— Ты на нее очень похожа, — кинул господин Винсмок ей вслед, решив, что двум смертям все равно не бывать.

***

От новообретенных подруг Анетт тут же наслушалась об их приключениях вообще и далекоидущих планах по поискам новых в частности. Юная повариха, не бывавшая от дома далее, чем на расстояние, необходимое для посещения деда, двоюродных теток или дядюшки Зеффа (которого она, к слову сказать, тоже считала родным), куда наведывалась с кем-то из родителей, разумеется, тоже захотела отправиться в самостоятельное плавание. А если еще и с такими чудесными подружками, то это же просто прелесть! Она очень любила своих родителей и не хотела бы их оставлять, но ей так иногда хотелось пожить немного самостоятельно, чтобы никто не указывал, что и как ей делать…

Нетрудно догадаться, что жаждущая независимости Анетт, всерьез загорелась желанием махнуть в путешествие. Раз уж на такое отважилась робкая Канна, то ей и подавно не помешает. С мамой она могла договориться, а вот слишком опекающий отец представлял собой основную трудность.

Анетт подготовилась заранее, затеяв давить на все возможные и невозможные родительские слабости. Разумеется, сперва она посоветовалась с матерью, но та не сказала ничего определенного, ответив, что не против, если разрешит отец. Девочка собралась с духом и отправилась испытывать папину нервную систему. Она начала подъезжать издалека, строя самые круглые и выразительные глазки, на которые была способна, подлезая под локоть отцу. В конце концов она знала, что если сделать глаза покруглее, то папа тебе хоть луну с неба достанет.

— Папочка, а можно тебя кое о чем попросить? — Анетт изобразила самую очаровательную улыбку, от которой, по ее мнению, любого взрослого просто кондрашка могла хватить от умиления.

— Для тебя что угодно, моя лапушка, — Санджи растроганно обнял дочку.

— Все-превсе? — уточнила хитрюга.

— И что же ты хочешь, моя сладенькая?

— А ты правда-правда мне разрешишь? — хлопала мадмуазель Винсмок ресничками, трогательно заглядывая родителю в глаза.

— Ну конечно, мой эклерчик.

Девочка выдержала тактическую паузу, набрала воздуха и…

— Пап, а можно я отправлюсь с ребятами в путешествие? — неожиданно «оглушила» та родителя.

— Что?

— Ты же сам сказал, что разрешишь.

— Это не очень хорошая идея, мой пирожок, — ответил Санджи, начиная волноваться.

Анетт надула губки и захлюпала носом, прямо режа ножом по сердцу:

— Ну можно мне сплавать с девчонками? Ну пожалуйста! — она сделала еще более круглые глазки, если такое вообще было возможно. — Мы съездим к тете Михо в Кокояши и сразу обратно. Это же совсем рядом!

— Обсудим это позже, хорошо? — проворковал Санджи, а сам уже нервно набирал номер Ди Монки.

После не сильно продолжительного разговора по ден-ден муши, Жанетт застала мужа на крыльце в весьма взъерошенном состоянии. Господин Винсмок нервно курил, ворча:

— Черт бы побрал этого Френки и нашего капитана с их замечательными идеями!

— Дорогой, ты так и не бросил эту ужасную привычку, — вздохнула мадам Винсмок, выуживая у него изо рта сигарету.

— Я ни за что не отпущу Анетт, она же совсем крошка! — как-то умоляюще обратился Санджи к жене, выискивая у нее поддержки в данном вопросе.

— Но, милый, это ведь и вправду недалеко. Почти рукой подать. К тому же мы живем в Ист-Блю — самом спокойном из всех морей. Что может случиться?

— Вот об этом «что» я даже думать не могу! — трагически всплеснул руками повар.

— Ты преувеличиваешь, — спокойно ответила Жанетт. — Наша дочь очень благоразумная девочка. К тому же с ними Оливия, а она внушает доверие. И если уж они самостоятельно дошли сюда из Фууши, то уж до соседнего острова и подавно доплывут.

— Да, ты права, но… — Санджи тяжело вздохнул. Его отцовское сердце и опыт приключений подсказывали, что соседним островом дело не обойдется.

