— Ну, у меня с хранителями будущего немного другие отношения. По правде говоря, если бы такие же люди дежурили у вас, нам бы даже придумывать ничего не пришлось: один хрен всем плевать, кто куда идёт и кто чем пользуется. Полагаю, чем дальше от времени, когда жил Говард, тем слабее влияние и вера хранителей, ибо никто не имеет возможности отправиться в прошлое и убедиться лично. А то, что какой-то там подросток куда-то там исчезает — да ну. Так что хранителей в нашем времени мало, и все относятся к Чон Хосоку, как к президенту: да, он где-то точно есть, но вряд ли он завалится проверять твою производительность самолично. Стало быть, её можно и не поднимать.

— Теперь я понимаю, как вы допустили сожжение принципиально важных архивов в будущем, — хмыкнул Чимин, получая лукавую улыбку в ответ.

— Ладно, — хлопнул в ладоши Джэхён. — Не время рассиживаться. Юнги, насколько ты тут?

— Пять часов, — альфа бросил взгляд на циферблат причудливых, как и все вещи будущего, часов, и удовлетворённо кивнул. — Ещё четыре часа.

— Прекрасно. Поторопимся, и у вас с Чанёлем будет три часа на разговоры, список вопросов у Чимина в кармане. Не тупите, ради всего святого, и будьте аккуратны.

— Да, мам! — Чимин послал кузену воздушный поцелуй и жестом дал понять присутствующим в комнате, что пора отправляться в ложу.

***

Всё прошло ровно так, как они и запланировали: Джэ разыграл целую пантомиму, изображая рвоту, головокружение и слабость во всём теле одновременно, буквально повисая на руках ничего не понимающего Джиёна. В это же время двое путешественников преспокойно свинтили в зал, зажимая в платке утащенный из-под носа хранителей хронограф.

— Отличная работа, — сказал Юнги, когда они уже переместились в до боли знакомую локацию, на этот раз заметно потемневшую из-за начинающих менять окрас листьев на деревьях.

— Без тебя я не прошёл бы с хронографом и метра, — лучезарно улыбнулся Чимин. — А теперь: вперёд за ответами, не знаю, что насчёт тебя, но я собираюсь распутать этот клубок раз и навсегда.

Они прошли по засыпанной листьями тропке, не удержавшись от небольшой вольности в виде крепко сцепленных рук. Приятный холодок морозил кожу, а ветер, слегка треплющий волосы, придавал и без того не очень аккуратным фигурам ну совсем уж растрёпанный вид. Благо, тем кто, безусловно, ждал их визита, было решительно всё равно, в каком виде они заявятся. Главное, что уличили возможность и сделали это вообще.

— Чимин, ты всё-таки смог элапсирова… и привёл с собой Юнги? — послышался удивлённый голос откуда-то спереди.

Из-за деревьев вынырнул никто иной, как Чанёль собственной персоной, который, оглядев их беглым взглядом, сразу приметил всё ещё сцепленные между собой руки, в связи с чем сделал определённые выводы и продолжил, на этот раз более дружелюбно:

— Проходите в дом, Чонгук приготовил потрясающее мясо, если вы голодны! — с этими словами омега буквально втолкнул их в тёплое помещение, где действительно витал умопомрачительный мясной аромат.

В зале обнаружились и остальные обитатели дома: Чонгук действительно разделывал хорошо прожаренное мясо, разрезая его на практически симметричные куски, Тэхён укладывал овощи крупными долями, а Намджун смешивал какие-то травы, приговаривая что-то о «лучших приправах по рецепту прабабушки». Глядя на эту картину, омега невольно умилился: насколько же тёплыми и добрыми были взаимоотношения у четырёх путешественников в отличие от тех же хранителей, которые и минуту не могли усидеть без того, чтобы не поругаться по какому бы то ни было поводу.

— О, Чимин! Ты вернулся и… гхм, привёл гостя из будущего? — осведомился Джун, отрываясь от готовки и разворачиваясь в их сторону.

— Да. Мы не договорили в прошлый раз, так что вопрос о необходимости повторной встречи даже не стоял.

— Что ж, вы практически идеально вычислили время: с твоего визита для нас прошло буквально две недели. Прошу, присаживайтесь, еда почти готова.

