– А сам?
– Я позавтракал, – он указал на пустую кружку и тарелку с остатками пирога, – это тебе. Я догадывался, что так будет.
– Ладно, – отказываться Тони не стал. Взял сэндвич и, отхлебнув кофе, блаженно зажмурился. – Да, определенно, это любовь. Так вот чем ты занимался тут целую неделю – девушек охмурял.
На лицо Ангела словно туча нашла.
– Ну да, мне же делать-то больше нечего. Цель жизни – всех в себя влюблять. Хотя, знаешь, лучше так, чем как некоторые…
Тони замер, не донеся сэндвич до рта.
– Это ты о чем?
– Ни о чем.
Ангел отвернулся к окну, словно серая от пыли собака, лениво трусящая по тротуару, была безумно интересным зрелищем.
– Ты уж договаривай, раз начал.
Тони бросил сэндвич обратно на тарелку. В душе закипала злость. Утро, которое так неплохо началось, стремительно превращалось в непонятно что.
– Нечего договаривать, – Ангел повернул голову и посмотрел на него равнодушным, ничего не выражающим взглядом. И Тони с удивлением обнаружил, что предыдущий вариант этого типа ему даже немного нравился.
– Нечего сказать – мог бы и не начинать. Никогда бы не подумал, что у нашего Ангелочка такой паскудный характер. Удивительно, что никто до сих пор этого не заметил. А жаль, может поменьше бы восхищались.
– А я и не прошу восхищаться. Я такой, какой есть! И я не «ангелочек»! И мне плевать, что вы все обо мне думаете!
– Не ори, – остановил его Тони, чувствуя, что еще немного – и тот пойдет вразнос.
– Хочу и ору!
– Хватит, – Тони поймал его взгляд и послал мысленный приказ успокоиться.
– Иди к черту! – Ангел тряхнул головой, закрываясь от воздействия.
Щит оказался так себе, на три балла из десяти. А вот нечего поддаваться эмоциям!
Тони взломал его играючи, Ангел даже и не заметил.
– Успокойся, – произнес он, усиливая воздействие. Пальцы, которые Тони накрыл ладонью, чуть вздрогнули. Холодные, словно ледышки и худые, будто руки скелета, обтянутые кожей. Хотелось согреть их, и Тони почувствовал, как его собственное тепло медленно перетекает к сидящему напротив человеку…
– Что ты делаешь! – в голосе Ангела послышалась растерянность, смешанная со страхом.
И Тони тут же прекратил это дело, потому что бездна, которая перед ним открылась, не удовлетворилась бы тем количеством, которое он готов был отдать.
«Привожу тебя в чувство», – хотел сказать он, но вместо этого произнес:
– Ты что творишь? У тебя резерв в минусе! Почему не восстанавливаешь?
Ангел мгновенно ушел в оборону, отдернув руку.
– Тебя это не касается, – произнес он, отводя взгляд в сторону.
Тони посмотрел туда же. В этот раз на улице даже собаки не оказалось, разглядывать было совершенно нечего.
– А я думаю, касается. Выполним задание – делай что хочешь. А сейчас мне нужен напарник в нормальном рабочем состоянии.
– У меня достаточно сил для этого задания, – с вызовом произнес Ангел.
– Ну да, и поэтому ты не справился в одиночку.
– Я не справился в одиночку, потому что некоторые… Ладно, забудь, – он, скрипнув стулом, поднялся. – Идем, хватит болтать.
И не оглядываясь, отправился на выход. Тони расплатился за завтрак и поспешил за ним. Выйдя, обнаружил, что Ангел ждет его, прислонившись к колонне у входа, от которой тут же и отлепился, устремившись вдаль по улице.
После прохладного воздуха кафе уличный зной подействовал на Тони удушающе.
Ангел перебрался на теневую сторону, и Тони, нагнав его, молча пошел рядом.
– У тебя на площади голова не болит? – спросил Тони, чтобы разрушить молчание.
Ангел не отреагировал. Тони подумал, что так и не дождется ответа, когда тот вполголоса произнес:
– Голова – это мелочи.
Улица, на которую они свернули, оказалась на удивление оживленной, и в результате дорога до площади заняла вдвое больше времени, чем Тони потратил бы на нее сам. Почему-то почти каждый встречный считал своим долгом остановиться и сказать Ангелу хотя бы пару слов. А если не остановиться, то улыбнуться и кивнуть в знак приветствия. Продавец из овощной лавки пожелал счастливого дня, бодрый дедулька с торчащим из пакета батоном, радостно сообщил, что погода нынче чудесная, женщина из газетного киоска по ту сторону дороги, высунувшись в окошко, так восторженно замахала рукой, что чудом не вывалилась.