***

Господин Винсмок еще долго и отчаянно сопротивлялся, но его женщины безжалостно начали на него давить, пока тот наконец не согласился отпустить свою ненаглядную кровиночку с «подозрительной компанией» накамовских детишек.

Мать помогла Анетт собраться, та в качестве предметов первой необходимости (это она так считала) взяла кучу разной посуды и свой любимый поварской набор из разнокалиберных ножей, поварешек и прочего. У девчонок закралась надежда, что условия жизни на «Литтл Санни» в плане еды непременно улучшатся, пускай Анетт и не была пока настоящим поваром с уровнем умений как у взрослого. Они торжественно заверили ту, что будут всячески ей помогать. В конце концов, они же теперь друзья.

Сборы слегка затянулись: то Анетт было сложно выбрать, что с собой взять, то Луси и его сестренка чуток набедокурили в ресторане, желая попробовать еще что-нибудь вкусное, то Санджи никак не мог распрощаться с дочкой… Кончилось тем, что Жанетт пришлось взять дело в свои руки, отправив мужа работать, пока она с дочерью пакует вещички. Михо, Оливия и Канна помогали разносить заказы, коль та была занята. Мадам весьма непрозрачно намекнула дочери, что если та не поторопиться, то папа может и передумать ее отпускать, после чего Анетт уложилась буквально в пять минут со всем оставшимся добром и поспешила на «Литтл Санни».

Санджи рыдал крокодильими слезами, отпуская дочь в опасное плавание. И даже уверения Френки по ден-ден муши о том, что все будет просто супер, его ничуть не успокаивали. Его утешала жена, которая попеременно то махала платочком вслед уходящей в море дочери, то вытирала им нос супругу, горюющему у нее на плече.

Анетт в это время не скучала, она осваивалась на новой кухне, которая полностью была в ее распоряжении, с любопытством изучая шкафы и кладовки, восхищаясь тем, как здесь все продумано и уютно. С некоторыми особенностями готовки на корабле она уже была знакома и умела пользоваться такими вещами, как ограничители, не позволяющие посуде сваливаться с плиты во время качки. Отец, дед и дядюшка Зефф рассказывали не только много интересных историй и морских баек, но и курьезных случаев из камбузного быта, некоторые из которых были довольно опасны и не всегда хорошо заканчивались. Что ж, предупрежден, значит вооружен.

Для всех вещей начинающей поварихи тут нашлось идеальное место. Она уже просто боготворила строившего корабль господина Френки, который не забыл учесть рост и возможности детей, когда проектировал и изготавливал буквально каждый предмет. Так у Анетт не возникло совершенно никаких проблем с тем, чтобы доставать до плиты или дотягиваться до шкафа, а для самых маленьких членов экипажа, вроде Элеоноры, были предусмотрены специальные лесенки и подставки, как статичные, так и переносные и при этом, что удивительно, довольно легкие. Удобство, функциональность и полный порядок, что еще надо повару для счастья?

***

В первый же день плавания не обошлось без происшествий. То есть без первых разногласий со свежеприобретенными накама. Виной тому было сходное у Анетт с отцом качество (помимо любви к порядку и кулинарии): она порой была излишне эмоциональна и остро реагировала на некоторые вещи. Братья Ророноа, которые поначалу не обратили на нее никакого внимания, быстро смекнули, как же ту здорово подразнить. Прозвища нашлись тут же и градом посыпались на белокурую головенку мадемуазель Винсмок. Были там и Курчавые Бровки, и Пышечка, и Коровка, и Пирожок… Та в долгу не осталась и вынесла вердикт: «Брокколи-на-голове».

Гадкие братья продолжали дразнить Анетт, обзывая ту на разные лады, пока не получили законную профилактическую воспитательную затрещину от Михо и торжественное обещание от Оливии высадить их, таких неандертальцев, где-нибудь на необитаемом острове, если те сейчас же не извинятся и не прекратят. Анетт от себя добавила, что еще и без ужина их оставит, а Канна покивала с умным видом из солидарности. Элеонора начала бегать вокруг них с криками «мирись, мирись, мирись и больше не дерись». Без ужина оставаться как-то не хотелось, на необитаемый остров тоже не особо, так что близнецы тактически пошли на мировую. Все равно им уже надоело сегодня дразниться.