- Я сделал все, что мог. Я уволил Главатских.

- Так почему, – его гость оперся на стол и теперь буквально нависал над главврачом. – Почему она до сих пор здесь?

- Я не знаю. – Красовский почувствовал капли пота, предательски выступившие на его лбу. – Приказ об увольнении зарегистрирован...

- Значит, плохо зарегистрирован! – Прорычал посетитель.

- Айдер Максутович, я не всесилен. – Красовский пошел на попятную

- Айдар. Хотя бы это потрудитесь запомнить. Хотя вы никогда не отличались хорошей памятью. – Айдар отступил, и Красовский вздохнул с облегчением. Как оказалось, преждевременно.

- Я знаю, что вы могли бы добиться гораздо большего, чем просто увольнение. – Продолжил гость. – Если бы только захотели. Но вы решили со мной поиграть, пользуясь своим положением. А я давно не ребенок, чтобы играть в игры, тем более в ваши.

- Зачем вам это? – Решился спросить Красовский.

- Если я отвечу, что-то изменится? – Насмешливо спросил Айдар Максутович. – Я отвечу. Эта шваль, – Красовский вздрогнул от ненависти, прозвучавшей в голосе татарина, – оклеветала мою дочь и сейчас та в тюрьме, в то время, как Главатских гуляет на свободе с мужем моей дочери.

- Я слышал другую версию, – осмелился возразить Красовский, но его тут же перебили:

- Другой версии быть не может. Моя дочь боролась за свое счастье и за то, что ей по праву принадлежит. И что бы она ни сделала – она делала это, чтобы отстоять свою честь и честь своей семьи. Я не вмешивался, потому что был уверен, что она справится, и Агаларов образумится. Но он клюнул на “утку” о моем исчезновении. И воспользовался моей дочерью. Давит обещал мне, что образумит сына. Не образумил. И теперь я хочу отомстить. Всем, кто виновен в том, что произошло с моей дочерью.

- Но как увольнение может помочь? – Сделал непонимающее лицо Красовский.

- Мне нужно, чтобы она почувствовала себя одинокой, ненужной... И беззащитной. Мне нужно подобраться к ней ближе. И когда она будет безработной, я смогу это сделать. Ведь ее Рустама и прочих защитников рядом не будет. – Хохотнул Гареев. – Поэтому у вас есть два дня. Если в понедельник Главатских будет в больнице... – Он сделал многозначительную паузу.

- Я вас услышал. – Сглотнув, ответил Красовский. Он почувствовал неприятный озноб и хотел, чтобы его гость поскорее ушел. Тот, словно услышав мысли главврача, направился к выходу.

- Понедельник, Кирилл Евгеньевич. – Еще раз напомнил он и вышел. Красовский судорожно вздохнул. Не привык он, чтобы ему угрожали. Обычно карателем выступал он. А сейчас Кирилл был жертвой. И он не готов был вживаться в эту роль. И раз уж Главатских здесь, значит, им нужно серьезно поговорить. Уже завтра ноги ее здесь не будет.

Полный решимости, Красовский встал было, чтобы найти и выдворить ненавистного хирурга, но путь ему преградил Саксонов, неожиданно появившийся на пороге кабинета.

- А вы куда-то собрались? – Спросил он хмуро. – Ничего, я вас надолго не задержу. Заберите.

Нейрохирург бросил на стол конверт. Красовский проследил за белым прямоугольником и поднял непонимающий взгляд на врача.

- Главатских спасла вашего сына. – Тихо, но жестко произнес Саксонов.

- Что? – Вздрогнул Кирилл Евгеньевич.

- Вашему сыну сегодня сделали операцию. Да, без вашего ведома. Да, я тоже принимал участие. – Предупредил нейрохирург вопросы, появившиеся в глазах главврача. – И если бы не Маргарита Сергеевна, которая предотвратила обширное кровоизлияние, у вас сейчас не было бы сына.

Красовский похолодел.

- Что с Максимом? – Отрывисто спросил он.

- Максим в порядке. Вы скоро сможете его проведать. – Саксонов с жалостью посмотрел на главврача. – Не знаю, зачем вам это было нужно, только вот я уже жалею, что связался с вами. И впредь учтите: я не хочу иметь с вами никаких общих дел, особенно, – он подчеркнул это слово, – если это касается моих пациентов. И ваше родство с ними меня не касается.

