Эревард изгибался, лавировал и уворачивался от устремленных на него когтей, челюстей и рогов. Щупальце обвилось вокруг его туловища, потянув вниз. В тело тут же впились новые клыки и когти. Психическим воплем, который стоил ему нескольких десятков лет жизни, библиарий разбросал ближайших демонов в стороны и продолжил подниматься сквозь толщу имматериума.

Наконец, он вырвался на поверхность с криком боли. Из последних сил он пробил дыру между мирами, и его сознание прошло сквозь прореху, возвращаясь в реальный мир.

В тот же миг Эревард почувствовал всю тяжесть повреждений, нанесенных его физическому телу этим путешествием. Большая часть мышц рук, ног и живота разорвалась. Череп колдуна превратился в кровавую кашу – от усилий рука Эреварда сжалась в кулак и просто смяла голову, будто клочок бумаги. Обломки кости впились в ладонь.

Сердца бились не на своем месте. Живот свело адской болью от разорвавшихся внутренностей. Эревард согнулся пополам, и его вырвало на палубу смесью крови и желчи. Тело затряслось в бешеной лихорадке.

Отдышавшись, он откинулся назад. Свет упал на окровавленное лицо, покрытое сетью новых морщин. Теперь он выглядел по меньшей мере вдвое старше своего реального возраста. Подавив новый приступ тошноты, библиарий начал прокручивать в голове знания, полученные от колдуна.

Самое главное он выяснил. Злейший Враг все еще присутствовал на планете, и таинственная сущность, именующая себя Губителем Миров и Посмертным Королем угрожала самой душе Тандрамара.

Эревард знал, где он скрывается. Карта планеты отпечаталась в его мозгу до мелочей, и существование демона больше не являлось секретом. Оставалось лишь донести информацию до Октавиана.

Вновь погружаясь в пучину боли, Эревард надеялся, что знания стоили уплаченной за них цены.

========== X ==========

– Что. Ты. Видел?

Очередной удар, и очередная рана на спине Фальвига. Несколько капель крови упали с кончика плети на каменный пол.

Бил человек, чье лицо было скрыто за широким темно-коричневым балахоном. В дальнем конце каземата за столом сидели две такие же закутанные фигуры, постоянно скрипя перьями по пергаменту. Каждое сказанное Фальвигом слово тщательно оценивалось и записывалось, хотя за последние два дня, проведенных под дознанием, он не сказал ничего нового.

Зло, чистое и абсолютное – вот что увидел он в тот роковой день на улицах Кэр-Туарана. Тьму из древних легенд. Он отвечал это каждый раз.

Но голос все спрашивал. Резкий акцент и простота речи выдавали в говорившем инородца. Он давил, лишал сна и душевных сил, заставляясь усомниться в правильности бытия.

Временами, когда Фальвиг, казалось, вот-вот был готов сломаться, голос звучал вкрадчиво, призывая признать в безумном апокалипсисе мертвецов проявление силы. Не стояла ли за этой силой правда? И разве нельзя было использовать такое же могущество для спасения беззащитных горожан?

Фальвиг понимал, что не должен поддаваться на эти посулы, да и сама мысль о таком выглядела омерзительной даже сейчас, когда он стоял на залитом собственной кровью полу, а основы его мироздания рушились подобно дому из песка.

Иногда сознание покидало Фальвига. Тогда его самым грубым образом оживляли и дознание продолжалось с удвоенной силой.

– Что. Ты. Видел?

Новый вопрос, новый удар. Колени подогнулись, но упасть Фальвиг не мог из-за кандалов, которыми его руки были прикованы к крестообразной раме. Он стоял так уже много часов, и деревянное перекрестие протерло на груди кровавую мозоль, причиняя дополнительные мучения.

– Зло, чистое и абсолютное.

Вокруг рамы на полу концентрическими кругами расположились свечи. Их были десятки, и они наполняли воздух дурманящим запахом благовоний. Его дознаватель прохаживался взад-вперед за пределами этого круга, балансируя на границе неровного света и тьмы.

