– Не волнуйся, Бетти. В отличие от Джорджа, у меня достаточно ума, чтобы не сделать этого… Ладно, красавица. Оставим этого молодого человека в распоряжении ее величества Судьбы, а сами тем временем займемся нашими проблемами. Давай, рассказывай обо всем с самого начала, но теперь все в мельчайших подробностях.

Элизабет понадобилось больше часа, чтобы ввести отставного морского офицера в курс дела. На протяжении всего рассказа он не проронил ни слова, но с каждой минутой его лицо становилось все суровее и напряженнее. Закончив повествование, племянница замолчала. Капитан Херрингтон порывисто встал с кресла и, опустив голову и засунув руки в карманы брюк, стал мерить комнату шагами. Девушка следила за ним немигающими глазами. Наконец он остановился посредине и, повернувшись к племяннице, поинтересовался:

– У тебя есть какие-нибудь предположения, что могут означать эти буквы – «GSG»?

– Несомненно. Они встречаются в письме Рича. Вот, посмотрите, – и племянница указала ему на название корпорации того самого американца, о котором говорил ее брат.

– Т-а-ак, – медленно проговорил капитан Херрингтон. – Таким образом, им стало известно, что Ричард отправил тебе что-то. Но как? Неужели они сумели так быстро и легко напасть на след?

– Ты так думаешь? Считаешь, что брату не удалось перехитрить их, и его схватили? – побледнела Элизабет.

– Будем надеяться на другой, хороший исход нашего дела, – ответил Херрингтон, нахмурив брови.

Но, взглянув на опечаленное и встревоженное лицо племянницы, улыбнулся и похлопал ее по руке.

– Ну, Бетти, не волнуйся. Наш исследователь смелый и отважный мальчик, и его не так просто одурачить и заманить в ловушку. Скорее всего, эти люди, а точнее, этот человек из GSG предположил, что твой брат мог, а в его ситуации и неизбежно должен был, положиться на кого-то извне. Наверняка Говард Мэйсон навел справки о Ричарде и узнал, что, кроме тебя, близких родственников у него нет. Меня в расчет не приняли, хотя и непонятно, почему. Но, так или иначе, выбор пал на тебя. Поэтому босс и решил таким способом узнать, подтверждается его версия или нет. Ничего… Мы еще посмотрим, кто кого. Верно я говорю, а, Бетти?

Глаза девушки, на мгновение увлажнившиеся, высохли будто по мановению волшебного жезла, а в них появился блеск. Расправились плечи, она улыбнулась.

– Ну, вот. Теперь я узнаю мою девочку, неустрашимую и решительную Элизабет. Ту Элизабет, в чьих жилах течет кровь одного из самых талантливых исследователей, авантюристов и лингвистов, каким был сэр Ричард Бертон. Вы с братом чем-то похожи на него: такие же решительные и целеустремленные. Ну, а склонность к авантюрам и приключениям лишний раз подтверждает эту преемственность. Страх вам неведом.

– Дядя, дядя, остановитесь, – рассмеялась девушка, у которой стало немного легче на душе. – Ты совсем нас захвалишь!

– Да я и не собирался этого делать. Я всегда говорю лишь правду!

– Конечно, конечно. Только куда делся тот суровый, неулыбчивый человек, не терпящий пререканий, с которым мы познакомились семнадцать лет назад.

– Ваша с братом непосредственность и душевная теплота сразили меня наповал. Даже закаленный морской волк не смог устоять, – добродушным голосом произнес ее дядя. – А ты что, Бетти, хочешь, чтобы он вернулся?

– Нет, нет, нет, что вы. Само собой, я этого не хочу.

Когда капитан увидел раскрасневшееся лицо племянницы и ее озорную улыбку, он понял, что к ней вернулись привычное самообладание и боевой настрой.

«Молодец, девочка, держится. Раскисать нам ни в коем случае нельзя, – подумал Генрих Херрингтон. – Судя по рассказам Бетти и письму Ричарда, нам предстоит та еще заварушка. Ничего, прорвемся. Не из таких сложных ситуаций выпутывались. Пройдем и через это испытание. Главное – не расслабляться, не терять бдительности и не бояться. Страх рождается только бессилием духа. А дух у нас закаленный. И не будь я капитаном Генрихом Херрингтоном, если через месяц, самое позднее через два, в этой самой комнате не соберется вся наша семья».