Чимин с Юнги порывались завести разговор об интересующей их теме, однако Намджун нещадно обрубал любые попытки, настаивая на том, что «сначала еда, а потом уже дела мировой важности». Скрепя сердце, но путешественники были вынуждены принять условия хозяина дома, хотя пусть даже минута ожидания в шаге от разгадки теперь казалась кощунственной и непозволительной.

— Как твои дела, Чимин? — улыбнулся Чанёль, с какой-то необъяснимой тоской наблюдая за тем, как они с Юнги пытались незаметно взяться за руки под столом. — Мне кажется, что всё просто отлично.

— Определённо, — Чимин улыбнулся в ответ, и необъяснимая тоска омеги постепенно исчезла из его взгляда, сдаваясь под напором чужого счастья.

— Ты не представляешь, как я рад это слышать.

— Кхм, — прервал установившуюся на пару секунд тишину Чонгук. — Кажется, мясо готово.

… Спустя полчаса, проведённых за ничем не обязывающими разговорами на отвлечённые темы, а также примерно две пиалы с ароматным травяным чаем для каждого, все поняли, что оттягивать разговор на неприятную тему и дальше становилось невозможным.

— Есть одна история о Хосоке, которую вы должны узнать, — в конце концов взял на себя инициативу Намджун. — Она касается нескольких девушек из далёкого, далёкого даже по нашим меркам прошлого. Понимаете ли, во времена Говарда среди членов тайных и, предположительно, оккультных сообществ существовало поверье, будто определённые ритуалы, замешанные на человеческой крови и жертве, способны даровать человеку бессмертие. По совершенно понятным причинам Хосок заинтересовался ими: у нас сохранились письма, написанные его рукой на имя главы этого… гм, ордена. Чанёль пытался рассказать об этом хранителям своего и другого времени, но они не захотели и слушать о согрешениях их святого Говарда. В годах эдак 1000-ых по Корее прокатилась волна убийств молодых девушек, которых то ли разрезали, то ли пытали, но во всех случаях обескровливали, и никто не мог понять, что являлось лейтмотивом для подобных преступлений. Опять же, проанализировав имеющиеся у нас материалы, — да, Юнги, ты сможешь их пощупать, посмотреть и даже забрать с собой, вижу по твоему взгляду, что хочется, — мы пришли к выводу, что это дело рук Хосока. Места его путешествий по стране подозрительно совпали с местами, где совершались убийства, и это объясняет, почему убийцу никто не смог поймать. Впрочем, желаемого эффекта Хосок не добился: немного подумав, мы пришли к выводу, что он доподлинно не знал, как именно работает механизм жертвоприношения, и какие жертвы для этого нужны.

Юнги продолжил сверлить Намджуна глазами, приобретшими щенячье выражение. Чимин мысленно сделал пометку о слабости альфы, до этого ему неизвестной: помимо, как он надеялся, его самого, в этот список, по всей видимости, входили тайны, расследования и древние бумажки.

— Да вот они, вот твои письма, — фыркнул Тэхён, во время рассказа успевший сбегать куда-то вглубь дома и принести искомые артефакты.

Юнги выглядел осчастливленным, будто ребёнок, который выклянчил себе киндер сюрприз в магазине. И Чимин бы умилился, но Намджун вновь подал голос, и то, что он сказал, повергло путешественников из будущего в шок.

— Понимаете ли, все искания Говарда происходили на заре ложи, когда сама ложа состояла дай Бог из двух камушков и палки посередине. Опять-таки, методом подбора наиболее вероятных версий у нас появилась теория… Словом, мы предполагаем, что эта ложа была создана не просто так, и не просто так граф носился с идеей объединения всех путешественников в хронографе.

— Чёрт бы меня побрал… — пробормотал Юнги, по такому случаю оторвавшийся от своей драгоценной макулатуры.

Чимин кинул на него вопросительный взгляд, на что Юнги, без слов понявший чужое замешательство, покорно пояснил:

— Хронограф. В нём хранится кровь всех путешественников, и работает он на крови.

— То есть, — Чимин шокировано распахнул глаза, — ты хочешь сказать, что все эти пляски с хронографом были нужны для того, чтобы скрафтить нашу кровь и сварить что-то наподобие философского камня?!