Это был гигант, похожий на тех, кого Фальвиг видел на улицах города. Только выглядел он еще страшнее. Абсолютно черную броню покрывали золотые черепа и четырехконечные кресты. Вместо лица у дознавателя тоже был череп – огромная костяная маска, которая преображала его голос в странное металлическое рычание. Всякий раз этот голос пробирал до костей и вызывал чувство, немногим отличающееся от боли после очередного удара по спине.

– Сознайся, – голос снова стал вкрадчивым, насколько это позволяла зловещая маска. – Нет никакого зла. Есть только сила и те, кто слишком слаб, чтобы обладать ею. Ты хотел бы ее? Хотел бы с ее помощью спасти своих близких?

Дознаватель говорил неуклюже, но за это время Фальвиг научился улавливать скрытый за его репликами смысл.

– Нет, – шумно выдохнул он сквозь сжатые зубы. Сознание снова соскальзывало в небытие. – Не… такой ценой.

Удара не последовало. Гигант остановился и какое-то время пристально вглядывался в Фальвига. Громыхая сочленениями брони, он подошел вплотную к пленнику. В нос ударил запах оружейного масла и других, неведомых снадобий.

– Что ж, – проворчал гигант. – Значит, в тебе действительно нет места скверне.

Фальвиг решил, что ослышался. Но череполикий продолжил.

– Тысяча и один вопрос. Тысяча и один удар. Ты не уклонился. Не показал слабости. Ты чист.

Это не могло быть правдой. Пленник чувствовал, что живым его из каземата не выпустят. Он не знал, за какое преступление его подвергают такому суровому испытанию и какие тайны пытаются выведать, но в глазах палачей ясно читалась невысказанная кара.

Однако, гигант не шевелился и не задавал новые вопросы, а лишь продолжал смотреть. Теряя сознание, Фальвиг гадал, что же удерживает его руку от приведения приговора в исполнение.

***

Один месяц спустя

Город преобразился.

Последний раз он видел его в пелене тумана, когда его улицы были завалены горами трупов. Теперь их и след простыл.

Исчезли не только мертвецы, но и живые. Там, где раньше было не протолкнуться от народа, теперь были пустые улочки и площади. Кэр-Туаран вымер, и лишь оставленные кем-то впопыхах вещи и утварь на порогах домов напоминали о том, что совсем еще недавно здесь жили люди.

Сзади шагали два гиганта. Фальвиг еще не решил, как их воспринимать – как тюремный эскорт или как почетный караул.

За время, которое прошло после окончания испытаний, он узнал много такого, что заставило его пожалеть о том, что он выжил. Открытия поражали своей невозможностью, как, впрочем, и сами Занебесные рыцари нарушали законы мироздания одним фактом своего существования. Рыцари Феникса, так они себя называли.

За месяц Фальвиг прошел путь от неверия до отчаяния, и, в конце концов, принятия новых истин.

Люди существовали в Занебесье. Тандрамар не был центром всего сущего. Были другие миры, другие царства, между которыми человеческий род путешествовал в пустотных городах, преодолевая невообразимые расстояния. Была Терра и был Император. Бог среди богов. Герой среди героев.

Фальвиг шел в замок своего бывшего сеньора. Там установилась новая власть, перед которой рыцарю Гилленстерна надлежало предстать. В иные времена он испытывал бы страх или волнение, но произошедшее с ним настолько заглушило его чувствительность, что его не поколебал бы, наверное, и огненный дождь с небес, возвещавший о Часе Меча в старых легендах.

Когда он вошел внутрь, бывший зал трапез встретил его торжественным молчанием, нарушаемым лишь непонятным монотонным гудением. Вдоль каменных стен, выщербленных отметинами, плечом к плечу стояли несколько гигантов. Фальвиг лишь скользнул по ним взглядом, устремив все внимание на тронное возвышение.

Там восседал повелитель Занебесного рыцарства. Октавиан – так он представился Фальвигу на улицах Кэр-Туарана. Понадобилось установить новый трон, чтобы вместить его сверхчеловеческое тело. По правую руку стоял капеллан. Его маска-череп следила за Фальвигом немигающими красными линзами. По левую стоял давешний колдун. Он выглядел изможденным и постаревшим, как будто половину жизненной энергии из него просто высосали.