Городская площадь – маленькая и круглая – со всех сторон оказалась стиснута домами, которые, судя по виду, стояли здесь не один век. Несколько новых построек удачно вписались в общий стиль. В центре площади красовался фонтан, похожий на тазик с забытым внутри кувшином. Из «кувшина» лениво били струи воды.
Ангела на площади не оказалось. «Интересно, где его носит?» – подумал Тони. Объект, который предстояло захватить (или уничтожить, в зависимости от ситуации), находился в одном из домов. Где именно, знал только Ангел. Тратить силы на самостоятельный поиск Тони не захотел – на подступах к площади у него неожиданно начала болеть голова. Сейчас она и вовсе раскалывалась. Снять боль – дело плевое, но почему-то сейчас это не получалось, любая попытка сконцентрироваться только ее усиливала. Тони двинулся обратно, решив вернуться в другой раз.
Едва он покинул площадь, как боль начала стихать. Теперь ее можно было убрать без труда. Тони пошел дальше, и буквально через пару минут она исчезла сама.
Тони остановился, а затем развернулся и пошел назад, на площадь. И убедился, что это не совпадение – голова вновь начала болеть. «Интересный эффект, – подумал он. – Но где все-таки где носит этого типа?» Причина, по которой Ангел выглядел так скверно, стала очевидной. Непонятно было другое – почему он довел себя до такого состояния? Убиваться в хлам ради задания? К чему такие жертвы?
Хотелось найти его и спросить прямо сейчас. Тони попытался настроиться на Ангела… и оставил бесплодные попытки. Чтобы вот так, с наскоку, почувствовать человека, нужно с ним как минимум подружиться, а лучше – переспать. Ни того, ни другого Тони делать не собирался, Ангел по-прежнему вызывал неприязнь.
Поэтому он выбрал иной путь. Усевшись на лавочку под липой, расслабился, отпуская мысли, и начал сонастраиваться с пространством. С каждым вдохом он становился частью этих домов и улиц. С каждым выдохом отдавал городу частичку своей силы, встраивая ее в нагретые солнцем мостовые, стены и черепичные крыши… Постепенно мир вокруг стал живым, дышащим в унисон. Кровь города пульсировала по венам шагами прохожих, среди которых где-то находился и Ангел. Чужой, посторонний объект со слабым, рваным, сильно обесточенным полем. Тони вспомнил ощущение от их первой встречи. И начал прислушиваться, стараясь поймать знакомые вибрации…
Время летело тихо и незаметно… где-то плакал ребенок… кто-то ругался… кто-то занимался любовью… кто-то спал, убаюкивая себя и пространство спокойным дыханием… Тони никуда не торопился, слушал и ждал…
Казалось, прошла целая вечность, когда знакомая вибрация, словно муха, задела ниточку паутины. Тони покинул лавочку и пошел, ни о чем не думая, ни о чем не беспокоясь, зная, что пространство само выведет его к цели…
Что случилось, он так и не узнал – когда вышел из-за поворота, толпа почти рассосалась. Ангел, вместе с несколькими сердобольными прохожими, помогал продавщице уличного ларька собирать раскатившиеся овощи. Собирали в коробки, прилавок был разломан в щепки, а рядом на мостовой валялся комод. Точнее, Тони предположил, что эта гора деревяшек прежде была комодом – обломки с ручками смутно напоминали выдвижные ящики.
Вписываться в эту благотворительность Тони не собирался, легонько пнул подкатившийся апельсин в сторону собирающих и возвратился в отель. Ангел его не заметил. Или сделал вид. До конца оговоренных суток осталось еще несколько часов, и Тони с чистым сердцем оставил их Ангелу: если тот хочет тратить время на сбор урожая – его право. Зайдя поужинать, Тони вернулся в номер и завалился спать. Ждать, когда наступит полночь, а затем рысью бежать на площадь он не собирался, организм требовал восстановить силы, что Тони и сделал с превеликим удовольствием.
Уже засыпая, он услышал, как возвратился Ангел.
Видимо из-за усталости сны оказались один другого гаже…
Он снова был на крыше, под бьющим наотмашь дождем.
