– Вопросы есть? – Порошин даже испытал некоторое облегчение от того «груза», что высказал то, что тяжелым камнем лежал на сердце.

– Разрешите, товарищ адмирал! – это был «доктор», то есть начальник медицинской службы (Нач. МС) старший лейтенант Константин Кувшинов, только три года назад окончивший Военно – медицинскую академию им. Кирова (ВМА) в Ленинграде. Костя, кроме постановки градусника или раздачи иногда таблеток, больше не имел никакого «боевого» опыта – «служба как в раю», то есть все моряки экипажа практически здоровы. «Казалось бы, служи и радуйся – чем ты недоволен? А он с «дурацкими» вопросами к начальству лезет?» – по крайней мере, по удивленно-возмущенному взгляду замполита можно было сделать именно такой вывод.

– Да, конечно, товарищ …? – казалось, что Порошин даже вздрогнул от неожиданности, ибо никак не ожидал вопроса от нач. меда.

– Старший лейтенант Кувшинов! – «доктор» от смущения и своей природной скромной интеллигентности густо покраснел, однако все же задал адмиралу интересующий и не только его, но и многих вопрос: А сколько продлится боевая служба, если не секрет?

– Не секрет, товарищ Кувшинов! Полагаю, что максимум 70–75 суток, не более того! – и сразу как-то напряжение, та тяжесть, которая висела в воздухе душного отсека подводной лодки, все рассеялось как утренний туман. Офицеры вдруг все расслабились, зашептались, кто-то засмеялся: даже возмущенно – «грозный» замполит что-то у кого то спросил или чего-то сказал. Казалось, люди вдруг ожили, расслабились – будто и не было накануне жесткого разговора! «Ничто человеческое нам не чуждо!». Адмирал сразу, как опытный командир и чуткий руководитель, заметил эту метаморфозу, уловил «весну» в воздухе и «отковал железо, пока оно горячо»:

– И самое главное, что командование для каждого из вас хотело бы донести? – на это раз серые глаза Порошина уже не отливали свинцом, а светились ярким «серебром». – Есть, как говориться, «кнут»? Но есть и «пряник»! И в качестве «пряников» могу твердо пообещать, что по возвращению в базу весь экипаж две недели проведет в санаториях МО. Причем, семейные офицеры и мичмана могут отправиться на отдых в любой из санаториев по выбору вместе с семьей – с женами и детьми. Далее, за время БС служба засчитывается как один день за три: ежемесячное денежное довольствие тоже тройное – два оклада в рублях, один – в «боннах». Если есть желание купить автомобиль, пишите рапорт – к Новому Году будет вам любое авто! Хоть «волга», хоть «жигуль», а лучше новый «москвич» АЗЛК!

Офицеры восторженно загудели, точно пчелы, радующиеся обилию цветов на лугу. «Пряники» явно были по вкусу и по душе подводникам – командирам, однако не был бы Порошин «слугой царю, отцом солдатам», то есть «полным и полноправным властителем тел и душ своих подчиненных», если бы «на десерт» не оставлял «праздничный салют» (правда теперь почему – то этот прием называют «контрольным выстрелом»):

– И самое главное! – «главный подводник» улыбался. Офицеры крейсера настолько оживились, что даже «шиканье» «тише, товарищи, тише!» замполита не возымели эффекта, пока уже Французову не пришлось успокаивать своих подчиненных:

– Внимание, товарищи офицеры! – негромко, но достаточно твердо командир сразу же показал, «кто в доме хозяин». Разговоры, смешки сразу прекратились: наступила тишина, что даже слышно было тиканье стрелки корабельных часов, висевших на переборке отсека. Выждав нужное время для «театральной паузы», адмирал «выстрелил главным калибром» – оглушил:

– По итогам выполнения боевого задания БС отличившиеся будут награждены правительственными наградами – орденами и медалями. Все, я подчеркиваю, все офицеры лодки будут рекомендованы на вышестоящие командные посты и получат новые назначения. Те из вас, кто пожелает продолжить обучение в академиях или в высших офицерских курсах (классах), получат такую возможность!

