– Тогда мне лучше побыстрее вернуться в строй. – заключил Амадей, вставая с койки и разминая затекшие конечности. Тошнота и головная боль постепенно отступали.

***

Эревард заперся в личных покоях на борту своего фрегата «Логос». Звездолет терялся на фоне «Владычества» и других капитальных кораблей флотилии, но он давал то, чего они не могли обеспечить – относительно полную конфиденциальность. Команда «Логоса» отбиралась лично верховным библиарием и утверждалась магистром капитула. Здесь он мог заниматься исследованиями, не заботясь о пристальном внимании капелланов.

Прошло несколько часов с тех пор, как он вернулся из апотекариона «Владычества». Обязанности командира отделения его только сковывали, и были совершенно неуместными для одного из высших офицеров капитула. Однако, необходимость диктовала свои условия, и он не мог пока передать своих рыцарей под командование других сержантов второй роты, которые были целиком поглощены кампанией на поверхности. Пока эти задачи были в его ведении, Эревард обещал себе исполнять их по мере возможности.

Прогнав назойливые мысли, он сконцентрировался на насущном. Труп колдуна стоял на коленях посреди круглой комнаты, прикованный цепями за руки к двум колоннам. Пол вокруг мертвеца был изрисован концентрическими кругами и охранными сигилами, призванными защитить дознавателя от влияния варп-колдовства.

Колдуна доставили сюда первым делом, как только Эревард вышел из полуразрушенных помещений замка. Библиарий не мог допустить его дальнейшего пребывания на планете, среди не защищенных ментальными тренировками и святыми оберегами смертных. Многие из них уже приговорили себя тем, что увидели на улицах города, и Эревард не собирался позволять губительной заразе распространяться дальше. На протяжении шести дней он почти не покидал комнаты, рисуя защитный узор, работая над каждой черточкой охранных знаков. Глаза псайкера запали, вокруг них образовались синяки. Хорошо еще, что вместо силовой брони здесь он мог обойтись простой черной туникой.

Некромантия – материя весьма тонкая, и даже наиболее искусный псайкер рискует навсегда утратить свое естество если допустит малейшую оплошность при начертании защитных рун и произношении ритуальных молитв. Искусство было столь таинственным и мрачным, что некоторые библиарии из других капитулов воспринимали его как еретическое. Это могло оттолкнуть многих, но только не Эреварда.

Глядя на результат многодневного труда, он видел лишь цель, лежащую впереди. Он должен был узнать, остались ли еще на планете следы присутствия Злейшего Врага. За то время, что он сидел взаперти, верховный капеллан наверняка провел свое расследование и подверг многих жителей города испытаниям, о которых думать было неприятно. Так или иначе, Корнелий дознается правды, и Эревард не собирался отставать.

Псайкер опустился на колени напротив скованного трупа и положил ладонь на обожженный лоб. Сознание перетекло по руке в чужую голову, и Эревард оказался в полной темноте. Жизнь покинула колдуна, а вместе с ней утратилась и его связь с варпом, но Эревард не зря готовился столько времени. На ладонях вспыхнули голубые огни, и он прожег черную пелену направленным потоком психического пламени. В открывшейся бреши показались знакомые переливы имматериума. Он ринулся в пролом, и через секунду уже левитировал над бурными волнами.

Предстояла самая сложная часть миссии – погружение. Когда библиарий выжег своего противника изнутри, душа колдуна окунулась в океан варпа, где у самого дна выстроили свои непостижимые царства ненавистные боги Хаоса. Душу мертвеца следовало искать где-то в глубинах этого безумного измерения. По сравнению с этой задачей даже варп-молнии и Фениксов огонь казались простыми игрушками.

Огни на ладонях Эреварда вытянулись длинными дугами, и образовали круглый щит вокруг его психической проекции. Океан встретил его калейдоскопом безумия. Фантасмагорические картины, которым не могло дать определение ни одно материальное существо, сменяли одна другую. Он закрыл глаза. Никто не мог смотреть в варп прямым взглядом без страха потерять разум. Приходилось рассчитывать только на чутье, и библиарий продолжил погружение наощупь.