Нейрохирург вышел. Красовский мрачно смотрел на лежащий перед ним конверт. Значит, только что Рита спасла его сына? А он ни о чем не знал... Когда он успел настолько опуститься? Его собственного сына оперируют, а он узнает об этом последним! А если бы что-то пошло не так? Если бы исход операции был другим? “Почему мне никто не сказал?!” – Мысленно крикнул врач. И сам испугался своего ответа. “Потому что ты делал все, чтобы эта операция вообще не состоялась”. Даже произнесенные мысленно, эти слова оглушили Кирилла. Ревность, зависть, конкуренция – неужели все это настолько его ослепило? Кирилл со стоном обхватил голову руками. “А ведь он вас любит. Несмотря ни на что. У него фотография, где вы вдвоем на рыбалке, на самом видном месте стоит. И самолет, который вы вдвоем склеили. Хотя.. Наверное, вы этого уже не помните. ” – Всплыли в голове слова Оксаны. Как он мог не помнить?! И впервые за много лет на глазах врача показались слезы.

====== Часть 32 ======

Ирина медленно шла по улице. В воздухе уже чувствовался апрель. И хотя снег не спешил таять, но там и тут виднелись островки черной земли и сырого темного асфальта. Зима не хотела уступать. Март то и дело пугал все новыми и новыми снегопадами. А весна брала свое. Взгляд хирурга выхватывал то набухшие почки на ветках, готовые взорваться зелеными листьями, то ростки на клумбах, а то и первый робкий подснежник на пригретом солнцем пятачке газона. Ирина любила весну. Ей нравилось это ощущение счастья и легкости, появляющееся в воздухе с первым весенним днем. И даже промокшие туфли не могли испортить радостное настроение. А особенно сейчас, когда позади сложная операция, а впереди – два дня выходных.

Ирина Васильевна вздохнула. Сегодня пятница, коллеги опять будут делиться планами на грядущие два дня. А у нее какие планы? Выспаться бы... Да статью дописать нужно. Хотя, может, наконец получится дочитать ту книгу. Уже две недели лежит возле кровати, а руки все никак не доходят. Либо нет сил, либо желания. А когда-то она книги глотала за один вечер. Только это было давно, еще до университета. А потом она переехала в Киев. И времени вообще ни на что, кроме работы, не осталось... Ирина уже забыла, когда в последний раз просто гуляла, а не мчалась на работу или с работы. А вездесущие студенты? Для них же нет ничего святого! Прислать работу в 3 часа ночи и требовать немедленного ответа, ибо утром нужно уже сдать – это вполне нормально. И были бы хоть работы достойные... А то все в стиле “Здравствуй, гугл”. Задай элементарный вопрос по тексту – не ответят же...

- Здравствуйте, Ирина Васильевна! – Поздоровалась Тамара с хирургом.

- Доброе утро. – Машинально ответила Лещук. Она и не заметила, как пришла в больницу, и свежий весенний воздух сменился знакомым и таким особенным больничным запахом. И в этот момент Ирина почувствовала, как улетучивается все весенняя эйфория. Работа и будни легко убивают даже малейший повод для радости.

- Вам передали. – Тамара Михайловна подала врачу пару конвертов.

Лещук кивнула, просматривая адреса отправителей. Из академии и с кафедры. Неужели предыдущую статью все же приняли? А, нет. О патенте. И приглашение на конференцию. Что ж, и на том спасибо.

- Доброе утро. – Ирина на ходу поздоровалась с коллегами и прошла к своему столу. И резко остановилась. На столе лежал букетик подснежников. Ее любимые цветы... Ей всегда дарили розы. Пафосные, кричащие, гордые. А она любила простые подснежники с их хрупкими лепестками и нежным ароматом. Сколько же силы должно быть у этого цветочка, чтобы выстоять в холода и пробиться сквозь снег? И сейчас букетик любимых цветов лежал перед ней. Ирина медленно подняла его и вдохнула тонкий запах цветов. Внезапно опомнившись, она оглянулась на коллег. Но все были заняты (или же делали вид, что заняты) своими делами. Женщина нахмурилась было, но улыбка победила. Кто бы ни сделал ей такой сюрприз, он точно знал, что ей нужно именно сейчас.

- Ярик, твоя работа? – Рустам шепотом спросил анестезиолога, притворившись, что показывает тому сайт в телефоне.