Несмотря на строгость Французова, присутствия адмирала и «увещевания соблюдать тишину» Синякова гул одобрения и радостные эмоции буквально захлестнули командиров БЧ и служб – офицеры не могли скрыть своих эмоций, которые буквально клокотали в их душах, как борщ в скороварке. Казалось бы, что подводники сейчас поднимут на руки Порошина и начнут его качать, качать, качать… Когда эмоции и страсти понемногу улеглись, и люди немного успокоились, «главный подводник» и полный кавалер ордена «За службу Родине» еще раз напомнил всем присутствующим, что «важно помнить о строгом выполнении приказа и верности присяге»:

– Товарищи офицеры, еще есть вопросы ко мне? – Порошин теперь смотрел на своих подчиненных как купец, купивший «всех и вся с потрохами», «со всем нутром и ливером», то есть целиком и полностью, то есть всех оптом.

– Никак нет! – громко и дружно отвечали офицеры крейсера, из которых буквально фонтанировали радость и обожание своего «главного начальника и отца – кормильца».

– До свидания и до новой встречи у себя дома, в родном Гаджиево после возвращения с боевой службы! И «семь футов вам под килем»!

– До встречи, товарищ адмирал! – подводники буквально светились от счастья. Они в лепешку разобьются, а приказ – наказ своего «батьки» адмирала выполнят. У Порошина отпали последние сомнения в правильности своего выбора: «Правильно, что я «поставил» на Французова – отличный командир, отличный сплоченный экипаж – боевой корабль готов успешно выполнить любую, даже самую сложную и ответственную боевую задачу!». Теперь можно спокойно, с чувством хорошо сделанной работы и выполненным долгом ехать – докладывать командующему – ПРКСН «Златоуст» к бою и походу готов!

– Александр Андреевич, проводите меня до трапа! – Порошин, обращаясь к командиру корабля, повернулся уже к выходу из ЦКП и увидел, как французов кивнул Крайнову, чтоб тот скомандовал. Старпом по одному взгляду – кивку командира мгновенно среагировал (что не ускользнуло от адмирала, который отметил полное понимание у командиров лодки):

– Внимание, товарищи офицеры! – подводники приняли положение «смирно», тем самым оказывая свое уважение – почитание старшего начальника.

– Вольно! – уже выходя – покидая отсек, скомандовал адмирал.

– Вольно! – продублировал капитан второго ранга Крайнов, но офицеры продолжали стоять по стойке «смирно», пока спина Французова не исчезла в главном корабельном коридоре корабля.

Войдя в каюту командира корабля, адмирал быстро одел шинель, белое кашне и «точно аэродром» черную фетровую фуражку, украшенную широко раскинутыми золотыми «клешнями» адмиральским «крабом» и почти шепотом повторно напомнил Французову ранее состоявшийся разговор:

– Заклинаю тебя, Саша, только не подведи меня! И будь предельно осторожен!

– Обещаю, что не подведу и вас, и оправдаю ваше доверие!

– Верю и надеюсь, что все будет в порядке! – Порошин быстро вышел и каюты, Французов последовал за ним, чтобы проводить своего старшего начальника. Офицеры прошли по главному коридору, поднялись по трапу в рубку и вышли на верхнюю ракетную палубу. Дойдя до корабельного трапа, командир крейсера остановился, чтобы согласно корабельному уставу (ритуалу проводов начальника) «проводить» «главного подводника Северного флота»:

– Смирно!

– Вольно! – быстро сойдя с трапа, козырнув корабельному флагу, Порошин открыл дверцу со стороны пассажирского сидения впереди, сел в белую «волгу» и скомандовал водителю: «Поехали!». При этом адмирал не обернулся – плохая примета? Подводники – народ суеверный, верят в приметы: кому на роду написано сгореть в огне, не утонет!?

Командир крейсера немного постоял на юте, смотря – провожая удаляющуюся адмиральскую машину и думая о чем – то своем, потом резко повернулся и быстро вошел в лодку. И сразу же ощутил то «празднично-восторженное» возбуждение или предпраздничную суету, которая бывает лишь накануне какого-то приятного события вроде Нового Года или Дня ВМФ: все носились по лодке как угорелые, даже последний «карась» суетился «на вверенном ему боевом посту», «дабы все блестело яки медный пятак». По всей видимости, «отцы – командиры», то есть командиры БЧ и служб уже успели донести до своих подчиненных «всю важность оказанного высокого доверия экипажу крейсера со стороны командования»: строго соблюдался корабельный распорядок – проворачивание оружия и технических средств, развод и смена нарядов на вахту и работы, большая приборка и, наконец, долгожданный… ужин! Как говориться: «Война войной, а прием пищи личным составом – по расписанию!».