А еще у Тензо намечалось лечение по особой методике. Он, откровенно говоря, сомневался, стоит ли бередить старые раны, в конце концов, он привык уже так ходить и мучился от ноющей боли разве что в непогоду, но Сакура, которой было до жути интересно опробовать новую технику, пристала к нему как банный лист, дескать, не дело так себя запускать. Айко эту идею всячески поддержала, также настаивая, что папуле не мешает подлечиться. В общем, он согласился.

Через несколько месяцев Тензо ощущал себя новым человеком: он прошел особый физиотерапевтический курс, разработанный специально для его случая Сакурой при поддержке Тсунаде, который в шутку про себя называл «экспериментом». В результате он перестал кособочиться, и хромота его стала почти незаметна. И это несмотря на то, что пробыл он в таком состоянии около двадцати лет.

Все то время, пока отец усиленно лечился, Айко, так сказать, активно налаживала связи с общественностью. Она легко сошлась с Рыжей Сакурой и стратегически выгодно сдружилась с Юми и Имари, желая держать поклонниц ненаглядного Сакумо к себе поближе. Недаром она была дочерью отличного шиноби и в таких вещах уж кое-что понимала. Заручившись поддержкой последних в борьбе за парня против заезжей Учихи, та ловко надоумливала их, как насолить Юрико, постоянно мешая ее романтическим планам. Сама же она вовремя оказывалась в нужном месте в нужное время и усердно прикармливала Сакумо вкусностями своего изготовления, а также часто зазывала в гости. Несомненным плюсом было то, что, в отличие от большинства других парней, Сакумо нравился ее отцу, и тот всегда рад был его видеть. И, похоже, бывший капитан АНБУ им даже подыгрывал, хотя и опасался возможных проблем с Учихами.

***

В один прекрасный день Айко вместе с Сакумо получили приглашение на день рождения Юми. Сакумо, откровенно говоря, идти не особенно и хотелось, но Айко настояла. Как же она возвысится в глазах подруг, когда приведет туда всеми обожаемого парня! И нечего тут беспокоиться: все равно они его не уведут. Порой Айко сама поражалась своему коварству: она ведь была очень, очень хорошей девушкой.

Айко пришла пораньше, чтобы помочь приготовить угощения. Юми с завистью смотрела на то, как ловко та вместе с тетей Ханой лепит пироги и строгает холодные закуски, попутно рассказывая про то, как делала дома различные заготовки на зиму. Вскоре не только тетя Хана, папа Киба, бабушка Тсуме и все их собаки (которым перепали вкусняшки) обожали ее, но и сама Юми вместе с подругой Имари и ее мамой, подошедших чуть позже.

Когда угощение было почти готово, появилась Тен-Тен и утащила облизывающегося на пироги Кибу помогать подготавливать все остальное, а заодно присмотреть за подарком, который, кхм, вел себя немного шумно и мог испортить сюрприз. Тсуме заметила внучке, что праздник должен быть не только у хозяев, но и у собак, и потащила ее раскладывать собачьи угощения по пластиковым мискам и бумажным тарелкам.

Тем временем почти все гости уже собрались. Сакумо пришел в числе последних, подгоняемый Эмелиной. Он без особого энтузиазма вручил Юми подарок, заготовленный матерью, и поспешил пристроится в уголке с Шимой, пока девчонки не начали его терзать. Эмелина устроилась рядом с именинницей, любопытствуя тем, что той подарили. Юми похвалилась подарками и показала сережки, которые ей вручила Имари. В клане Яманака была добрая традиция носить серьги, а чем она хуже?

Пока не позвали к столу, ребята развлекались веселой болтовней и дули лимонад, время от времени показывая различные «фокусы» и хвастаясь техниками. Сакумо по просьбе девушек призвал собачью стаю. Теко и его товарищи по стае, нагло игнорируя приказ хозяина показать что-нибудь присутствующим, с радостным лаем рванули к угощениям. За собачьим столом уже задушевно подвывали песни наевшиеся нинкены Ханы под аккомпанемент старичка Акамару.

Покормив собак, Юми с чувством еще не выполненного долга принялась потчевать гостей. Родные старались не мешать ей хозяйничать, ведь это был ее праздник. Айко в это время смотрела, как все уплетают приготовленные ею блюда, и смеялась над тем, как отец Юми Киба получает подзатыльники любви от растрогавшейся бабули Тсуме. Та, закончив изливать любовь на сына, переключилась на внучку и едва не задушила ее в объятиях. После бабка Тсуме подняла бокал и открыла череду торжественных тостов и поздравлений, после которых настала пора вручить главный подарок. Когда первые отгремели, Киба произнес заветное: «Теперь ты, доченька, достаточно взрослая и ответственная, так что…» и вручил подарок от них с мамой.

Юми не верила своему счастью. Волнуясь, она открыла коробку, из которой доносились определенные звуки, и увидела милого пушистого щенка. Она так долго просила об этом родителей, но те все время отговаривались, мол, она еще маленькая, чтобы самостоятельно держать собственную собаку, а пока, если хочет, может поиграть с щенками у тети Ханы, а заодно и поучиться за ними ухаживать.

— Спасибо! — визжала от радости Юми вместе со своим щенком. — Это лучший подарок!

— Придумала, как его назовешь?

— Я назову его Ранмару.

— Гав! — одобрил щенок.

— Гав-гав! — подтвердили нинкены.

После веселье пошло полным ходом. Люди и собаки отрывались от души, играя в подвижные игры и танцуя вместе под веселую музыку. Тут уж Киба тряхнул стариной с Акамару, выделывая с ним такой «собачий вальс», что все покатились со смеху! А Юми, Имари и стая Теко так разошлись, что отдавили гостям ноги.

В конце праздника появился Хокаге. Поприветствовав хозяев и гостей и поздравив виновницу торжества, он неожиданно направился к Айко. Широко улыбаясь, Узумаки сообщил ей:

— К тебе тут пришли.

— Кто? — не поняла она.

— Увидишь, — ответил Наруто и приглашающим жестом указал следовать за собой.

На улице ожидала делегация мужчин, одетых подобно священнослужителям. Они стояли, смиренно склонив головы, пока их главный перемолвился парой слов с Наруто, после чего все дружно подняли взгляд на девушку. Айко на миг показалось, что в их глазах отобразился священный трепет. У одного даже высокая шапка чуть не слетела.

Айко недоуменно таращилась на делегацию, а та — на Айко, пока главный, собравшись с духом, наконец, нарушил молчание и приблизился к ней. Тот ее сперва поприветствовал, а потом сказал:

— Нужно провести небольшой тест, — он взмахнул рукой, по ее мановению, его люди тут же принесли сундук.

В кованом железном сундуке обнаружился еще один, поменьше, посеребренный, в том — позолоченный, а в том — деревянная шкатулка, украшенная резьбой. В ней на бархатной подушке лежал бубенчик — реликвия, освященная несколькими поколениями жриц.

— Эта вещь принадлежала госпоже Мироку, а после нее ее дочери Шион, — объяснил священнослужитель не слишком понятно. — Будьте так любезны, возьмите ее в руку.

Айко еще какое-то время постояла молча, с подозрением глядя на артефакт, пока не выдержавший затянувшейся паузы Наруто не закричал ей почти в самое ухо: «Бери, не сомневайся!» От неожиданности она схватила бубенчик и, сама не зная зачем, позвонила в него.