— Ну нихуя ж себе, ёбанный свет, что будет-то, — сплюнул Юнги.

— Мда, вот об этом я и говорю. В гареме должны содержаться, ну, мягкие такие, послушные омеги, с чистой кожей и нежными, как лепестки роз, руками…

— Свои сексуальные фантазии, прошу, оставь при себе, — фыркнул Сокджин.

— Я те дам сексуальные фантазии, — Тэхён замахнулся на альфу отобранным у сопротивляющегося Намджуна романом. — До конца жизни импотентом останешься!

— Не ссорьтесь, девочки, — вклинился в спор Хосок. — Ну что мы, царевишн не изобразим, если малышу Гук-и надо?

— Спасибо, — удивился неожиданной поддержке Чон, — я тронут.

— Эй-эй, я не говорил, что моя помощь бесплатна. Три бутылки джина и я весь твой, дорогой.

— Ах, окаянные, и это после стольких лет! — завопил Сокджин.

Все удивлённо уставились на него, прикидывая: а не тронулся ли бедолага умом на старости лет?

— Я, значит, их любил, растил, а они меня по бутылкам расфасовывать собираются!

Минутное молчание прервал звук стеклоочистителя.

— Ахахах, я не могу, вы бы видели свои лица, — Джин чуть ли не по полу катался от смеха от своей ржомбы-бомбы, в то время как остальные жалостливо вздыхали и крутили пальцем у виска: ну да, старший наложник малость ёбненький, а с кем не бывает?

— … Пожалуйста, закройте Сокджина в одной комнате с Намджуном.

— Ой, да ну вас, высокого юмора не понимаете, — надулся Джин.

***

Итак, гарем предупреждён, накрашен и напоен — не так, чтобы в говно, но в скромную «зюзю» точно.

Все ждали прибытия высокопоставленного гостя с невиданным энтузиазмом: Тэхён спаривал найденных в саду червей, Джин пиздил Юнги, который не уставал всех убеждать в том, что они похожи на не первой свежести проституток, когда стоят все дружно и в ряд, Намджун пререкался с Чимином, причём последний явно проигрывал в их импровизированных дебатах. С другой стороны, на что он вообще рассчитывал, интересно мне знать? Узбекские романы, знаете ли, невероятно прокачивают скилл в оскорблениях.

И вот, час Х настал: к воротам дворца подъехал роскошный кортеж — было видно, что каждый его элемент так и силится показать, насколько богатые и социально состоявшиеся его обладатели. Наверное, если примерять подобную «скромную» претензию на роскошь на современные реалии, можно было бы провести аналогию с людьми в шубах и золотых цепях, настолько нелепо выглядела вся эта помпезность новоприбывших гостей.

Под аккомпанемент в виде молчания и натянутых улыбок, на свет божий вылезло перьевое нечто. При ближайшем рассмотрении удалось понять, что то, что поначалу казалось выпотрошенной подушкой, на самом деле — наложницы, обряженные, как в последний путь на карнавал в Рио-де-Жанейро. Девицы пытались выглядеть максимально роскошно и пафосно, в то время как омеги силились не заржать.

— И вот эту пернатую кучку мы должны ублажать? Я так же выглядел, когда в пять лет сунулся в курятник, — прошептал Юнги.

Девушка, стоящая к нему ближе всего, а потому прекрасно всё слышавшая, презрительно фыркнула. Её губы искривились, и несколько тонн помады, лежащей на них, мерзко заблестели на солнце.

— Не фыркай, золотце, так ты ещё больше походишь на лошадь. Кстати, возможно, ты не знала, но помада — многоразового использования, не нужно херачить всю за один раз, — посоветовал Чимин, которому решительно не понравилась эта, прости господи, красотка.

Барышня открыла рот, пребывая в степени крайней растерянности — как же, она, вся такая из себя королевишна, и какие-то хипстеры в коротеньких штанишках, унижающие её великолепную персону.

«Ишь, как варежку раззявила. Рабочий рефлекс, наверное», — подумал Сокджин, но благоразумно промолчал.

— Чонгук-и! — следом за этими «чудами в перьях», из кортежа вывалился, а иначе и не скажешь, Югём Югёмович собственной персоной. — Знакомься, мои девочки! — вульгарно шлёпнув одну из них по неприличному для упоминания в таком высоконравственном фанфике, как этот, месту, Югём окинул мимолётным взглядом приосанившийся гарем. — А это кто? Твои служанки? Такой себе выбор, Гук-и, я же столько раз тебе говорил, что прислуга — визитная карточка любого дворца.

