— Я оббегал пол Сеула, чтобы найти тебя, знаешь? — хмыкает Юнги спустя минуту, проведённую в молчании. — Думал, что должно было случиться что-то серьёзное, потому что ты никогда не посылал меня с помощью каомодзи, — старший пропускает лёгкий смешок. — Сначала я поехал в бар, в котором ты обычно пьёшь… Да-да, не делай такие удивлённые глаза, я знаю места, в которых ты в теории мог бы набраться. После бара, где тебя не оказалось, я направился к твоему другу, Тэхёну, который, очевидно, не очень обрадовался моему присутствию у себя на пороге, а после упоминания о тебе и вовсе чуть не разбил мне лицо. Впрочем, его удивление помогло мне сделать вывод, что тебя у него нет, а потому, заглянув по дороге ещё в пару мест, я вспомнил про правило очевидности. Где нужно что-то спрятать, если не хочешь, чтобы это «что-то» нашли, Чимин-а?
— На самом видном месте, — как в бреду проговаривает Чимин, неосознанно зарываясь пальцами в тёмно-бордовые волосы Юнги.
— Именно, — подтверждает тот, не спеша отстраняться от подвисшего Чимина. — Благо, у меня есть дубликат ключей. Теперь ты расскажешь мне, что произошло?
Смешинки в глазах старшего резко исчезают, уступая место холодной серьёзности, и Чимин не может бороться с затапливающим его тёплом от одной только мысли, что Юнги не всё равно. Что он заботится о нём, ибо как иначе назвать тот факт, что он отменил свои «кое-какие дела» ради того, чтобы узнать, всё ли у него хорошо?
— Я думал о том, чтобы расторгнуть наш договор, — неожиданно говорит Чимин, поздно спохватываясь о том, что сказал свои мысли вслух.
Юнги слегка мрачнеет, после чего, еле слышно сглотнув, уточняет, чуть меняя положение головы на ногах Чимина:
— И что решил? Не думай, я не стану тебя держать насильно, ты всегда можешь сказать мне, если по какой-то причине хочешь уйти. Мне будет тебя не хватать, но если это твой окончательный выбор… Просто скажи.
Вот и всё.
Финальная развилка.
Когда играть в поддавки становится невозможным, кому-то приходится делать выбор, и сейчас в этом положении оказывается Чимин. Казалось бы, он уже мысленно отпустил старшего, ещё тогда, когда отправлял оскорбительное каомодзи человеку, которого готов был боготворить.
Точка уже поставлена, но младший превращает её в запятую, до жути честно и просто отвечая:
— Не хочу.
Три слога, шесть букв, а столько смысла. Он не хочет уходить, как бы больно не было жить с мыслью, что он — лишь один процент от общего числа, просто часть статистики, в которую добровольно себя записал. Он пылал от гнева и обиды, когда застукал старшего с его очередным увлечением прошлым вечером, но одних слов Юнги о том, что тому будет его не хватать, хватило для того, чтобы пересмотреть своё решение.
Он останется.
Будет презирать себя за это, но останется, потому что Юнги въелся под кожу, пропитал собой всё пространство вокруг, и даже на тех условиях, которые у него есть сейчас, всё будет лучше, чем то, что ждёт его в мире без Мин Юнги и его согревающего холода.
— Не хочешь что? — тем временем подталкивают его снизу, и он опускает взгляд, встречаясь с внимательными глазами Юнги.
— Не хочу уходить.
Юнги приподнимается на локтях, всматриваясь в лицо Чимина, словно по мимическим морщинкам пытаясь вычислить его ложь. Тот же смотрит на него абсолютно честно, не пытаясь юлить и уводить взгляд куда-то вбок.
Нет смысла скрывать. Нет смысла врать. Всё, что сказал Чимин — удушающая правда, но теперь это уже не его проблема, а Юнги, который захотел её услышать.
— Хорошо, — тем временем отзывается старший, протягивая Чимину телефон. — Тут, кстати, тебе разрывает трубку «Платонический соулмейт», я просто поставил на беззвучный. «Обмудочный козёл», значит? Как мило, возможно, я выхожу из тренда, записывая людей в телефонной книжке по их именам.
— У тебя же были какие-то дела? — вспоминает Чимин, желающий перевести диалог с щекотливой темы и думающий, что «Обмудочный козёл» всяко лучше, чем то, что было до него.
