Так что поутру ни у кого не оставалось сомнения, что буфетчицу надо наказать. Весь день дядя и старпом беспощадно гоняли ее работать, чтобы сделать из нее человека, а вечером Марианна оказалась под «домашним арестом» в своей каюте. А пока она злилась и обдумывала новый план мести, Тони, которого в отличие от всех прочих никакие странные вещи, происходящие на судне, не удивляли, снова развлекался в компании матросов и пробовал особое угощение боцмана. Тот выкатил подарочек от свояка — двухлитровую бутыль чистейшего самогона. Конечно, на такую компанию это была капля в море, ну да пьянство на корабле все одно не приветствовалось, а так, чуток для дезинфекции, оно и недурно.

Тони за свою жизнь пробовал всякое, но к самогону от свояка боцмана, гнавшего тот где-то в российской глубинке, жизнь явно его не готовила. Ребята же, видя, как иностранцу занравился сей продукт, даже сами не стали пить, все его угощали, шутя, что у себя за границей он такого, поди, не попробует. Тони с этим активно соглашался и вскоре так насомогонился, что пошел плясать вприсядку под гармонь, горланя: «Эх, яблочко, куды ж ты катишься…» Что было дальше, гений-миллиардер-плейбой-филантроп не помнил.

*

Настал новый день совместного плавания. Глеб Савельевич растолкал сладко спящего под шум моря и качку на его койке Тони и обрадовал тем, что сегодня у них по просьбам трудящихся лекция. В общем, было бы здорово, если бы такой спец по тиграм, как он, помог ему подготовиться. Тони в ответ пробормотал что-то о том, что если лекция по термоядерной физике или компьютерным технологиям, то всегда пожалуйста, а вот тигры… какие тигры? Не знает он никаких тигров, пускай ему дадут спокойно поспать.

— Да у меня все уже почти готово, — уверял Шулейкин. — И схему тигра в разрезе я уже нарисовал, пока вы спали. Сущий пустячок остался. Так сказать, пару советов для полноты картины.

И Тони от души посоветовал ему не париться самому и отстать от него, а то он за себя не ручается. Шулейкин все понял, вздохнул, протянув «что ж», и еще раз придирчиво посмотрел на плакат, думая, достаточно ли хорошо на схеме обозначены все самые важные части. Насчет некоторых Глеб Савельевич, правда, не был уверен, ну что ж…

*

Народу на лекцию сбежалось столько, что едва можно было повернуться в тесном помещении. Вся команда сухогруза, не избалованная хитрыми развлечениями, жаждала послушать красочную лекцию укротителя, желательно приправленную всякими интересными историями об укрощении хищников. Глеб Савельевич со своим плакатом красовался стоя перед слушателями, Тони, с совершенно отсутствующей физиономией, пристроился рядом, покачиваясь на скрипучем стуле. Он заранее успокоил нервничающего Шулейкина, торжественно пообещав, что, мол, если что, он поддержит его и подхватит спич. Однако его мысли сейчас были далеко-далеко, витая где-то в необъятных просторах, между таких непохожих друг на друга тем, как усовершенствование искусственного интеллекта и расцветка трусов Капитана Америки в виде флага Америки. Он так погрузился в свои мысли, что даже не заметил, что лекция давно началась.

От размышлений Тони оторвал дружный одобрительный хохот публики. Вспотевший от усердия Глеб Савельевич вещал:

― …Задняя часть… А это, товарищи, — хвост. Видно?..

Когда Глеб Савельевич начал перечислять грудинку, окорок и прочие части, Тони окончательно очнулся и едва не упал со стула от хохота. Даже ему было понятно, какую околесицу несет товарищ Шулейкин. На вопрос, что это с ним, замахал руками и отговорился тем, что, мол, вспомнил один забавный случай, произошедший как раз при разделке тигра. Отговорка была идиотской, но, кажется, прокатила. Тем временем воодушевленный Шулейкин продолжал:

— А вот здесь у тигра вымя.

Тони не очень понимал в таких вопросах, но явно не припоминал вышеобозначенной части у тигров. Хотя… вымя так вымя… ему-то что. На всякий случай он решил больше не смеяться, дабы не привлекать к себе ненужного внимания. Ему было невдомек, что заскучавший Локи решил надоумить кое-кого совершить более масштабную шалость. Пока Глеб Савельевич оправдывался перед слушателями за вымя, начиналось главное веселье.

