— Будущий тесть…. Но об этом мы с Вами поговорим, как только вы к нам в гости пожалуете. А теперь, Пётр Алексеевич, прошу меня простить, я на работу опаздываю.

Попрощавшись с папой, в темпе вальса Витя стал собираться на работу. Я осталась у него, слесаря ждать. Да и работу до сих пор не нашла, как с предыдущей уволилась.

Никогда ещё рабочий день так не тянулся, как сегодня. Но меня согревала мысль, что дома меня ждёт моя любимая девочка, и от этого становилось немного легче. Ещё на этаже нос учуял умопомрачительные запахи и, когда я хотел уже открыть дверь, она распахнулась сама, а Варя набросилась на меня с поцелуями. А у меня сердце защемило, ждала значит, скучала.

— Варь, после ужина у нас важное дело есть. — Смотрит странно, не понимает ничего, — Вещи твои будем сюда переносить.

Девочка моя в шоке. Щёки пунцовые, глаза блестят, зрелище просто крышесносящее.

— Х-хо-орошо, говорит, заикаясь. — Вить, я дома сидеть не смогу, честно. Сегодня уже резюме отправила. Два часа назад звонили, на собеседование приглашали. — Говорит, а сама глаза отводит. Неужели боится, что дома её запру? Идея, конечно, неплохая, но Варя так быстро зачахнет.

— И кем же хочет работать моя малышка?

— Помощником бухгалтера. Но это только собеседование.

— Я уверен в тебе, Варь. Всё будет хорошо.

И она целует меня, нежно, ласково. Отвечаю ей, вкладывая всю свою любовь. Этой ночью нам почти не удаётся поспать. Но не потому, что вы там подумали. Мы переносили Варины вещи три часа и пять часов пытались определить, куда всё это можно деть…

А вот до утра мы уже решали вопрос, кто на какой стороне кровати спать будет!

Три недели спустя.

Сегодня день «ИКС». Варины родители, наконец, уладили все дела, взяли отпуск, с минуты на минуту будут здесь. И нам с Варей надо им сообщить, что она теперь живёт со мной. По телефону не решилась, а я настаивать не стал. Ждём гостей у Вари дома.

Сегодня день «ИКС». Варины родители, наконец, уладили все дела, взяли отпуск, с минуты на минуту будут здесь. И нам с Варей надо им сообщить, что она теперь живёт со мной. По телефону не решилась, а я настаивать не стал. Ждём гостей у Вари дома.

Вообще, сегодня я ещё планирую сделать кое-что. И бархатная коробочка, припрятанная в укромном месте, ждёт своего часа.

Что-то Варя притихла там в туалете. Подхожу, стучу.

— Ты там живая? Всё нормально?

— Я убью тебя, Марков!!! — Кричит, срываясь. — Нет, я убью себя! Нет! Я нас убьюууууу! — И слышу, как она всхлипывает. Пугаюсь не на шутку.

— Вареник, если ты сейчас-же не откроешь дверь, я её выбью! — Говорю спокойно, но так, чтобы поняла, что я не шучу.

— Нет! Потому что если я её открою, я кого-нибудь обязательно убью!!!

— Да в чем де… — Не успеваю закончить фразу, как все происходит одновременно. Входят Варины родители, а Варя открывает дверь в туалет и орёт срывающимся голосом:

— Да залетела я! Беременна! Опузатил ты меня! Вот чего! Ребе… — осекается на полуслове, — Ой… Папа, мама, вы давно тут? — Говорит на автомате. Видать, ещё не поняла, что же такое произошло сейчас.

— Недавно, но достаточно, — говорит папа, глядя на меня испепеляющим взглядом, хорошо у матери запасные ключи есть, а то не достучались бы до вас.

— Спокойно, Пётр Алексеевич, — одной рукой пытаюсь остановить надвигающийся ураган, второй Алину Владимировну к туалету подталкиваю, чтобы она там Варю в чувство привела, — Мы сейчас с Вами по пятьдесят грамм тяпнем, и я вам все расскажу.

Подталкиваю его за плечо в гостиную, где Варей уже давно стол накрыт. Только жаркое в духовке, чтобы не остыло. Несу. Молча накладываю будущему тестю всё, что вижу на столе, понемногу разливаю коньяк. Пьём.

— Я люблю Вашу дочь. — Кивает — И хочу жениться на Варе. — хмыкает, типа ещё бы я не хотел. Я галстук ослабил, потом вообще снял. — Про беременность Вари сам узнал только что, как и сама Варя, но кольцо давно уже купил. Хотел что бы всё как положено, у вас спросить, при Варе, красиво предложение сделать… Но я не боюсь, честно. Я готов. — За время моего монолога варин папа ещё три раза приложился к коньяку, — Ну не молчите же Вы!