— Которые «четвёртого силиконового», эти дела? — ехидно переспрашивает Юнги, не без удовольствия наблюдая за краснеющими щеками младшего. — Оу, боюсь, ты немного ошибся с размером: у нашего китайского партнёра, Цзы Сяо Линя, размер будет третий максимум, и то не от силикона, а от чрезмерной любви к поеданию сладостей по ночам.
Чимин смотрит на Юнги, чувствуя себя идиотом, но и о недавнем всплеске не жалеет ни капли. Он слишком долго держал это в себе, поэтому «извержение Фудзиямы» было лишь вопросом времени.
— Вероятно, тебе стоит поспешить? — предполагает Чимин, прикусив губу.
— Не думаю, что в этом есть смысл, поэтому, уж прости, остаток дня ты проведёшь в моём занудном обществе.
Чимин скашивает взгляд на настенные часы, с удивлением подмечая, что пока он спал, наступило семь вечера.
— Я хочу посмотреть «Мистера Пибоди и Шермана», — неожиданно отзывается Юнги, залезая в кресло к ойкнувшему Чимину и оттесняя его куда-то взад.
— Ты хочешь посмотреть со мной мультик про говорящую собаку? — поражённо выдыхает Чимин, вглядываясь в абсолютно серьёзное выражение лица старшего.
— Именно. А теперь тащи сюда ноутбук и носовые платки — я собираюсь реветь в конце, когда Шерман признает Мистера Пибоди своим отцом.
- - -
* — IKON - «Love Scenario» («Любовный сценарий») —> Песня из названия
Комментарий к SEVEN - Love Scenario
Чисто Юнмин-тайм, но даже не отрицайте, что мы все нуждались в этой главе 😔✊🏻
Саранхэ, и всё такое ~
========== EIGHT - How You Like That ==========
Бывает и такое. Первый раз, правда, но ладно. Значит, бывает, раз случилось, значит, бывает. Всё, что человек может выдумать — всё может существовать. Это закон всего. Закон философии главный. Всё, что ты можешь придумать — всё можно изобрести. А кто это изобретать будет — это уже не твои проблемы. Твои проблемы — сдать идею. Понимаешь, изобрести идею, на самом деле, гораздо сложнее, чем реализовать её. Наверное. В пизду.
(Монолог Куплинова)
***
Сохи кажется, что Чонгук сошёл с ума.
Без художественных преувеличений и прикрас — просто тронулся, вот так вот прозаично и обыденно для мира, в котором мы живём.
Уже который день вместо привычной кислой мины на лице Хан наблюдает подозрительное оживление, а на просьбы о совместном времяпрепровождении получает согласие без того, чтобы уговаривать это нечто несколько дней кряду. Что-то несомненно происходило, и в данный момент продолжает происходить с Чонгуком, и если раньше Сохи относилась к этому спустя рукава, то теперь её политика в отношении своего бойфренда резко переменила курс.
Любопытство ли, или же обеспокоенность своим положением? Не столь важно. Намного важнее Сохи кажется тот факт, что в последнее время Чонгук с ещё большим воодушевлением берётся за свою блогерскую деятельность, перевыполняя план по видеороликам с двух в неделю до четырёх. В лучших традициях детективных дорам, просмотренных ею в запойном режиме, Хан решает начать собственное расследование, однако, быстро стопорясь на полном отсутствии каких-либо улик.
Безыдейно проходив туда-сюда три дня, девушка получает благословение, не иначе, на свою сыскную деятельность: бездумно листая ленту в Instagram, она натыкается на весьма любопытный пост от одного из зрителей Чонгука.
ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ТОГО, ЧТО GOLDEN CLOSET И TAETAE БЛИЗКИ В РЕАЛЬНОСТИ.
Призывно сверкает заголовок над нечёткой фотографией. Сохи сощуривается, присматриваясь к картинке, и с трудом различает силуэты двух мужчин, идущих за руку. Ну, как идущих: один волочит другого, а разобраться в том, где это, собственно, происходит, помогают декорации вокруг — ни дать, ни взять, оформление последнего блогерского фестиваля, на котором Хан была с Чонгуком две недели назад.
Ещё раз окинув взглядом фотографию, девушка подмечает абсолютно идентичную чонгуковской одежду, далее — те же так нежно любимые им баленсиаги, одна пара которых у него «и в пир, и в мир, и в добрые люди». Сомнения нет — на изображении Чонгук собственной персоной, но вот кто тот парень, которого он тащит за собой?