Неожиданно на слушающих лекцию людей и Шулейкина с его плакатом полилась пена из огнетушителя. Раскидав стулья и грозно улюлюкая, члены экипажа рванули разбираться с шутником, к счастью Глеба Савельевича, тут же забыв про вымя. Поднялась веселая кутерьма, во время которой самый глазастый матрос первым увидел обезьяну. Шимпанзе весело попрыгал рядом с использованным огнетушителем, а после рванул в сторону капитанского мостика. Обрадовавшись негаданному развлечению, члены команды похватали мешки и начали ловить нарушителя спокойствия. В суматохе они случайно запихнули в мешок капитана и еще удивлялись, какая эта обезьяна здоровая. Кок даже предлагал из нее что-нибудь приготовить, взамест утраченных по вине данной обезьяны цыплят, чтобы добро не пропадало. Когда же из мешка был вытряхнут Василий Васильевич, он тут же забрал свои слова обратно.

Пока неудавшиеся ловцы обезьян недоумевали, как же так вышло, трофей негаданно достался Тони. Мистер Старк, не мудрствуя лукаво, приманил обезьяну блестящей безделушкой и посадил в мешок из-под муки одолженный на камбузе. Тут он увидел бегущего в сопровождении целой толпы капитана, кричащего: «Поймать эту тварь и за борт ее! За борт!» и, сам толком не зная зачем, кинул мешок в ближайший иллюминатор. Это была каюта старпома, но Тони это было не ведомо. Ему под влиянием момента почему-то стало очень жаль обезьянку, так не хотелось, что бы ее линчевали.

— Не волнуйтесь, — сказал Тони, останавливая бегущих. — Животное поймано и обезврежено.

— Вы выкинули обезьяну за борт? — уточнил капитан.

— Как вы и велели, — ответствовал Тони, не моргнув глазом.

— Я бы так не смог, — выдохнул Васислий Васильевич. — Вы просто железный человек! — воскликнул он, с восхищением и одновременно некоторой опаской глядя на мистера Старка.

— Откуда вы знаете? — искренне удивился Тони, который не припоминал, чтобы рассказывал об этом кому-то на корабле.

— По вам оно и видно, — пояснил капитан.

*

К тому времени, как все успокоилось, Тони и думать забыл про обезьяну. Ему в голову пришла одна потрясающая идея, которую он напрасно пытался обсудить с радистом, совершенно не понимавшем ничего в интегральных схемах, ядерной физике и прочих «мелочах». Да что он вообще дальше лампового приемника в своей жизни видел? Однако к рассказам о путешествиях по различным мирам тот был неравнодушен и даже похвастался, что прочитал весь выпуск советской фантастики за прошлый год.

Тем временем Марианна продолжала страдать и дуться. Несмотря на то, что она была оправдана в глазах общественности, кое-кто даже не потрудился перед ней извиниться. И этот кое-кто сейчас был очень занят: он, сиречь Олег Петрович, вынужден был возиться с нежданным подарком судьбы в виде шимпанзе — презентом от фирмы, поставлявшей зверей, в дополнение к тиграм и львам. Мало того, что пришлось ликвидировать устроенный тем бедлам, так еще и дрессировать, уча не открывать дверь никому кроме него. Ведь Олег Петрович, хоть и был букой, животных тоже любил и жалел. Он даже, наступив на горло своей гордости, поблагодарил после мистера Старка за сохранение жизни обезьяны. Тот ответил «конечно», хотя и не въехал, о чем тот вообще вещает. Пользуясь случаем, Олег Петрович также настоятельно просил его держаться подальше от Марианны. И на это Тони заверил его, что не о чем беспокоиться. Все равно она была не в его вкусе. На том и поладили.

*

В конец захандрившего на корабле Локи инцидент с ловлей шимпанзе немного развеселил. И тут он подумал, почему бы не сделать так, чтобы было еще веселее. Он открыл иллюминатор, просунул голову в каюту старпома и, обращаясь к шимпанзе, пропел елейным голоском: