В этот момент воспитательница Сузуме испытала предынфарктное состояние. Она стояла, не в силах пошевелиться, прекрасно понимая, что через пару секунд, за которые она не успеет ничего сделать, медведь разорвет мальца пополам.

И вот, когда зверь уже занес над ним лапу и готов был ее опустить, случилось чудо: раздался громкий крик, треск, Стальной Коготь резко дернулся и неуклюже осел. Он с недоумением повернулся, пытаясь сфокусироваться своими маленькими черными глазками на том, что так некстати отвлекло его от добычи.

— Майто Гай, к вашим услугам! — представился нарушитель медвежьего спокойствия.

Бурый зверь удивленно глядел на Зеленого Зверя, натужно пытаясь что-то сообразить. Мишка, видимо, очумело думал: «Так оно еще и разговаривает?»

Судя по всему, Коготь был вовсе не склонен к длительным рассуждениям. Он быстро поднялся, отряхнулся, зарычал пуще прежнего и пошел в атаку. Завязалась жестокая схватка между ветераном Четвертой мировой войны шиноби и ветераном леса. В этот момент Сузуме взяла себя в руки, подскочила к Чо-Чо и силком уволокла его в безопасное место, несмотря на глупые протесты мальчишки, не желающего бросать рюкзак с едой.

Гай и медведь оттягивались по полной: кружили, ревели, размахивали лапами (ну, или руками-ногами, у кого что было), кидались и от души мяли друг другу бока. Кажется, медведь (да и Майто тоже) давно так не веселился.

Сузуме смотрела из своего укрытия как завороженная. Скажите, на какую женщину не произведут впечатление такие геркулесовы подвиги? Детишки же, успев отойти от испуга, уже начали активно болеть (причем не все из них болели за Гая).

Вскоре бой был окончен. Зеленый Зверь вышел победителем, а медведю пришлось позорно ретироваться, не солоно хлебавши. Майто выглядел изрядно потрепанным, но весьма довольным. Часть спины и бок кровоточили ранами от медвежьих когтей. Для Гая это был «сущий пустячок», но Сузуме уже представлялась жуткая картина, как тот умирает от заражения крови. Она уже вовсю оказывала ему первую помощь: обрабатывала антисептиком, накладывала повязку и даже попыталась применить простенькое медицинское ниндзютсу, которым худо-бедно владела.

Пока Сузуме-сан старалась не допустить преждевременной Гаевой кончины от заражения крови, тот с умилением смотрел, как о нем заботятся, и улыбался. Воспитательница перехватила случайно его довольный взгляд и вдруг, неожиданно для себя, засмущалась, как первокурсница. Гай же и не думал скрывать своих чувств и ляпнул:

— Ты так прекрасна с пластырем в руках!

От этого она почему-то засмущалась еще больше и чуть было не уронила вышеупомянутый пластырь в траву. В это время детишки уже облепили их тесным кружком и с интересом наблюдали, что будет дальше.

— Теперь они целоваться будут? — спросила одна девочка шепотом у подружки.

— Ну да, он же ее спас! — ответила та с умным видом.

— Он Чо-Чо спас вообще-то, а не ее!

— Ой, да какая разница! Пускай все равно целуются!

— Да что вы такое говорите! — рявкнула на детишек опомнившаяся воспитательница.

— Не стоит стесняться своих чувств! — воскликнул Гай и поцеловал свою прекрасную даму на глазах у всех.

— Ура! — закричали детишки хором.

«Это же не гигиенично, — думала Сузуме. — Черт, но так приятно!» — Не даром же Майто звался троекратным абсолютным чемпионом по поцелуям? А и правда, не даром?

На обратном пути их застал проливной дождь. Быстро отослав детишек по домам, Сузуме стояла и задумчиво смотрела на вымокшего до нитки спасителя, который взялся ее проводить. Ливень все не переставал, а топать джонину предстояло на другой конец Конохи, чтобы добраться до дома. Совесть просто не могла позволить ей, чтобы из-за нее кто-нибудь простудился, но она, всегда такая твердая и уверенная, отчего-то колебалась. И тут Гай чихнул. Да так мощно и оглушительно, что с крыши сорвалась черепица и тюкнула его по макушке. Это и решило весь дальнейший исход.

