— К сожалению, — кивнул Сенджу. — Именно поэтому вам и предстоит, Сэдэо-сан, провести год под руководством Саске Сарутоби в его команде под номером три.

— Хокаге-сама! — тут же громко и эмоционально начал глава клана Сарутоби, склонив голову к полу. — Я прошу вас дать мне разрешение на прием в клан Сарутоби Сенсому Томура — ныне недееспособного члена третьей команды! Обещаю, что я…

— О чем вы, Саске-сан? — недоуменно спросил Хаширама, перебив джонина. — Сенсома Томура уже…

— Здесь! — в кабинет Хокаге с улыбкой зашел высокий симпатичный парень в очках. — Хаширама-сама, Тобирама-сан, Саске-сенсей, ребята… Наоми…

В помещении стало жарче. Сейчас все присутствующие увидели своими глазами того, кто считался одним из сильнейших шиноби в своем поколении. Они увидели воина, сражавшегося с могущественнейшим врагом и не проигравшего ему. Перед ними стоял человек, на которого всю его жизнь сыпались невзгоды и испытания, которые он преодолевал с неизменной улыбкой — той, которая и сейчас украшала его лицо. Без сомнений — Сенсома Томура был прекрасным шиноби.

Но сейчас никто в кабинете не смог ощутить от юного гения даже намека на наличие чакры…

— И, конечно, Мусаси-сен… сей? — полувопросительно сказал он, переводя взгляд с мечника на Саске, а с того на Тобираму.

— Сенсома! — вскрикнул Хирузен, бросаясь к другу.

— Ты в порядке, Сенсома-кун? — более сдержанно, но неожиданно мягко спросил Саске.

— Его состояние — стабильное, — в помещение, следом за Сенсомой, мягко вошел Акихико Намикадзе. — Хотя, как вы все, должно быть, почувствовали, чакры в нем нет.

Все еще раз с сочувствием посмотрели на Сенсому, а Хирузен, держа руки на его плечах, сильно-сильно сосредоточился, пытаясь уловить хоть один процент…

— Она есть! — обрадованно закричал он. — Господин Акихико, чакра Сенсомы есть! Она течет тонким ручейком, но… постоянно поглощается чем-то…

— Хвалю, Хирузен-кун, — улыбнулся главврач. — Чакра Сенсомы-куна действительно не ушла навсегда, и сейчас она поглощается специальной печатью, которую я, с помощью Мито-сама и Сэдэо-сана смог создать за те две недели, что Сенсома-кун провел в госпитале. Наоми-чан… ты, как дочь Мито-самы, должно быть, можешь объяснить принцип работы нашей Печати?

Все посмотрели на девушку, которая смело (а не как обычно) подошла к Сенсоме, взглянула ему в глаза, улыбнулась и погладила его правую руку.

— Печать находится тут, — девушка все же смутилась своего жеста перед отцом, который только руками на это развел. — Она поглощает все сто процентов чакры, которые Сенсома… Которые Сенсома может производить. Из-за малого объема этой самой производимой чакры, тратится вся производимая, да и этого не хватает. Мы смогли решить эту проблему, добавив к Правой Звезде мазок Луны, что, как известно… Ой, простите, вам, наверное, ничего не понятно? Грубо говоря — мы смогли сделать Печать, которая может поглощать природную чакру.

— Природную? — не понял Саске. — Но ведь эта чакра подвластна лишь господину Хашираме! Неужели вы придумали фуин-накопитель такой мощной энергии?!

— И да, и нет, — покачала головой Наоми. — Чтобы уметь поглощать природную чакру извне, необходимо иметь аномально большие запасы собственной чакры, что уже делает невозможной нашу технику конкретно для Сенсомы. Но что, если он будет поглощать природную чакру изнутри?

— Как же это?

— Кровь папы, конечно, — улыбнулась юная Сенджу отцу. — Она позволила добавить нам необходимый процент мощной чакры для поддержания этой техники. Грубо говоря мы воспользовались усвоенными остатками чакры папы, чтобы наша Печать смогла работать.

— И как же она тогда работает? Что она делает?

