Они распрощались, и Марина снова осталась в одиночестве. Насколько чертовски приятно ей было, когда Вероника проявляла щепетильность в заботе о ней, настолько же сложно ей было смириться с недоступностью подруги. А в последние годы Вероника и не радовала её частыми встречами – нарожав полдюжины детей, Ника только и успевала что помогать каждому из них проходить через кризисы. Зато у неё были мальчики.

А Марина испытала обиду на жизнь: почему сегодня ей так не везёт? Все её свидания расстроились; ничего, из того, в чём она нуждалась, добыть не удалось. Далёкая от веры в знаки, символы и магию, она всё-таки начинала подозревать Борю в том, что его присутствие приносит неудачу. Может, именно поэтому в жизни Нади постоянно случались неурядицы? А что, если будет иметь место накопительный эффект – чем дольше Боря у них живёт, тем серьёзнее незадачи их ждут? Марина почувствовала себя уязвимой и очень одинокой. И когда она вспомнила про необходимость разработки маркетинговой стратегии расширения их компании на восток, ей стало так не по себе, что она решила немедленно с кем-нибудь встретиться. Хорошо, что Эля целыми сутками сидит дома. Её всегда можно вытащить на прогулку. Марина позвонила дочке, но не тут-то было. Та сообщила маме, что решила кое-что устроить, не то чтобы прямо сюрприз, но маме должно понравиться. Марина призналась, что хоть и рада предприимчивости дочери, но рассчитывала на её компанию. Эля, не оценив по достоинству потребности мамы, заявила, что будет дома через несколько часов. Марина ответила, что тогда нет поводов волноваться, они встретятся уже дома.

Снова отвергнутая жизнью в своих надеждах, Марина решила, что она никому не нужна. И она закипала от связанной с этой идеей злости. Ей, похоже, оставалось только встретиться с Борей и продолжать выслушивать его несправедливые упрёки, претензии и оскорбления. Это именно то, чего она, наверное, заслуживает. Ведь всякий недостаточно эгоистичный человек, типа неё, Марины, обязательно должен претерпевать жестокое с ним обращение, по какому-то неписанному закону природы. И чтобы добавить масла в этот огонь, ей стоит снять с карты побольше денег и под видом дружеских намерений вручить их Боре, чтобы тот потратил деньги на какую-нибудь дребедень. А ещё лучше будет броситься перед ним на колени и умолять его подать чёртовы документы в институт, строительный или какой они себе выбрали. А почему бы ей вообще не поступить вот как: взять и признаться Борису, что он приглянулся её дочери и та только немножко стесняется обозначить свой интерес. Если же он будет достаточно настойчив и при этом чуточку тактичен, то… Но от этих мыслей Марине стало дурно. Вдруг она вспомнила про Тимофея Ильича.

Точно! Вот он – её последний защитник от Бориных лап. Впервые за долгие годы Марина обрадовалась тому, что в её жизни есть этот извращённый, но добродушный и ласковый персонаж. Сейчас она ему позвонит и, если только он будет достаточно чуток, она поможет ему реализовать все его фантазии. Наблюдая за неспешно уходившими вдаль автомобилями, она сидела на скамейке в глубине скверика, в полном одиночестве, если не считать соседствовавшего с ней памятника. Брусчатка, которой была выложена поверхность земли, рябила у неё в глазах. Гудки телефона, куда менее частые, чем стыки этого камня, тем не менее не успокаивали, а лишь только тревожили.

– Алло! – донёсся до неё, наконец, голос Тимофея.

– Тим… – игриво сказала Марина. – Скажи мне, что твой вечер свободен.

– Абсолютно. – ответил Тимофей. – Лежу и смотрю телевизор, первый канал.

– Ты извращенец, Тим, ты знаешь об этом?

– Да! – признался он. – Но ведь и ты тоже?

– Прекрати. Короче говоря, я еду к тебе. Сделай всё красиво, пожалуйста. Разбросанных носков я не потерплю.

– О! – воскликнул Тимофей. – А я ведь только что о тебе вспоминал.

– Без лирики, Тим.

– Понял. Я очень рад, жду тебя.

