок в дверь. Он ворвался в тишину квартиры решительно и настойчиво. Наташа закрыла уши руками. Ей не хотелось никого видеть. А это мог быть Максим, который все же решил прийти ее утешать, или кто другой... Она накрыла голову подушкой, но дверной звонок не умолкал. Казалось, еще минута – и звонящий просто выбьет дверь. Словно в подтверждение, в дверь застучали. Наташа почувствовала глухое раздражение. Вскочив, она метнулась в коридор, готовясь отбрить любого, кто рискнул ее потревожить. Как назло, замок заклинило. Но вот дверь распахнулась и Наташа было собралась крикнуть, чтобы все убирались и оставили ее в покое. Но увидев человека, шагнувшего ей навстречу, она почувствовала, что ее ноги подкосились.

- Ваш? – строго спросил полицейский, за спиной которого виднелись двое врачей.

- Мой... – Пролепетала Наташа и второй раз за день потеряла сознание, упав в объятия Ярослава.

====== Часть 12 ======

Рустам медленно брел по улице. Та минута, когда ему показалось, что Рита простила его, была мимолетной. Ей нужна была поддержка, но когда Рита пришла в себя, Рустам моментально почувствовал, что она отдалилась и между ними снова выросла стена. Да, в этой стене появилась брешь, ведь Рита искала поддержки и утешения у него, и ее воспоминания... Ведь не просто так она все это вспомнила, не случайно эти слова были произнесены! Но Рустам не знал, что сделать, чтобы эта стена рухнула окончательно.

А за городом полыхал закат. Облака разметались по небу, словно языки пламени. Кто-то просто стоял и любовался горящим небом, кто-то снимал на телефон... Рустам тоже поднял голову. И ему вспомнились закаты в Крыму, когда солнце тонуло в море, оставляя на волнах блики света. Как бы ему хотелось повезти туда Риту и Аню, чтобы они тоже увидели это чудо... И снова его мысли вернулись к Рите.

Он сел на лавочку и опустил голову на руки. Мысли в голове метались, опережая одна другую. И мужчина растерялся перед натиском чувств и разума. Предложение уехать и работать в областной манило и крутилось в ушах голосом Красовского. Но взгляд Риты стоял перед глазами и в нем читались боль, разочарование и обида. Рустам снова и снова прокручивал в голове тот разговор, пытаясь понять, что же заставило его произнести те роковые слова. И понимал, что ответа нет. После смерти матери он был словно в тумане. Непозволительная для него роскошь. А за удовольствие нужно платить.