Он подтолкнул ее в нужном направлении и пошел следом. Энни приблизительно помнила, где должна находиться Темза, но окружающих домов не узнавала. Улица, на которую они свернули с площади, была узкой, темной и грязной, а толчея такой, что она вспомнила лондонское метро в час пик. Метро… Как бесконечно далеко была подземка от того, что видела она сейчас перед собой! Лишь богатые одежды ее спутника, видимо, вселявшие уважение в окружающих, позволяли им продвигаться быстро и без особых помех.
К тому же ее преследовала вонь – запахи потных тел, гниющего лука, лежалой рыбы, сыра, выгребной ямы сливались в один, мощный, вышибающий слезу из глаз, который все усиливался. Улица внезапно оборвалась: вынырнув из нее, они очутились на деревянной пристани, и Энни поняла, что основная вонь шла от реки – мутной, широкой и полной мусора.
Искать лодочника не пришлось – несколько оборванцев сразу кинулись к высокому. Поминутно кланяясь, они наперебой предлагали свои услуги, пока он не ткнул пальцем в одного из них, почище. Тот радостно осклабился, обнажив наполовину беззубый рот. Остальные, ворча, расползлись по пристани.
Лодочник подогнал лодку как можно ближе и протянул ей костлявую руку, чтобы помочь. Энни едва не отпрыгнула. Даже несмотря на то, что он выглядел лучше многих своих товарищей, его вид привел ее в ужас. Ее передернуло при мысли от того, какие паразиты могут на нем водиться. Она замотала головой и, проигнорировав руку оборванца, осторожно перебралась в лодку. Ее спутник насмешливо хмыкнул и последовал за ней.
Плыли молча. Лодочник старательно правил, явно надеясь на дополнительную плату. Спутник Энни, так и не представившийся, молчал и поглядывал на нее, а сама девушка пыталась осознать, что ее ждет.
Это не был фестиваль, не были ряженые. Пока они шли по улицам, Энни со всей ясностью осознала, что это было на самом деле и что это не ее время. Старинная одежда, мечи на поясах у стражей, не очень понятный выговор… Оставалась надежда, что у нее все-таки был приступ, и она сейчас в коме, а это все ее видения, но что-то все же подсказывало Энни, что все происходит в реальности. Она даже ущипнула себя и теперь к холоду, разливавшемуся в груди, прибавилось ноющее запястье. Лишь усилием воли Энни не позволяла себе удариться в панику. Что делать? Просить помощи у сурового мужчины? Глупо. Что она ему скажет? Попытаться сбежать? Еще более глупо. Куда она побежит? До ближайшей подворотни, где на нее нападут, ограбят, изнасилуют или убьют?
У девушки задрожали губы. Она ощутила острое желание оказаться дома, рядом с тетей, пить с ней чай, есть печенье, обсуждать прошедший день. Энни моргнула: ей на память пришло подаренное кольцо. А ведь это с него все началось…. Может быть, попробовать снова надеть перстень? Хорошо, что она держала руки в карманах. Кольцо было там. Она нащупала его и, покосившись на своего сопровождающего, зажмурилась и быстро вдела в кольцо палец. Плеск воды и людской шум никуда не исчезли, как и запах реки. Приоткрыв глаза, Энни поняла, что по-прежнему находится в лодке. Высокий с подозрением смотрел на нее.
– Что ты там делаешь? – спросил он. – И кстати… Что это на тебе надето? – он медленно оглядел ее с головы до пят, особенно уделив внимание кроссовкам. – И что за необычная обувь? Где ты взяла такую?
Энни нервно прикусила губу.
– Это обычная одежда, – наконец сказала она. – Удобная и теплая, многие так ходят. Куда вы меня везете? – так и не придумав, что ему ответить о кроссовках, девушка решила отвлечь его.
– В Вестминстерский дворец, – мужчина сложил руки на груди. – Король увидится с тобой по возвращении с мессы. Будешь хорошо себя вести – получишь награду и сможешь хорошенько поужинать на кухне. Только веди себя поскромней, будь добра. Его Величество не любит наглых девиц. И отвечай честно на его вопросы, какими бы странными они тебе ни показались.
Он замолчал и отвернулся, глядя на темную мутную воду. Энни тоже не нашлась, что сказать. Мимо проплывали нависшие над водой дома. Люди толпились на набережных. Лодки сновали по Темзе, как машины по оживленной магистрали.
– Энни, откуда ты? – вдруг прервал молчание высокий. Его голос звучал сейчас чуть более мягко.