Отправившись на такси, Марина вскоре очутилась близ отеля, где уже лет десять жил её замысловатый коллега. Это было ещё одной странностью Тима – уверять окружающих в том, что он не потерпит постоянства жизни в одной и той же квартире и вместе с тем забыть о возможности перемен, застревая в том же самом номере того же самого отеля десятки лет. Должно быть, думала Марина, ему важно иметь саму возможность сняться с места. Но то, что Тимофей предпочитал использовать вещи не по их прямому назначению, – это доказанный факт. Эта черта красной нитью проходила через жизнь Тима и ярче всего проявлялась в его сексуальных предпочтениях. Необычное использование предметов – сколько раз он задавал эту проблему соискателям на собеседованиях? А теперь Марина снова, после длительного перерыва, прибыла помочь самому Тиму в необычном использовании частей его тела. Тоже, получается, профессиональная деформация? Но Марина не согласилась сама с собой: судя по всему, от каких-либо ориентиров в том, что касается секса и отношений, ей вскоре придётся отказаться, чтобы не переживать столь интенсивно свою исключённость из общества, давно вставшего на сторону желаний.

Он встретил её внизу, в фойе, в одном халате. Его, похоже, совсем не смущал ни официоз гостей и персонала этого отеля класса «люкс», ни роскошь мраморных полов и высоченных потолков – Тимофей чувствовал себя совершенно свободным человеком. Она не сомневалась, что под халатом на нём ничего нет. Хорошо, если он не начнёт свои игры сразу в лифте.

– Всюду китайцы. – заметил Тим.

Марина задумалась: с каким посылом он это говорит?

– Они имеют какое-то отношение к твоим безграничным фантазиям?

Его лысая голова отражала свет бронзовых люстр.

– М-м-м. Только самое отдалённое.

– Что-то новенькое? – заинтересовалась Марина.

Они стояли у шахты лифта и ждали, когда их заберут. Швейцар счёл своим долгом отойти в сторону.

– Нет. – сказал Тим. – Но ты, наверное, знаешь, что самые необычные игрушки производят в Китае. Японцы тоже молодцы, но мне кажется, китайцы берут числом.

– Ты как будто под впечатлением от чего-то. – заметила Марина.

– Ты знаешь, я всегда такой.

Приехал лифт, и Тим вальяжно зашёл в кабину, шаркая ногами. На нём были его любимые тапочки – кажется, занести в номер грязь он совсем не опасался. И Марина знала, почему.

Тим занимал просторный, светлый номер на пятнадцатом этаже отеля. Панорамные окна, составлявшие угол, открывали вид на лучшие места Москвы. Марина почему-то вспомнила о Боре. Мальчику, подумала она, было бы полезно здесь оказаться. Впечатления, которые он мог бы получить, наблюдая эти виды, он запомнил бы на всю жизнь. Посредине номера как раз стоял рояль – Боря, большой любитель музыки, обрадовался бы. Катакомбы из обтянутых дорогой кожей диванов, барных стоек и всевозможной техники пробудили бы в мальчике жажду приключений. А массажное кресло, джакузи и огромная кровать помогли бы ему расслабиться после волнительной игры. Чего, ей всегда казалось, не хватало в этом жилище, так это искусства. Ни одной картины.

– У тебя тут ничего не поменялось. – заметила Марина.

– Это ты в тайничок не смотрела. – игриво ответил Тимофей.

Он имел в виду место за невидимой дверцей, где хранились игрушки на все случаи его, Тима, взрослой жизни. Но Марина ещё не чувствовала себя готовой отправиться на эту экскурсию. Она бы хотела хоть немного поговорить.

Сев на диван, на его спинке Марина раскинула свои длинные руки. Тимофей сел, ссутулившись, на барную стойку и внимательно посмотрел на неё. Наблюдательный человек, он с неудовольствием отметил, что да, придётся о чём-то болтать.

– Ты выглядишь расстроенной. – сказал он. – Всё хорошо?

– Да, да, вполне. Но сегодня ты спас меня от одиночества, и я всё ещё не верю, что я здесь.

Тимофей лукаво сощурился.

– Как только ты посмотришь в тайничок, ты сразу убедишься…

– Тим! – прервала она его. – Дай время.

– Сколько угодно. Как дочка твоя?

– Давай не будем?

– Ладно.

В наступившем молчании Марина почувствовала себя чуть спокойнее. Ей захотелось рассказать Тиму про её новое знакомство. Конечно, он не поймёт её так, как могла бы Ника, зато Тим наверняка выдаст какой-нибудь неожиданный комментарий, в его шутовском стиле.