— А что я сказать-то должен, сынок? — И это его «сынок», сказанное с теплотой немного обнадёживает, — Это вон ей решать, — машет рукой на туалет, из которого то всхлипы доносятся, то дикий хохот, то непонятный бубнёж.

— Интересно, что там происходит?

— Даже не пытайся это понять, Витя. Это я тебе как мужик мужику говорю.

Минут через сорок, когда мы с батей уже пересели на диван и активно обсуждаем автомобили, из туалета выплывают наши дамы. Обе без косметики, глаза красные, нос припух.

— Красотки, — Крякнул дядя Петя. Мама закатила глаза, а Варя просто фыркнула. — Так, что-то мы с дороги притомились, пойдем мы с мамой передохнем немного, — говорит, а сам бочком-бочком в прихожую. Мама кивает каким-то своим мыслям, и уходит вслед за папой. В дверях останавливается, и говорит:

— Мы немного поспим с дороги, а то шесть часов ехали, устали. Но вечером созвонимся, пойдем вечерний город смотреть, так что не раскисайте тут. — Подмигивает и уходит.

— У тебя классные родители, — говорю, потому что так правда считаю.

— Знаю. Что будем делать, Вить? — А голос уставший, потухший.

Беру её за руку, веду к столу.

— Для начала ты поешь, а то ничего с утра не ела, всё как белка в колесе. А потом мы поговорим, хорошо? — Кивает, — Тебя же не тошнит? — Отрицательно машет головой. — Кушай, Варюш. — Навалил всего, полную тарелку.

И вот, когда с едой покончено, начинаю разговор.

— Я хочу сказать тебе кое-что, только ты не перебивай меня, пожалуйста. И в глаза мне смотри, мне надо видеть, понимаешь? — Сомневаюсь, что понимает о чем я, но кивает мне. — Так вот, — нервно чешу бровь.

— Я увидел тебя впервые два года назад, на самом деле. — Смотрит шокировано, но молчит. — Я тогда курить ещё не бросил. Вот сидел возле подъезда, сигаретку тянул, как вижу, подъезжает такси, и из неё выплываешь ты. В голубом платье, — смотрит укоризненно.

— Не бузи, не умею я эти цвета различать. Небесно-голубой, индиго, и что там ещё за лабуда бывает? Не знаю, — О! Вот и нежная улыбка на устах. — Так вот, ты была в голубом платье, такая нежная, воздушная. Идёшь, о чём-то своём мечтаешь. Потом села на лавочку напротив, и стала с кем-то по телефону болтать. Так я и узнал, во сколько ты заканчиваешь, и с тех пор подгадывал, чтобы хоть иногда с тобой возле подъезда видеться! — Она в шоке, но молчит.

— Да, представляешь. Я ещё тогда подумал, что такая шикарная девушка никогда не посмотрит на такого как я, в одежде, наверняка пропахшей бензином, и ещё черт знает чем…

У виска пальцем крутит, пыхтит, но не перебивает.

— Долгое время наблюдал за тобой. Но тут увидел тебя с парнем, и мне будто нож в сердце воткнули. Правда. Я тогда неделю бухал. Зарёкся тогда, что не буду больше с тобой встреч искать, — и такая тоска у моей малышки в глазах, но я продолжаю. Я должен ей всё рассказать.

— Когда через несколько месяцев уже другой парень от тебя выходил, я ему лицо немножечко подправил. Честно, не сдержался. Ну, я так понимаю, что он и так тебя бросил в то утро, — кивает, — И вот тут меня заклинило, Варь. Я испугался, что же я делаю? В маньяка превращаюсь. Отвлечься пытался, я эти два года смутно помню. Если честно. Я тогда училище заканчивал, вработу ушел, ну и меня накрывало периодически. И вот недавно я опять сталкерить начал. Встречал у подъезда, домой провожал. Но заговорить так и не решился. Теперь ты все знаешь, Варя, и только тебе решать, хочешь ли ты замуж за такого маньяка? — ну вот, спросил, и даже голос не дрогнул. Дыхание затаил. Жду. На лице у Вари отражается тяжёлый мыслительный процесс, но я не отвлекаю, как вдруг её лицо озаряет улыбка, и я в это время коробочку достаю…

— Вииить, а Вииить, — говорит она на манер Надюхи из «Любовь и голуби», — ты чёй-то, замуж меня зовешь, чё ли?