— Стало быть, там были мы… — пробормотал Чимин.

— Верно, — поощрительно кивнул Шиндон, — поэтому мы отправим тебя из подвала, откуда по тайному ходу Юнги проведёт вас прямиком в зал, чтобы сработал эффект неожиданности, и Чанёль не устроил засаду: исходя из его позиции, самая очевидная мысль, которая наверняка пришла ему в голову первой, это то, что вы изначально элапсируете в зал Дракона, где в секунду между перемещением вас проще простого подкараулить и схватить. Твоя задача — выяснить причину его интереса, а Юнги позаботится обо всём остальном.

— Ладно, — пожал плечами Чимин, ощущая глубоко внутри странный, непонятный ему самому трепет.

Казалось бы, кто ему этот Чанёль, чтобы так переживать? Всего лишь абстрактный потомок, призрак, бродящий по закоулкам сознания, попавший туда по глупой случайности, да так и оставшийся на неопределённое время. Однако ж. Если бы всё было так просто, то сердце не пускалось бы в пляс, а пульс оставался бы прежним. Чимин молился всем известным ему богам, чтобы это было всего лишь глупое наваждение и следствие его нездорового любопытства. Потому что в случае, если это — врождённая интуиция, предшествующая видениям, ну или же крупным неприятностям как минимум, то дело дрянь, и этой встречи нужно не ждать, а избегать всеми возможными путями.

… Которых не было.

Далее последовал довольно рутинный ритуал: максимально деликатное обвязывание глаз повязкой, сопровождаемое убийственными взглядами мадам Россини, беспокоящейся за состояние причёски, и наизусть выученный путь с помощью простого подсчёта шагов.

— Почти пришли, — также довольно рутинно оповестил его Шиндон. — Нам осталось…

— Двадцать шагов до угла и пятьдесят семь по прямой, — отрапортовал Чимин, не удержавшись от использования подвернувшейся возможности подколоть старшего.

— Так ты, оказывается, и шаги считаешь? Вот хитрюга, — и снова эти отцовские нотки в голосе, которые уже не в первый раз слышались Чимину.

— А что мне ещё делать? Просто так идти скучно, — оправдался омега, отбрасывая странные мысли в самые дебри своего сознания.

— Ну-ну, — усмехнулся Шиндон, после чего они остановились, и Чимин получил разрешение снять повязку.

Пара секунд на то, чтобы оклематься и как следует проморгаться, привыкая к яркому свету: подвал всё так же поражал минималистичностью своей обстановки, а «Девочка на шаре» — вестибулярным аппаратом. Шиндон со свойственной ему деликатностью взял руку, до которой ещё не добрался вездесущий механизм хронографа, и поднёс её к испещрённому камнями ящичку. Несмотря на то, что Чимин не боялся ни игл, ни крови, в последнее время он приобрёл привычку щуриться в процессе всасывания красной жидкости машиной времени; вероятно, это обуславливалось ослепляющим рубиновым светом, каждый раз разгорающимся в комнате и режущим глаза.

Так произошло и в этот раз: всего мгновение, и волна времени унесла его, бесцеремонно подхватив в объятия вечности, заставляя нахмуриться от неприятного ощущения «американских горок» в животе.

***

— Привет, птенчик, — Чимин против воли улыбнулся, заслышав знакомое, до этого невероятно бесившее его прозвище, а сейчас даже как-то успокаивающее, внушающее странное чувство безопасности и… чего-то ещё, пока настолько трепетного и слабого, что и упоминать об этом — большое преувеличение.

— こんにちは放浪者*, — выпалил он, скорее от неожиданности, чем из желания продемонстрировать свои познания в области иностранных языков.

— 悪くない*, — улыбнулся в ответ Юнги. — Но с чего вдруг японский?

— Почувствовал необходимость вк…

— Тихо! Я что-то слышу, — резко приложил палец к его губам альфа, после чего принялся настороженно осматриваться вокруг.

Чимин послушно умолк, старательно пряча расползающийся по щекам румянец, попутно напрягшись в попытке определить на слух, что так насторожило Юнги. Как водится, причина оказалась более банальной, чем им представлялось, и более мерзкой, чем хотелось бы. Подозрительные шумы, вызвавшие беспокойство условно старшего, оказались не более, чем стуком лапок тощей, грязно-серой крысы, бродящей в округе, видимо, в поисках еды и воды.

