Как много лет прошло… теперь в объятьях друг друга оказались старик и старуха.

— А вы… — Кушина встала, с интересом разглядывая пришельца.

Изможденный Девятихвостый внутри нее вдруг зарычал, а шерсть на его загривке стала дыбом. Девушка вздрогнула, осознавая, что не сможет контролировать его, если он будет пытаться вырваться с прежней силой — тренировка с Мито-сама забрала большую часть ее сил, да и беременность не располагала к двужильности.

Она закрыла глаза, оказываясь в клетке Биджу, яростно смотревшего ее глазами на обнимающего Мито-сама пожилого человека. Лис вновь утробно рыкнул, рванул всеми четырьмя конечностями к вратам и…

Его морда оказалась в стальном хвате черепашьей десницы.

— Остынь, брат, — угрожающе посмотрел на Кураму Исобу, удерживая его одной лапой.

— Ярость и правда слишком слепит его, — раздался, внезапно, новый голос. — И затуманивает его разум.

Кушина вздрогнула и обернулась на неспешные шаги. Там, в ее внутреннем мире, ставшем для Девятихвостого Биджу тюрьмой, по темным коридорам ярости и ненависти Кьюби спокойно шел тот самый золотоглазый человек. Он без страха, и даже иронично, смотрел прямо в глаза Девятихвостого и будто бы давил на Лиса одним этим взглядом.

Вздохнув, мужчина остановился рядом с Кушиной.

— Если бы он не был так ослеплен ненавистью, то не стал бы нападать, — поделился он с молодой Узумаки. — Он бы пустился бежать.

Все вокруг затряслось, Лис вновь зарычал, рыпнулся, но не смог вырваться из цепкой хватки невесть как оказавшегося в его клетке Треххвостого. Кушина ошеломленно наблюдала за тем, как печать на вратах клетки истлевает.

А потом она моргнула и вновь оказалась на полигоне. И никаких ощущений от Девятихвостого.

— Ох и постарел… — тем временем продолжила тискать в своих объятиях пришельца Мито-сама.

— И не я один, верно? — усмехнулся в бороду тот.

— Ушли те года, когда на меня засматривались все мужчины селения… — притворно вздохнула Узумаки. — Ну… и в этом есть хорошая сторона — больше не нужно отшивать всех подряд.

— Я, ам… — Кушина несмело шагнула вперед. — Извините.

Странный мужчина улыбнулся, отстранив от себя Мито, и посмотрел на нее. По одному этому взгляду молодая Узумаки поняла, что он и правда был там. Что ей не привиделось.

Но он же не был Учихой. Джинчурики с детства учили, что оказаться в клетке Кьюби помимо нее могут лишь представители красноглазого клана. Хотя, возможно, лучшие из мастеров Узумаки могли бы. Или же другой Джинчурики, при определенных условиях.

И только тут Кушину осенило — Треххвостый! Тот монстр, что остановил рывок Лиса — другой Биджу. Но… носитель Треххвостого.

— А-а-а… — потянула Мито, махнув на нее рукой. — Извини ее за манеры — девочка не жила в клане с пеленок. Ученица, поздоровайся как подобает. Преклони голову — перед тобой глава клана. Узукаге-сама.

— Узукаге-сама? — переспросила девушка.

Она многое слышала об этом человеке. Как куноичи, как ученица Мито, как жена Минато и как джинчурики. Однако, она никогда не представляла себе такое с ним знакомство.

— Кушина-чан, верно? — Математик Боя протянул ей руку. — Рад с тобой познакомиться.

***

Мито-сама постарела… однако, ее боевые навыки все еще были столь высоки, что Сенсома не стал прерывать их с действующей джинчурики Конохи поединок, а решил насладиться им.

Молодая Узумаки была сильна и яростна, но она напомнила Сенсоме сына Третьего Райкаге — слишком мало опыта для того, чтобы раскрыть свой талант. Лишние движения, лишние думы — он бы с радостью остался в Конохе на пару недель, дабы чуть огранить этот алмаз и посмотреть, что из нее вырастет.

Жаль, времени у него немного.

После теплого приветствия (не только с Мито, но и с Лисом), Сенсома сослался на дела и поспешил уйти. Однако, Мито не отпустила его так просто и увязалась следом. И Кушину взяла с собой.

— Что же побудило тебя вернуться, Сенсома? — спросила Мито, беря чуть пришибленного ее напором Узукаге под руку. — Ты сидел в доме клана долгих два десятка лет…

— В Стране Снега обнаружили пользователя Стихии Льда, — ответил он.