О чем думала в эту секунду Элизабет, трудно было догадаться. Но по ее уверенному выражению лица, сжатым губам и кулакам можно было предположить, что они с дядей думали об одном и том же.

Молчание, длившееся несколько минут, первым прервал старый морской волк:

– Ладно, крошка. Не будем терять времени. Пора действовать смело и решительно.

Он открыл свой дорожный кейс и достал оттуда карту Черного континента. Пододвинув журнальный столик поближе, Генрих Херрингтон положил карту на него. Достав карандаш, линейку и секстант, он расположил их рядом. Проделав эти нехитрые манипуляции, капитан Херрингтон жестом пригласил племянницу присоединиться к нему. Они склонились над картой и принялись исследовать просторы, саванны и бескрайние пустыни Африки.

Яркий солнечный свет заливал кабинет главы корпорации «Global Stone’s Group», находящийся на тридцать втором этаже одного из нью-йоркских небоскребов, откуда открывался изумительной вид. Было очень тихо. Ни малейшего звука, ни движения. Ничто не нарушало покоя и тишины вокруг главы компании Говарда Мэйсона. Он стоял около огромного окна и с полным безразличием взирал на город, главные улицы которого напоминали темные ущелья, глубоко врезанные между пиками домов.

Нью-Йорк – один из крупнейших мегаполисов мира. Он расположен в юго-восточной части штата Нью-Йорк, на берегу Атлантического океана, и разделен на пять районов. Причем Стойтен-Айленд – самый холмистый и просторный и наименее заселенный район города, в то время как Манхэттен, где собственно и находился офис кампании GSG, – наоборот, густонаселен и земля здесь очень дорога. Именно этим объясняется такое огромное количество небоскребов в районе.

Город Желтого дьявола, Большое яблоко, столица мира, – вот названия этого города, несмотря на то, что он и не выступает в качестве официальной столицей своей страны. Город Нью-Йорк был основан в XVII веке. Тогда голландские переселенцы выкупили за смехотворную сумму (около двадцати четырех долларов) у индейцев, живших на этой территории, островок Манхэттен. В то время никто даже и предположить не мог, что милый сердцу островок превратится в город, кардинально отличающийся по своему ритму и стилю жизни от всех других городов мира. Здесь живут не только миллионеры, поэты, потомки самых аристократических семей, но и бездомные, безродные эмигранты, авантюристы, стекающиеся в этот город больших надежд и возможностей, мечтая об успехе. Они крутятся в безумном ритме, задаваемом этим городом, в этом аду, где работают чуть ли не по двадцать четыре часа в сутки, подгоняемые одним желанием: заработать как можно больше денег, чтобы навсегда вырваться из лап сумасшедшего города неограниченных возможностей.

Одним из таких людей был и Говард Мэйсон. Его родители приехали сюда тридцать лет назад. Тогда мальчику едва лишь исполнилось пять лет. Живя в нечеловеческих условиях и терпя лишения, его родители стремились вписаться в тот сложный механизм, в тот конвейер, который представлял, да и сейчас представляет собой город Нью-Йорк. Все его детство было похоже на крысиные бега. Родители всеми правдами и неправдами пытались узаконить свое хлипкое положение эмигрантов и получить права на американскую мечту. Отец и мать работали на износ: с самого утра до позднего вечера, без выходных и праздников, не брезгуя никакой работой. Говард все это время был предоставлен сам себе. Он рано повзрослел, поскольку все работы по дому легли на его хрупкие плечи. Из-за плохого знания языка и достаточно замкнутого характера дети считали его зазнайкой, а благодаря тяге к знаниям, в школе он сразу сделался изгоем. Его одноклассники, у которых в голове были одни сигареты и наркотики, дразнили мальчика и насмехались над ним. Такое отношение сверстников сделало Говарда еще более нелюдимым, а в его характере стали зарождаться жестокость, саркастичность и дерзость. А главное, укрепилась вера в то, что в мире господствуют не доброта и красота, а лишь деньги, и ничего, кроме денег. Вот каким был результат той американской мечты, к которой так стремились его родители.