Чимин с трудом подавил в себе желание закричать: вообще, он никогда не относил себя к разряду классических «трусливых омежек», которые падали в обморок при виде небольшого паучка и визжали от каждого насекомого, пролетавшего в радиусе трёх метров от них, однако этот случай полноправно можно было записать в исключения из правил негласного кодекса «независимых и бесстрашных». Во-первых, крысы во все времена являлись разносчиками с десятка различных заболеваний, и если, положим, чумой в XX-ом веке заразиться проблематично, то каким-нибудь сальмонеллезом — на здоровье. Ну и во-вторых, конкретно эта крыса не казалась особо дружелюбно настроенной; напротив, она периодически скашивала на них свой взгляд, выражавший нездоровое любопытство, сродни тому, что возникало у людей при дегустации нового, ранее неизведанного блюда.

— Господи, это всего лишь какая-то полудохлая крыса, — с видимым облегчением выдохнул Юнги, однако Чимин явно не разделял его восторга по данному поводу. — Эй, птенчик, ну ты чего, неужели боишься?

— Да! — не стал отпираться Чимин, потому что корчить из себя героя в сложившейся ситуации всё равно не имело никакого смысла.

— Не волнуйся, нам в другую сторону, к секретному проходу, — поспешил успокоить его Юнги, наподобие Шиндона несколькими минутами ранее аккуратно подхватывая Чимина под локоть правой руки. — Чанёль должен ждать нас в зале Дракона; мы пройдём к нему окольными путями, чтобы избежать стражи, и тогда, как минимум, застанем его врасплох. Нескольких секунд хватит, чтобы посмотреть, не приготовил ли он чего к нашему приходу.

— Ладно, — поёжился Чимин, прикрывая глаза и практически утягивая Юнги в сторону от до странного внимательно наблюдавшей за ними крысы.

— О, разве ты знаешь дорогу? — улыбнулся альфа, но тем не менее позволил младшему увести себя на относительно безопасное расстояние от враждебной живности.

После того, как душевное равновесие Чимина было худо-бедно восстановлено, они продолжили вышагивать по мрачным, слабоосвещённым коридорам подвальных помещений, которые, казалось, не имели ни начала, ни конца. В неопределённый промежуток времени омега задумался: а не глючило ли его часом? Но в какой-то момент ему правда начало казаться, что подземные туннели стали шире и длиннее, чем, как он думал, основываясь на тактильных ощущениях, это было в XXI-ом веке.

Словно прочитав его мысли, Юнги криво усмехнулся:

— В 90-ые года XX-ого века в ложе произошла крупная перестройка, в результате которой часть туннелей была завалена, а часть — банально заблокирована грудой камней. Уж не знаю, что достопочтенные предки пытались скрыть — груды сокровищ или недоеденный обед, — но факт остаётся фактом: окажемся в старой части подземелий в момент элапсации, и в лучшем случае будем замурованы в средних размеров пещере в своих веках.

— А в худшем? — опасливо уточнил Чимин, не будучи до конца уверенным в том, что хотел услышать в ответ.

— А в худшем, — начал Юнги, скашивая в его сторону выражавший абсолютное спокойствие лисий взгляд, — мы окажемся в ловушке между плотно стиснутых камней — тут уж зависит от места, где мы приземлимся, — и будем обречены на недолгую, но, несомненно, мучительную смерть. Чёрт его знает, что произойдёт раньше: наши кости переломят острые камни, или же где-то неподалёку окажутся голодные, злые крысы…

— О Боже, — поджал губы Чимин, чувствуя, как его начинало мутить, о чём он не преминул сообщить своему дотошному до мерзких деталей спутнику. — Меня сейчас вырвет.

— Только не на кремовый костюм, — предупредил Юнги. — Костюмер в вашем времени таких оплошностей не прощает. Даже своим любимчикам. Ну а вообще: расслабься, не в моих интересах помирать до двадцатилетия в каком-то затхлом подвале. У меня есть таймер, — альфа ловким движением выловил из рукава старинного вида круглые часы, — а потому я чётко контролирую время нашего пребывания внизу. Однако это не значит, что я не собираюсь воспользоваться информацией про перестройку помещений ложи, если ты понимаешь, к чему я клоню. Буквально перед отправкой ложе моего времени поступила достоверная информация, что Чанёль скрывается в новейшем времени — следовательно, когда он элапсирует обратно, он попадёт уже в послеперепланировочный период.