– А я спрыгну… Да, спрыгну, если ты не согласишься, – пьяно хорохорясь, вопил Ларри, расставив руки в стороны. Мокрый до нитки, он покачивался на краю парапета. Губы кривила мерзкая улыбка. – Ну же, давай, решай. Даю тебе последний шанс. Давай, Тони, тебе понрааа…
Затихающий крик осколками разбился об асфальт. Молния! Это была молния! Яркая и ослепляющая…
…как бьющее в глаза солнце на городском пляже. Блики от воды в пластиковой бутылке, лежащей на песке, лупили по глазам. Тони жмурился, пытаясь отвернуться, но у него почему-то не получалось…
…Яркий жесткий свет. Стерильная белизна комнаты. Резкий химический запах нового, только что испытанного препарата. Как показал эксперимент, над ним еще работать и работать. Четыре минуты – слишком мало для того, чтобы извлечь нужную информацию. И еще две на созерцание агонии у того, кто эти ответы не дал.
Тони взял со столика шприц, оставленный ассистентом. Синяя полоска у основания поршня почти не видна – шприц пуст, также как и ампула, которая валялась здесь же на столике. На какое-то мгновение ему показалось, что шприц горячий. Пальцы разжались, и шприц упал на пол. Тони вздрогнул. Его начало трясти…
…Тряска не прекращалась, и он, выныривая из удушающего кошмара, осознал, что находится в комнате и кто-то действительно трясет его за плечо. Увидев знакомую бледную физиономию, тут же пришел в чувство. Ангел отстранился, на лице возникло знакомое презрительное выражение.
– Чего тебе? – хрипло произнес Тони.
– Ничего. Тебе какая-то дрянь снилась, решил разбудить.
И ушел, оставив пялиться на закрытую дверь, тонущую в сером предутреннем сумраке.
Тони посмотрел на часы – полпятого. Сна не было ни в одном глазу.
Он тихо встал, выглянул в коридор и прислушался. В номере стояла тишина. Видимо, Ангел снова улегся спать.
Тони опять залез под одеяло. Закрыл глаза – и шприц с синей полоской вновь предстал перед глазами. Чертыхнувшись, Тони отправился в душ. Холодная вода – отличное средство от всякой дури – и в этот раз она тоже помогла. Тони вернулся в комнату с абсолютно пустой головой и завалился спать. В этот раз ему ничего не снилось.
* * *
Когда он открыл глаза, на ветке за окном весело чирикала птица, радуясь солнцу и новому дню.
В номере стояла тишина. Ангел отсутствовал – за приоткрытой дверью его комнаты просматривалась аккуратно заправленная кровать.
Обнаружился он в кафе отеля, где любезничал с официанткой. Девчонка, растекаясь сиропом, сверкала глазами, улыбкой и остальными частями тела, щедро выставленными напоказ.
Исключительно из чувства мести Тони направился к его столику, уселся напротив и бросив: «Привет», обратился к официантке:
– Капучино, пожалуйста, – та замолкла на полуслове, уставясь на него с негодующим видом. – И сэндвич с сыром, – добавил он, одарив ее ослепительной улыбкой.
Официантка, бросив на него полный ненависти взгляд, развернулась, чтобы уйти.
– И еще один сэндвич с кофе для меня, – торопливо добавил Ангел.
Вид у него был такой, словно он только что сбросил с плеч тяжелый груз. Тони понял, что месть не удалась.
Кофе, который принесли Тони, выглядел бурой жижей. А сэндвич, судя по виду, долго и от души пинали. Зато на тарелке, поданной Ангелу, красовался настоящий кулинарный шедевр: два ровных прямоугольника хлеба с оранжево-желтыми ломтиками сыра, между которыми курчавится салатный лист, игриво приоткрывая красный помидорный бочок. А в кофейной чашке, поверх аппетитной пенки красовалось сердечко. Тони почувствовал себя зверски голодным, вот только принесенный ему завтрак к трапезе не располагал.
– Пожалуй, я не рискну это пробовать, – произнес он, отодвигая тарелку.
Ангел, скрывая улыбку, придвинул ему свою. Вместе с чашкой кофе.
