– Пока нет. А ты не против, если я проколю?

– Нет, отчего же? – удивилась Марина. – Ты уже взрослая для таких вещей.

– Я только пока форму серёжки не выбрала. – Эля взяла в руки журнал.

– Это каталог?

– Да.

– Давай посмотрим.

Пока дочь листала каталог, Марина, не желавшая навязывать ей свои предпочтения, пыталась понять, почему Эля вдруг заинтересовалась пирсингом. Неужели она настолько устала от выборов университета, что предпочла поменять предмет неопределенности на форму серёжки? И главное, снова не может принять решение. Похоже, дочь хочет всего и сразу.

– Мне хочется то вот такую длинненькую, из трёх кнопочек, то вот эту в форме цветка. – призналась Эля. – А ещё вот эти с завитками красивые. А вот на той странице…

Хаотично листая каталог, Эля влюблённым голосом рассказывала о приглянувшихся ей формах. Марина вдруг поняла, что она совсем не вовлечена в процесс, потому что дочь её раздражает. К тому же вечер выдался суматошный и она устала.

– А тебе какие нравятся, мам? – с каким-то нажимом спросила Эля.

– Все, какие ты показала. Давай ты выберешь, а я тебе скажу своё мнение.

– Эх, я думала, ты мне поможешь.

– Тут только ты можешь решить. Ну, они ведь все красивые. Выбирай любую.

– Эх, ладно. – Эля как-то тоскливо положила каталог на колени.

Выбор был совершён только на следующий день. Эля прислала маме в WhatsApp картинку: серебристые завитки образовывали вытянутую форму наподобие шишки. Марина призналась дочери: она удивлена, она думала, что Эля любит минимализм. На самом деле он подумала вот о чём: дочь предпочитает оставаться незаметной и поэтому составляет свой гардероб из самых неброских вещей. Она бы поняла, если бы Эля выбрала серёжку-кнопочку или тоненькое кольцо, но не такую массивную и узористую вещь. Ей, правда, некогда было думать о мотивах Эли, к тому же она была рада тому, что вкус дочери начал выходить из тени. Марина похвалила её и сказала, что с удовольствием полюбуется на её новое украшение.

Потом, когда в её плотном рабочем графике неожиданно образовался перерыв, Марина решила употребить выдавшиеся минуты отдыха с пользой. Она позвонила Наде, чтобы предупредить её о намерении Бори сорвать подачу документов. Та, однако, не поверила Марине на слово. Дескать, Боря обещал, клялся, что сделает так, как они договаривались. Должно быть, он уже со всем справился и теперь просто не понимает, что от него требуют. Он замечательный и, хотя бывает порой непоседлив, не способен на подлость. Ещё может быть, что он просто шутит над наивной Мариной, чтобы её позлить. Пусть она не обращает внимание на этого проказника, он большой любитель приврать и пустить пыль в глаза. На всякий случай Надя ему, конечно, позвонит, но это скорее формальность. Кстати, как вообще у них дела? Марина решила не рассказывать о деньгах, которые Боря у неё запросил. И тут она вспомнила, что, второпях собираясь на работу, совершенно забыла о данном обещании. От Нади она отделалась общими словами. Дети хорошо ладят, но ей с Элей иногда жаль, что Боря так часто пропадает. Они бы хотели видеться чаще. Надя признала: её сын не так уж общителен. Повисшее молчание оборвала Марина: она пойдёт работать; как-нибудь ещё позвонит.

Встретив в коридоре «директорского» этажа Тимофея, Марина не сдержала своего смеха и сказала ему:

– Сегодня мой отдел должен начать разработку этой чёртовой стратегии, а я понятия не имею, что может оправдать себя на востоке. Ты ведь голосовал «за»? Очень жалею, что вчера не наказала тебя.

Тимофей, лукаво щурясь, обернулся, чтобы проверить, нет ли у них лишних ушей.

– Ты всё ещё можешь сделать это сегодня.

– Нет, сегодня я встречаюсь с подругой.

– И её приглашай.

– Дурак. – сказала Марина и потрепала Тимофея по щеке. Щетина колола ей руки, а она думала о том, как давно она уже не ощущала этой щекотки на иных частях своего тела.