Энни бросила на него взгляд.
– Из Хинкли, – она решила не врать хотя бы в малом. Неизвестно, что будет дальше, и надо давать меньше возможностей поймать ее на лжи. – Это в Лестершире.
– У тебя странный акцент, – сказал высокий. – Кто твой отец? И как ты оказалась в Лондоне?
– Он умер, – хмуро буркнула Энни. – Уже давно. Не знаю, как я оказалась здесь, – внезапно вырвалось у нее. – Просто не знаю!
Высокий нахмурился:
– Как это не знаешь? В смысле, ты не понимаешь, почему уехала из родного города, и не знаешь, чем тебе тут можно заняться?
Энни нахмурилась.
– Я ничего не знаю, – угрюмо ответила она. – Ни как я тут оказалась, ни зачем… Почему вы допрашиваете меня?
– Потому что чувствую, что с тобой что-то не так, – с внезапной яростью ответил мужчина. – И учти, дорогуша, я глаз с тебя не спущу ни одной минуты, пока ты будешь во дворце! Если ты хотя бы подумаешь причинить вред королю, я узнаю, поняла?! Если ты ведьма, подосланная Елизаветой, или шпионка, подосланная Маргаритой или ее ублюдком, то пеняй на себя! Уж лучше тебе тогда сразу броситься за борт!
Он замолчал, отвернулся и уставился на блики света, игравшие на воде. Его ноздри раздувались от едва сдерживаемой злобы.
Энни похолодела. Ей вдруг отчетливо стало понятно, что ее спутник не преувеличивает. Здесь не цивилизованный современный мир. Он действительно может убить ее, и никто так и не узнает, что с ней случилось.
Высокий больше не делал попыток с ней заговорить, и остаток пути прошел в молчании. Постепенно дома у реки становились все более высокими и красивыми, но только на одном берегу. По левую же руку дома стали попадаться реже, а потом и вовсе потянулись заливные луга. Энни вдруг с удивлением поняла, что по пути им ни разу не встретилось ни одного моста. Да и Темза казалась ей куда шире, чем во время последнего летнего путешествия в Лондон. Вот бы сейчас взглянуть на Тауэр, подумалось ей, но потом она вспомнила все, что рассказал ей о замке аудиогид, и желание резко пропало.
Посредине полей вдруг возникло массивное каменное здание, которое Энни узнала, – это же Ламбетский замок! Он всегда казался ей таким маленьким, а теперь выглядел вполне внушительным сооружением. Выходит, они почти приплыли? Она повернула голову направо и обомлела: открыточный вид, символ Лондона, знакомый Энни с раннего детства, испарился – никакого здания Парламента и Биг-Бена не было и в помине. Вместо них была добротная деревянная пристань, за которой высилась крепкая каменная стена с массивными, окованными железом воротами, а за ней каменное здание с зубчатыми стенами и узкими окнами. Лодочник свернул было к пристани, но высокий нетерпеливо махнул рукой, и лодка поплыла дальше, вдоль стены, домов, красивой готической церкви, к другой пристани – поменьше, но тоже добротно сделанной. В просветах между зданиями виднелись готические шпили огромного собора, казалось, пронзавшие небо, и Энни вдруг поразила догадка, что это Вестминстерское аббатство.
Высокий вышел первым, без спроса ухватил ее за руку и вытащил из лодки. Он кинул лодочнику пару монет и повел Энни через раскрытые ворота внутрь, на просторный поросший травой двор, мимо хозяйственных построек, внутрь высокого каменного здания с четырехугольными башенками. В дверях они столкнулись со слугой в красной накидке с изображением белого кабана. Тот поспешно отскочил назад и склонился перед высоким.
– Простите меня, лорд-камергер!
Высокий удостоил его кивком и провел Энни мимо. Она буквально чувствовала удивленный взгляд слуги, прожигавший ей спину. Высокий повел ее по узкой лестнице вверх, потом последовал коридор, увешанный гобеленами, по которому сновали люди, еще одна лестница, еще один коридор, уже пустынный и полутемный – узкие окошки неохотно пропускали солнечный свет. Наконец он открыл дверь и слегка подтолкнул ее внутрь. Они оказались в большой комнате с выкрашенными белой краской стенами, большим камином, в котором горел огонь, столом, заваленным бумагами, и несколькими массивными стульями с резными спинками. Энни, продрогшая во время прогулки по реке, протянула озябшие руки к огню.