Женщина, вернув себе свой обычный деловой тон, взяла его за руку и потащила к себе в дом, велев по пути немедленно снимать с себя мокрые вещи. Далее, ему торжественно вручили чистый халат и полотенце и велели топать в душ. Майто попытался уступить очередь сперва даме, но та поглядела на него так, что возражать не стал даже он.

Пока тот приводил себя в порядок, Сузуме быстро сообразила горячий чай и кое-что перекусить. Халат, как и следовало ожидать, оказался ему изрядно маловат, так что Гай, не долго сомневаясь, решил повязать его на манер набедренной повязки, ничуть не стесняясь своего довольно откровенного вида. (Между прочим, Майто пару раз даже снимался для календарей и журналов в подобном виде.)

Согревшийся Зеленый Зверь выплыл из ванной бодрым и довольным жизнью. Он, не дожидаясь приглашения, зарулил на кухню и пристроился за аккуратным изящным столиком, который по его меркам мог бы считаться «неудобным». Сузуме стояла отвернувшись и как раз заливала кипяток в заварной чайник. Обернувшись, она чуть было не выронила несчастный фарфоровый предмет из рук. Ей пришлось спешно поставить его на стол, чтобы не обжечься и не грохнуть. Она, глядя на мокрого полуголого Гая, задумчиво и немного нервно теребила дужку от очков. Сушащийся на теплой кухне Зеленый Зверь выглядел притихшим, милым и домашним. Сейчас он казался ей чертовски привлекательным. Ее взгляд проследил за каплей воды, сорвавшейся с его мокрой шевелюры, покатившейся, ловко и весьма эротично виляя между бугров накачанных мышц. Госпожа воспитательница схватила лежавшую на столе газету и спешно начала обмахиваться, чувствуя, как ее собственная «сила юности» просыпается где-то там, в глухих застенках холодного женского сердца (а может, и где пониже).

В это самое время случились две вещи: перестал лить проливной дождик и одна маленькая, но очень милая «птичка» (которую доктор Сакура недавно успешно вылечила от скарлатины) принесла нашим свахам на хвостике благую весть о том, что «зеленый дядя» пошел провожать домой Сузуме-сан.

Наши свахи не верили в такое счастье. Неужели у этих двоих что получится? Разумеется, это надо было хоть как-то проконтролировать. Так что наши отважные куноичи, побросав мужей и детей и похватав зонтики, тут же понеслись на разведку. Они успели как раз к самому интересному: к тому самому моменту, как Гай, коряво и неловко пытался извиняться за все прошлые неудобства и недоразумения и рассказывал о том, как он серьезно настроен на серьезные отношения, о том, как готов носить свою возлюбленную на руках, петь вечерами серенады при луне и без наличия на небе оной (и неважно, что у него совершенно нет голоса и слуха, главное старание), совершать подвиги и различные безумства ради милой дамы и прочее, прочее…

Три пары любопытных глаз уставились в окно кухни через бинокли, которые призвала из небольшого свитка Тен-Тен. Подруги, открыв от изумления рты, наблюдали, как Майто (в одной импровизированной набедренной повязке из хозяйского халатика), закончив свою пламенную и патетическую речь, галантно припал на одно колено и целовал даме ручку.

— А Гай-сенсей-то, оказывается, романтик! — восхитилась Тен-Тен шепотом.

— Обалдеть просто! — покивала Ино.

— Жаль Какаши это не видел, — ухмыльнулась коварная Сакура.

— Чего я там не видел? — уточнил Копирующий за спинами милых дам.

Наша троица с перепугу чуть не навернулась в кусты.

— Ты что это здесь делаешь? — прошипела Сакура мужу.

— Да так, хотел узнать, куда это шастает моя женушка на ночь глядя, — чуть насмешливо ответил он.

— Друга твоего пристраиваю, если ты забыл, — грозно сверкнула глазами в ответ Сакура.

— Ладно, не кипятись, — примирительно промурлыкал Какаши и притянул ее к себе за талию, совершенно не стесняясь присутствия посторонних.

Ино и Тен-Тен умиленно-хитренько переглянулись, на мгновение забыв о Зеленом Звере.

— И как у него успехи? — спросил Какаши.

— Сам смотри, — Сакура сунула ему бинокль.

— О… Да он молодец! — заметил джонин и впился в созерцание происходящего.