С Вероникой они должны были встретиться в ресторане, однако в планы вмешалась череда случайностей. Эля, несколько дней назад пообещавшая маме встретить курьера (Марина заказывала косметику из Японии), отпросилась у неё на пирсинг, и Марина попросила подругу подъехать к ней домой. Как только она примет посылку, они сразу же отправятся в какое-нибудь достойное место. Вероника вовсе и не расстроилась: домашний уют она предпочитала чему угодно ещё. К тому же она сочла интересным повидать невоспитанного Марининого племянника, о котором так наслышана, и она честно призналась в этом Марине. Сама же Марина, хоть и стеснялась показывать Борю, но решила, что это будет ниже её достоинства – избегать гостей из-за чудачеств родственника. Она не несёт ответственности за его поведение. К тому же, они вместе с Вероникой смогут оценить украшение, которое дополнит образ Эли.

Марина с нетерпением ждала возможности уехать с работы домой и сделала это, не ответив на несколько важных писем. Она, в конце концов, заместитель директора и может позволить себе недоработку. Когда она приехала, Эля ещё сидела за книжками и поприветствовала маму очень сухо. Боря спал, недавно, как сообщила Эля, вернувшись домой. Ночь он снова проводил в неизвестном для них месте. Марина решила не тревожить его покой и, уж тем более, не просить его поприличнее вести себя в присутствии Вероники. Хотя такая идея у неё появилась, Марина сочла, что этим только обидит мальчика, отношения с которым у неё пошли вроде бы в гору. Приняв душ, Марина сидела в гостиной и листала журнал интерьерных решений. Эля уже заканчивала занятия и собиралась на улицу, когда телефон Марины завибрировал – это Вероника написала, что подъезжает.

С Элей они пересеклись уже на лестничной клетке. По-мужски просто одетая в рубашку и джинсы, всё свободного кроя, Вероника сердечно обняла свою юную любимицу.

– Ох, как мне не хватает дома девочки. – в сотый раз сказала она. – Дома-то у меня одни мальчишки.

– Да какая разница! – противилась всему гендерному Эля.

– Действительно. – сказала Марина. – У нас теперь тоже один мальчик дома есть.

– Кстати! – воскликнула Вероника.

– Что?

– Ну, давай Элечку проводим. Эля, ты пирсинг идёшь делать? Давай, красотка, похвастаешься потом.

Эля не любила, когда так делают. Ей показалось, что её прогоняют. Но она улыбнулась тёте Нике, как всегда немного наигранно. С четвёртого на первый этаж она пошла пешком.

– Так что ты хотела сказать? – спросила Марина, приглашая подругу внутрь.

Вероника сделала жест «сейчас, сейчас» и, сняв кеды, шепнула на ухо Марине:

– Мне кажется, я видела его.

– Кого?

– Ну, племянника твоего. Он в окно таращился, когда я парковалась. Тёмненький такой? С ушами?

– Да. – сказала Марина. – Ну ты ставь сумочку, проходи.

Подруги расположились на кухне, и Марина предложила Нике выпить вина. Та отказалась: «я же за рулём». Тогда Марина достала из холодильника две бутылки любимого лимонада её дочери и не без труда открутила с них крышки. Беседа потекла легко и непринуждённо, как, впрочем, и всегда, когда подруги встречались. И это при том, что Ника устала с дороги – путь из Подмосковья до центра города неблизкий. Пользуясь привилегией гостя, она взахлёб рассказывала о своих детках, которым если чего-то и не хватало, то только гендерного разнообразия. Младшенький уже вовсю ползает, Мишка, который чуть постарше, уверенно ходит на своих двоих, Антон – тот уже пробует изъясняться. Ника очень надеется, что все они будут ступать по жизненному пути не менее уверенно, чем её первенец Борька, который, в качестве дипломата, получает одно повышение за другим. Марина заметила, что её племянника тоже так зовут. Именно Борькой его любит называть мама, Маринина сестра. Сама же она предпочитает более строгие формы.

– Ах да. – сказала Ника. – Так сможем ли мы засвидетельствовать стать твоего племянника?

– Боюсь, что нет. – признала Марина. – Стать если есть, то он предпочитает её скрывать. И вообще любит одиночество. Вряд ли выйдет.