— Прошу прощения, достопочтенный господин, наверное, мы неправильно поняли друг друга, но во избежание неловкости в дальнейшем общении, поспешу заметить, что мы — наложники, — жирный троллинг в словах Намджуна не уловил бы только идиот.

Югём, не заметивший ни единого намёка на сарказм в словах собеседника, прошёл во дворец, по дороге давая уничтожающую гордость Чона оценку всему, что видел. Красота неземная, ака «выколите мне глаза миксером, чтоб не мучилась», прошла следом, опять же, по привычке виляя бёдрами туда-сюда-обратно. Может быть, это была ускоренная наглядная демонстрация вращения Земли вокруг своей оси, но я, с вашего позволения, буду думать, что она профурсетка.

— А мне жаль Югёма, — неожиданно выдал Чимин, получая удивлённые взгляды со всех сторон. — А что, мы их потерпим пару деньков и они свалят, а ему же с этой… девушкой ещё жить придётся.

— Осинки не ебутся с апельсинками, Чимин-и, я думаю, что их тошнотность глубоко и прочно взаимная.

— Ах, где ваши манеры, мсьё Мин? Пардонэ муа, но это ни капли не гостеприимно — так отзываться о наших гостях, — хихикнул Хосок.

— Вали в своё французское au обратно, ма шери.

Тем временем, морально и физически истощённый Гук послушно мотался за Югёмом по всему дворцу, выслушивая бесконечные «а вот у нас… », и подавляя в себе желание вмазать ему с воплями «а вот у вас… »

От кровопролития бедолагу, пожалуй, спасло только хорошее воспитание Чона, которого мама с детства учила тому, что бить морды крайне тупо и неэффективно, если можно просто подсыпать яд в чай.

Теперь же, когда все вспомнили госпожу Чон и содрогнулись, мы могли бы продолжить описывать мытарства несчастного Гука, но какой в этом смысл, если фантазии у Югёма — ноль, и даже такая простая вещь, как издевательства над Чонгуком, даётся ему невероятно туго?

Улучив момент и заперевшись в кладовке, Чон тихонько начал биться головой о стену — действительно, при любых раскладах там отбивать всё равно уже нечего — и тихо скулить.

А ведь прошло только десять минут в компании Югёма…

Продолжение следует

Комментарий к «Ишь, как варежку раззявила. Рабочий рефлекс, наверное» (Pt.1)

Глава написана в полубессознательном состоянии, впрочем, как и всегда, и под впечатлением от Dionysus (даже не спрашивайте, причём тут вообще он), поэтому я отказываюсь нести ответственность за всё, что тут происходит,

Саранхэ, и всё такое ~

========== «Ишь, как варежку раззявила. Рабочий рефлекс, наверное» (Pt.2) ==========

— Чонгук-и, а что это за симпатяжка ходит у тебя по дворцу?

Чон чуть чаем не поперхнулся, когда проследил за взглядом Югёма и увидел Юнги, неторопливо идущего в сторону коридора, в котором была заныкана бутылочка с соджу. Вообще-то, она принадлежала Джину, но в случае чего можно свалить всё на Хосока — раньше это всегда прокатывало, так почему сейчас не должно?

— Ю-ю-юнги? Ты сейчас серьёзно?!

— Вполне, — Югём хищно облизнулся. — Назови любую цену, я хочу эту лапочку в свой гарем.

— Не советовал бы. Внешность-то у него может быть и неплохая, но характер… — тут в голове Чона мигнула лампочка, и для пущего эффекта ему оставалось только встать и заорать: «Эврика!» на весь дворец. — … просто прекрасный характер, чудо, а не омега!

— Тогда почему не советовал бы?

— Ну так… — замялся Чонгук, — завидую я тебе, вот, такую омегу выкупить собираешься, но мы же друзья, как я могу отказать…

И нет, Гук не собирался на полном серьёзе отдавать Юнгешу каким-то там Югёмам, просто маленький дьяволёнок нашептал ему о маленькой шалости, которая может получится, если Югём-таки захочет выкупить омегу, и в силу природной тупости решит сообщить ему об этом лично. Единственное, что в итоге будет затраханным — это его психика, проверено Чонгуком.