— Это расскажу я, — вклинился Акихико. — Прости, Наоми-чан, но ты слишком подробно все описываешь. Едва ли они поняли половину того, что ты озвучила. В общем, если просто — Сенсома-кун почти разрушил свои чакроканалы переливом чакры из своей Печати в свое тело. Перелив был чрезмерно спешным, из-за чего это и произошло. В обычной ситуации, шиноби бы погиб, но из-за необычайно тренированного физического тела, юноша выжил. Наша Печать позволяет накопить ему достаточно чакры, чтобы запустить технику, которую мы назвали…

— Божественная Регенерация Силы Сотни! — улыбнулся Сенсома. — Эта техника запустит деление клеток в моем теле, что позволит в миг восстановить все повреждения. Она столь мощна, что, может быть, даже излечит меня от дальтонизма.

— В теории, — осадил его Акихико. — Техника безопасна, и пока идет процесс накопления чакры, можно делать все, что угодно. Даже сейчас Сенсома-кун может открыть свои Первые Врата, хотя я бы пока не советовал этого делать. Единственный побочный эффект — ограничение на использование чакры. Никаких манипуляций с ней! Совершенно.

— И сколько времени будет идти накопление? — настороженно спросил Саске.

— Год, — ровным голосом ответил Акихико, выдержав его взгляд. — Ровно год Сенсома Томура не сможет быть шиноби.

Ровно год. Большой срок, учитывая, что Мировая Война может разразиться в любую секунду. В событии такого масштаба могут понадобиться все силы, и Сенсома оказался бы действительно важным фактором в противостоянии другим странам. К тому же — за год «простоя» шиноби очень сильно отстанет от других, ведь он не сможет тренироваться или просто сохранять форму. Исцеление оказалось очень дорогим…

— Именно поэтому, — привлек к себе внимание Тобирама, который, конечно же, был в курсе всех этих дел. — Я и предлагаю Саске-сану временно отдать своего ученика под опеку…

Все посмотрели на легендарного мечника. За все время знакомства с этим воином, шиноби Конохи уяснили несколько простых вещей: он постоянно ругается, но перестает, когда пьян; он почти всегда пьян; когда он трезв — он может потягаться с кем-то, не далеким от уровня джонина; он редко трезв. Все впечатления, оставленные им после битвы с Мадарой, довольно быстро затерлись негативными сторонами самурая. К тому же — у него было явно темное прошлое…

— Че пялитесь? — хмуро рыкнул Мусаси. — Особенно ты, одноглазый. Не бойся — пиздюка я в обиду не дам.

— И ты сможешь сделать это? — скептично спросил Саске. — Сможешь за год сидения в Конохе сделать его сильнее?

— Никто и не собирается сидеть в вашей дыре, дебил! — парировал Миямото. — Мы отправимся в годовое странствие. Я не думаю, что смогу научить парня истинному владению клинком, но он, по крайней мере, точно научится пользоваться разнообразным железом. Увидев его стиль боя, я могу сказать — вся его сила значительно уменьшается, когда его противником становится мастер меча или даже просто парень с кунаем.

— Истинное владение? — заинтересовался, вдруг, Хокаге. — Мусаси, а ведь ты никогда раньше не говорил о таком. Когда ты учил меня, я такого не слышал.

— Вот видите, я даже этого идиота смог научить, — усмехнулся гордый Миямото, ловя ошарашенные взгляды присутствующих. — Но тогда я и правда не умел использовать истинное владение. Я закончил его совсем недавно — два года назад.

— А ты не мог бы… — глаза Сенджу явственно сверкнули интересом, ведь он был тем, кто отлично знал уровень Мусаси. — Продемонстрировать мне свое владение?

— Я даже готов побыть манекеном, — усмехнулся Саске, становясь напротив Мусаси. — Попробуй ранить меня, мечник, и я разрешу тебе взять моего ученика с собой.

— И никаких последствий? — самурай оскалился, видя, как Сарутоби достал кунаи из подсумков. — Это будет весело…

А дальше произошло то, о чем еще долго будут шептаться самые высшие круги власти в Стране Огня. Мечник, по имени Миямото Мусаси, в тот день стал негласным джонином высшего ранга и создателем-обладателем техники ранга А. Единственным обладателем…

Казалось, что самурай не делает ничего опасного — он отошел на шаг от Саске, закрыл глаза и сосредоточился. Оба его клинка, которые он забрал из своего схрона сразу после уходя из Закса вместе с алкоголем и Свитком, сейчас находились в ножнах, и из его стойки выхватить их было невозможно.