По мере того, как он погружался все глубже, он ощущал растущее давление на внешнюю поверхность сигил-щита. Бесконечное количество ужасов стремились прогрызть защиту и добраться до сияния его души. Он чувствовал, как их зубы и когти бессильно скребут по полупрозрачной поверхности. Они не могли ему навредить. Пока что.

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем он почувствовал душу колдуна. Руны обнаружения запылали в голове, и он изменил курс, подстраиваясь под их пульсирующий ритм. Вскоре показалась и жертва. Из рук библиария вырвались психические цепи, которые обвили ее плотными кольцами.

+ Что, нечистый, + ухмыльнулся Эревард, подтягивая душу к себе. + Думал укрыться здесь от меня? +

Ответом стал направленный психический импульс – атака, призванная разрушить сигил-щит библиария. Она разлетелась о него мириадом осколков. Защита оставалась крепкой, но у Эреварда оставалось мало времени – психическое давление моря душ возрастало, и поддержание щита давалось ему ценой титанических усилий. В реальном мире из его глаз потекли кровавые ручейки.

Призрачная цепь с крюком на конце вонзилась в голову колдуна. Эревард потянул изо всех сил, и оторвал ее от эфирного тела. В ту же секунду сознание заполнили мыслеобразы.

Один из нескольких.

Избранный, дабы нести просвещение заблудшим.

Правда Четырех, что расползается по поверхности мира восемью лучами.

Восемь лучей – восемь слуг. Восемь всадников. Восемь провозвестников.

Восемь и еще один.

Кукловод, разрушитель, губитель миров.

Посмертный Король.

Восемь островов в океане. Восемь и еще один.

Эревард увидел перед собой голубой шар Тандрамара. Планета была такой, какой она впервые предстала ему на обзорном экране командного мостика «Логоса». Он схватил шар и развернул в одну плоскость. Поверхность засияла светлыми переливами, которые нарушало лишь одно пятно скверны. Посреди океана, вдали от остальной суши, трупным нарывом темнел восьмиконечный архипелаг. Посреди него располагался девятый остров, представляющий собой практически идеальный круг. В окружающей острова тьме проступали черты сущностей. Кто-то давно погиб, кто-то спал, ожидая своего часа, а кто-то неслышно скользил вдоль темной поверхности, не в силах вырваться наружу.

Внимание Эреварда привлекла одна единственная тень. В самом центре девятого острова скрывалось нечто бесконечно злобное и настолько древнее, что он на долю мгновения не поверил своим глазам. Оно было центром, первопричиной, занозой в ткани реальности. Он вытянул вперед руку, чтобы сорвать пелену тьмы, и…

Он закричал от боли. Защитный покров треснул, и Эревард понял, что его время вышло. Цепи, сдерживающие колдуна, задрожали и лопнули. Библиарий устремился вверх, оставив искалеченную душу врага болтаться в глубинах имматериума. Он греб изо всех сил, лавируя между коварными течениями, которые старались увести его в сторону или утянуть на глубину. Если защита не выдержит, то тысячи ужасов вопьются в его душу и разорвут ее в клочья за один удар сердца.

По покрову поползли новые трещины, и Эревард осознал, что не успеет добраться до поверхности. Оставалось одно средство. Он мог полностью убрать защиту и использовать освободившуюся душевную энергию для последнего рывка к поверхности. Вокруг уже собрались стаи хищников варпа, воплощения невообразимых кошмаров, которые стремились утолить им свой ненасытный голод. Эревард понимал, что ничто не помешает демонам в отсутствие щита, но иного выбора он не видел.

Защита схлопнулась, и библиарий устремился вверх со скоростью гиперзвуковой ракеты. На борту «Логоса» его покрытое инеем тело затряслось, когда мышцы и внутренние органы начали рваться от напряжения. Демоны преследовали душу по пятам. Их когти оставляли на ее эфирном теле глубокие борозды.