– Ты здесь давно? – спросил Тони у Ангела.
– Пятый день. А что?
– Да вот удивляюсь твоей безумной популярности. Чем ты тут занимался?
– Ничем.
– Оно и видно, – не смог удержаться от подколки Тони.
Ангел обернулся, чтобы ответить… и внезапно замер, прислушиваясь. На лице отразилась тревога. Едва Тони собрался спросить, что случилось, как он сорвался с места, словно кипятком ошпаренный. Визг тормозов, удар, звон разбитого стекла…
Женщина с порванным бумажным пакетом, из которого валились на дорогу яблоки, ошалело уставилась на витрину магазина. Точнее, на то, что еще недавно было витриной, мимо которой она собиралась пройти. И от которой ее в последнее мгновенье оттащил Ангел. Он так и стоял рядом, вцепившись в ее руку… и бледнея на глазах.
Понимая, что сейчас этот супермен грохнется в обморок, Тони, ввинтился в собирающуюся толпу, отцепил его от «пострадавшей» и, схватив за руку, увлек прочь. К счастью, Ангел и не думал сопротивляться.
Войдя в номер, Тони подвел его к кровати и, с трудом сдерживая злость, произнес:
– А теперь ложись и спи, герой хренов!
На бледном лице Ангела мелькнуло совершенно непонятное выражение, но он, молча снял кроссовки и улегся на кровать.
– И только попробуй вскочить, веревками примотаю!
На это ему тоже ничего не ответили – Ангел заснул, едва голова коснулась подушки.
Решив не спускать с него глаз, Тони притащил из кухни табурет и уселся рядом.
Казалось бы, чего проще: выспись, отдохни, поешь – и силы восстановятся. Ну да, не сразу, одного дня мало, но даже день лучше, чем ничего. Так нет, надо было себя загнать до полудохлого состояния. И всё ради чего? Ради посторонних, которые тебе никто. А то, что собственный резерв пуст – это же такая малость! Подумаешь, загнуться от элементарной простуды, потому что иммунитет сдох. Или уснуть и больше не проснуться, потому что усталый организм решил – «хватит».
Чувствуя, как кровь стучит в висках, Тони приказал себе успокоиться, выровнял дыхание, заставляя умолкнуть панику, кричащую о том, что история повторяется. «Нет, – сказал он себе, – это не Маркус, это чужой, совершенно посторонний человек. Даже не похож. Просто какой-то тип, с которым столкнула судьба ненадолго, только и всего. И плевать, что с ним будет после задания. Нужно закончить дело – и тогда пусть творит, что хочет. А пока придется за ним приглядывать».
Словно услышав его мысли, парень заворочался, собираясь проснуться.
«Ага, сейчас», – произнес Тони и приказал ему спать дальше. Ангел успокоился, лицо его приобрело умиротворенное выражение и, положив ладонь под щеку, он так сладко засопел, что Тони и самого потянуло в сон. «Не дождешься!» – сердито подумал он.
Вскоре глаза начали закрываться. Понимая, что еще немного – и он отрубится, а паршивец улизнет, Тони нашел решение, которое показалось ему идеальным: он улегся рядом с Ангелом и, обняв его, уснул, справедливо полагая, что теперь сбежать незамеченным этому типу не удастся.
Когда Тони проснулся, Ангел все еще спал. Взгляд задержался на его расслабленном лице, мелькнула мысль, что парень-то все-таки симпатичный. Гораздо симпатичнее, чем показался на первый взгляд. Сейчас, без привычной сердитой маски, он выглядел таким уязвимым, что вызывал желание если не защитить, то хотя бы просто побыть рядом, чтобы успеть вовремя подставить плечо.
Понимая, что его заносит, Тони торопливо отодвинулся и сбежал на кухню пить кофе.
Он успел не только опустошить кружку, но и прикинуть приблизительный план действий, насколько это возможно при тех крохах информации, которыми он располагал, и тут появился Ангел: лицо помятое, волосы торчат в разные стороны. Тони поймал себя на желании их пригладить… или растрепать еще больше. Эта странная реакция его насторожила, однако виду он не подал и бодрым голосом произнес:
