Теперь Фугаку пришлось обернуться. И его глаза расширились от удивления. Там, в глубине кабинета Хокаге, Сенсома Узумаки-Томура легко удерживал огромного Сусаноо, держа его за тот самый меч, которым Учиха думал его обездвижить. Золотые глаза сверкнули гневом.

— Кто бы ты ни был — не смей вот так поворачиваться ко мне спиной!

Не в силах что-либо сделать, Фугаку пораженно смотрел на то, как Сенсома с силой втянул его Сусаноо обратно в тесный кабинет и приблизил к себе. Золотой взгляд заметался по чакре исполина, и в следующее мгновение очки слетели с лица легендарного шиноби, в падении оказываясь между ним и кирасой Сусаноо.

— Печать Раскола Брони: Активация, — произнес Сенсома, ударом левого кулака сминая свои очки о конструкт бывшего ученика.

Фугаку атака не достигла ни в малейшей мере, однако его Сусаноо пошел трещинами и уже через несколько мгновений, утробно гудя, распался на сотню бордовых осколков, истлевающих в воздухе. Учиха остался перед Богом Шиноби без своей великой техники.

Сенсома шагнул к нему, а Фугаку попятился, вновь раскручивая свой Шаринган. Только теперь он использовал не Сусаноо, а классическую для красных глаз технику. Гендзюцу величайшего уровня, доступного шиноби, из-за которого клан Учиха считался одним из величайших кланов всех времен.

Гендзюцу Мангеке Шарингана.

Вокруг Сенсомы тут же начали распускаться цветы и лозы. Деревья выросли в одно мгновение, сразу же спустив с себя великолепные одеяния — тонкие лианы нежно-зеленого цвета. Но Математик Боя даже не скосил на рождающееся великолепие глаза — он был занят тем, что презрительно смотрел бывшему ученику прямо в душу.

Золотые глаза повелительно нахмурились, и воля Узукаге переборола волю Учихи, раскалывая на осколки иллюзорный мир так же, как несколько секунд назад был расколот Сусаноо. Резким движением Сенсома схватил Фугаку за горло и приблизил его лицо к своему.

— Кто или что ты такое? — он всмотрелся в алые глаза так глубоко, как только мог.

— Тот, кто тебя превзойдет, — последовал высокомерный ответ.

Сенсома развернулся, все еще удерживая тело на весу, и с размаху бросил Учиху прочь через пролом в стене. Более того, синхронизировав движение с Исобу, он применил Путь Дэвы, используя силы гравитации для усиления своего броска.

— Не вмешивайся, Хирузен! — крикнул он готовому к бою Хокаге, стоящему внизу с Энмой наперевес.

Старый друг ругнулся, но Сенсома его не слушал. Он сосредоточился на прыжке, собирая силы. Согнуть ноги, подать чакру, оттолкнуться от земли. Высокий затяжной прыжок был такой силы, что повторить его смогли бы, пожалуй, меньше сотни шиноби по всему миру.

Зато приземлился Узукаге ровно туда же, куда выбросил бывшего ученика — на один из тренировочных полигонов.

Фугаку, пошатываясь, отходил от падения, а на него во все глаза смотрели какие-то генины с чунином-наставником, явно проводившие здесь тренировку.

— Уходите, — бросил им Сенсома, походя, сопроводив приказ давлением чакры.

Его не узнали, возможно, но спорить с кем-то, кто так легко и непринужденно высвобождает столько чакры, что хватило бы на полноценную Бомбу Биджу — себе дороже, и этому чунин своих генинов явно успел уже обучить.

— Даю второй шанс, подделка, — произнес Сенсома, бесстрастно наблюдая, как перед ним вновь формируется Сусаноо. — Кто ты, и где Фугаку?

— С чего мне отвечать тебе, старик? — выгнул бровь Учиха.

— Потому что иначе я тебя убью.

— Не сможешь.

Три руки бордового гиганта закрутились в мельнице смерти, но Сенсома раз за разом уходил от атаки. В один вздох он напитал тело природной чакрой и с помощью ежиных техник делал свое тело бесплотным, заставляя противника раз за разом поражать пустой воздух. Параллельно с этим он сканировал врага раз за разом.

Но все было напрасно — все его чувства шиноби, вся чакра и сенсорика в голос твердили, что перед ним был не кто иной, как Фугаку Учиха — его дорогой ученик и внук самого Мадары. И Сенсома никогда не слышал о гендзюцу, способном контролировать такого шиноби.

— Стихия Огня: Великий Огненный Шар! — сложил, тем временем, Фугаку печати.

Сенсома скривился, отменяя сендзюцу и собираясь попросту разбить ниндзюцу противника голой физической силой, а потом ей же вытащить бывшего ученика из Сусаноо и хорошенько отделать. Однако, он вовремя заметил, как из левого глаза Учихи потекла тонкая кровавая слеза.

— Кано Таика! — громыхнул обладатель Мангеке Шарингана.

Сенсома вновь вобрал в себя чакру природы, и активировал покров Исобу. За один вдох он раздался в плечах, а его кожа покраснела. Аура сверкнула желтым, но тут же окрасилась в привычный красный.

А прямо на него летел Огненный Шар, исполненный мастером и усиленный самым величайшим ниндзюцу Стихии Огня — Белым Огнем или Великим Огнем Огня — уникальной техникой Мангеке Шарингана Свирепого Глаза Фугаку, увеличивающей разрушительную эффективность любой огненной техники в несколько раз!

— Х-ха! — встретил пламя Сенсома, метя сдвоенный ударом рук ровно в центр шара.

Огонь стал жидким и опал на песок, деревья и траву, тут же поджигая последние. Мгновенно на полигоне стало жарко, а весело пылающее пламя породило дым, закрывший солнечный свет.

— Кто бы ты ни был, я тебя остановлю, — пообещал Сенсома, распаковав свой меч.

На сей раз Фугаку не ответил, вновь ринувшись в яростную атаку с Сусаноо. Три руки смазались от скорости движений в воздухе, а каждая встреча клинков двух противников сопровождалась сотрясением земли и гулким эхо. И никто не уступал. Фугаку еще трижды применил Белое Пламя, но Сенсома знал его силу, как знал все техники ученика.

И он ждал последнего его козыря.

— Ен-но-шу! — выдохнул, наконец, Фугаку.

Повелитель Пламени — техника, позволяющая Фугаку полностью контролировать любое пламя в радиусе действия. Рожденное от чакры или нет, от своей техники, или же от чужой — разницы нет. Применяя эту технику своего правого глаза, Фугаку становился истинным и непревзойденным мастером огня.

Но на сей раз Сенсома видел исполнение данной техники впервые и даже никогда не слышал, чтобы его ученик так использовал свой величайший козырь. Он собрал все пламя вокруг и буквально вплел его в чакру своего Сусаноо, получив пламенеющего воина-гиганта с тремя огненными мечами.

— Кано Таика! — пламя яростно вспыхнуло, белея по приказу своего хозяина.

— Это убьет тебя меньше, чем за десяток минут, — Сенсома прищурился, глядя на повреждения, которые наносил сам себе бывший ученик.

— Этого хватит, — громыхнул сквозь рев пламени Учиха, бросаясь в атаку.

Но его порыв был тут же прерван целым айсбергом, рожденным Сенсомой с помощью Стихии Льда и грубо впечатанным в бордовое Сусаноо! Лед раскололся осколками и превратился в воду, расплавившись от жара получившейся у Фугаку техники, но это уже было неважно — первая атака Учихи захлебнулась в буквальном смысле этого слова.

Сенсома мгновенно оказался перед пылающей броней, с силой воткнув в нее клинок и подавая в него чакру. Все озарилось светом, а после, сделав усилие, Математик Боя провел по Сусаноо линию, вспарывая его снизу вверх и разрушая его целостность во второй раз за день.

Фугаку упал на землю, но тут же вскочил с кунаем в руке, однако бывший наставник был уже справа и резким тычком ребра ладони по горлу поверг сознание Учихи в небытие.

Закатив глаза, Фугаку упал под ноги Узукаге.

— Убивать тебя было бы расточительством, — Сенсома присел на колено перед телом, выводя на его груди фуин. — Я доберусь до истины.

Фуин на груди засветилось и мгновенно прошло сквозь тело, отпечатавшись на земле за ним в большем в десятеро размере. По всему его радиусу загорелись звезды, медленно начавшие свой танец. Спустя секунду, звезды закрепили чакру Фугаку в «спящем» состоянии, надежно защищая ее от пробуждения, а после основная печать превратилась в огромный свиток, самостоятельно скатавший внутрь себя тело. На поверхности свитка вспыхнул рисунок блокировки, а на другой стороне — рисунок уменьшения.