— Понимаю, — тяжело вздохнула старуха.

— Сильнейшая Стихия? — несмело спросила Кушина, все еще остающаяся под впечатлением от возможностей Узукаге. — Но разве не вы — ее единственный пользователь.

— У меня есть сын, — бесцветно ответил глава клана. — И он… унаследовал ее. И я его потерял.

— П-простите, — девушка невольно дотронулась до живота. — Я не хотела напоминать вам…

— Все в порядке, — прогнал тяжелые мысли Сенсома. — Я найду его, рано или поздно. Обязательно найду.

— Детишки-детишки… — потянула Мито. — Ох, а ты знал, что у твоего ученика скоро родится сын? Хе-хе-хе, мальчик Фугаку даже попросил Сарутоби разрешить ему дать сыну имя Саске. Ты еще помнишь своего полевого наставника, Сенсома? Он был хорошим шиноби…

— Саске-сенсей… — на мгновение Сенсома вернулся к воспоминаниям о временах, когда он, Кагами и Наоми обучались у главы клана Сарутоби. — Но… — воспоминания обрушились стеклом, а свиток в кармане будто бы начал источать жар. — Мито-сама, вы знакомы с его женой?

— Саске?! — удивилась Мито. — Кочики уже давно умерла, но — да, я знала ее.

— Я говорил о жене Фугаку.

— Ох, тогда тебе лучше обратиться к Кушине. Они с Микото — давние подруги, пускай Шимура и исходит из-за этого ядом. Подумать только — Учиха и джинчурики — опасная дружба…

Сенсома резко остановился и жестом попросил пожилую Узумаки помолчать. Он повернулся к Кушине и проникновенно заглянул ей в глаза.

— Кушина-чан, мне нужна твоя помощь, — сказал он. — Отправляйся к жене Фугаку, побудь с ней. Узнай для меня все, что ей известно о муже. Последние новости. Любые и все. Если надо — обратись за помощью к Кагами — глава клана не откажет тебе, если убедишь его, что ты действуешь по моему приказу.

— Я еще ее не отпускала, — подняла палец вверх Мито. — Так что не надо тут командовать. И объяснись.

— Я… — Кушина смутилась. — Вот так вот следить за мужем подруги… Вы не могли бы объяснить — зачем? Если причина важная…

— Я — Узукаге, — обеих женщин придавило могучей чакрой, но ровно так, чтобы это было внушительно. — Выполняй приказ, Кушина Узумаки. Пришлешь информацию через Хокаге.

Он действовал не силой, но положением. И Мито, и Кушина поняли в тот же миг, что не могут ослушаться. Их кровь Узумаки сказала им, что ослушаться Узукаге — ослушаться клана. Для представителей Узумаки такое ослушание было бы отказом от самих себя.

— Хай, — поклонилась Кушина и побежала к клановому кварталу Учиха.

На повороте она чуть было не столкнулась с худым пожилым мужчиной с трубкой во рту. Хокаге мягко придержал почти врезавшуюся в него джинчурики, ободряюще улыбнулся и кивнул. Узумаки смогла выдавить из себя лишь ответный ошеломленный кивок.

Она знает Узукаге всего пять минут, но странностей уже столько насмотрелась, что и сравнить не с чем…

— Ты правильно сделал, что не сказал им, — похвалил Сенсому Хирузен, подходя и кивком приветствуя Мито. — Сейчас нам не нужны волнения.

— Кто-то все равно его видел — люди будут болтать.

— Не будут, — взгляд Хокаге стал жестким. — Барсук-сан, будьте добры.

Внешне ничего не изменилось, но трое шиноби уровня Каге легко почувствовали, как один из отряда АНБУ, прикрывавшего Хокаге, покинул их.

Сарутоби объяснил пожилой Узумаки в чем дело и изъявил желание тоже проводить Сенсому. Так они и шли по селению — Узукаге, Хокаге и жена основателя. Их узнавали, им кланялись, им смотрели вслед. Сильным людям. Великим людям.

Сенсома поделился с Сарутоби своим планом, хотя знал, что Данзо обязательно уже все рассказал другу и начальнику. Хирузен предложил помощь — отправить вместе с Узукаге отряд бойцов, но Сенсома наотрез отказался — секюрити будут только отвлекать интересных противников, а это будет скучно.

— Кстати, пока не ушел, — вспомнил Сенсома. — Я бы хотел повидаться с Озином. Двадцать лет прошло с тех пор… Он все еще живет в моей старой квартире?