– Бедные девчонки, – захихикала Джорджина, как только они отошли на достаточное расстояние. – Попали в лапы к очередному чудику-всезнайке. Вокруг достопримечательностей вечно такие околачиваются, ты замечала?

– Верный фанат истории, – фыркнула Энни. – Или просто престарелый ловелас, который таким образом привлекает молодых девушек, у которых воспитания не хватает послать его подальше. Интересно, он хоть правдивую легенду им рассказывает. «Баллада о леди Бесс» … я вроде слышала название, – неуверенно добавила она. – Но гарантировать не могу. Не помнишь?

– Неа! – Джорджина пожала плечами. – Да я думаю, легенду-то он не выдумал – такие, как он, загрызть готовы за малейшую историческую неточность. А вот было ли это на самом деле, конечно, вопрос. Только кто ж это теперь доподлинно узнает?

– Вот бы изобрести машину времени, – захихикала Энни. – Раз – и перенесся во времена Ричарда. Сидишь под мостом через реку Сор и ждешь, действительно ли ведьма королю напророчила беды или просто он сам хотел отмазаться от битвы, а королю не пристало, вот и подтащили легенду…

Вскоре пришло время считать выручку. Затем нашлись и другие повседневные заботы, за которыми Энни и не заметила, как наступила осень, а потом и зима. Дела совершенно поглотили девушку, и, может быть, она бы совсем позабыла о летнем приключении в Тауэре, если бы не странные сны.

Они начали сниться ей с той самой ночи, как она поставила шкатулку с перстнем на свою прикроватную тумбочку. Само кольцо она не носила – оно, хоть и не было массивным, все же выглядело бы неуместно в сочетании с ее простым повседневным стилем. Но Энни нравилось перед сном, уже в кровати, достать его и пару минут полюбоваться игрой света на гранях кроваво-красного прозрачного камня. Она не знала, связаны ли сны с кольцом, но чувствовала, что какая-то связь все же есть.

Сны снились нерегулярно. Иногда она не видела их неделями, а иногда видела каждый день. Их всегда объединяло то, что они были удивительно реальны, вплоть до запахов, тактильных ощущений, так что, проснувшись в своей постели, Энни не понимала, где она и как тут очутилась.

А вот сюжеты сновидений разнились. Иногда она видела себя в замке, видела людей в старинных одеяниях, которые проходили мимо нее, говорили, пили вино, улыбались, хмурились. Каждый из героев ее снов мелькал перед ней так отчетливо, будто она сама там присутствовала. Иногда она видела огромные поля с высоты птичьего полета, словно сама парила в небесах.

Иногда перед ней была темнота, в которой разносился лязг оружия и ржание лошадей. Частым гостем ее снов был тот самый мужчина, который привиделся ей в часовне Тауэра. Его голубые глаза мелькали перед ней в каждом сновидении. То ей казалось, что она смотрит на него со стороны, а порой его взгляд не отрывался от нее до тех пор, пока она рывком не выныривала из забытья.

Но еще более частым гостем ее снов был черный ворон, почти такой же, каких Энни видела в Тауэре. Впервые он приснился ей почти сразу после ее возвращения. Ворон сидел на лужайке перед домом и, Энни готова была поклясться в этом, насмешливо смотрел на нее. Затем лениво взмахнул крыльями и отлетел в сторону, приглашающе каркнув, словно призывая девушку следовать за собой. С тех пор каждый раз, когда ворон снился ей, он смотрел на нее блестящими черными глазами и явно чего-то ждал.

Энни так и не решилась рассказать о снах тете. Ее видения не были кошмарами и никаких неприятностей не приносили. А что до постоянства… Наверно, в ней не вовремя проснулась излишняя впечатлительность, и после Тауэра она никак не может прийти в себя.

А потом она нашла рациональное объяснение хотя бы части своих видений. Незадолго до Рождества ей пришлось задержаться на работе, чтобы закончить отчет по годовому бюджету. Когда она закончила, было уже совсем темно, пошел снег. Энни потянулась, разминая затекшие плечи, выключила компьютер и, мечтая об имбирном печенье, которое наверняка сейчас пекла тетушка к празднику, поднялась с места. Погруженная в блаженное осознание хорошо проделанной работы, за которой последует отдых, она вышла из бухгалтерии и не торопясь отправилась к стоянке.

Отель располагался в старинном доме, когда-то принадлежавшем местным аристократам, и владелец старался сохранить атмосферу благородного уюта. Сегодня Энни особенно радовали все эти резные перила из дубового дерева, лепнина на потолке, мягкие ковровые дорожки и картины на стенах. Проходя по общей для постояльцев гостиной – большой комнате, отделанной темными деревянными панелями, с массивной кожаной мебелью и большим камином, возле которого сейчас стояла наряженная ель, – она мельком бросила взгляд на один из портретов и внезапно замерла на месте. Она видела это изображение сотню раз – это была копия портрета Ричарда III из Лондонской национальной галереи (впрочем, как ей всегда казалось, не очень удачная). На ней был изображен худощавый человек с каштановыми волосами и усталым взглядом, крутивший на пальце тонкое золотое кольцо. Он был не слишком похож на того человека из ее сновидений – ни светлых волос, ни пронзительных голубых глаз. Однако она готова была поклясться, что узнала брошь на его берете: массивная, с красным камнем по центру и жемчужинами по краям. Да, это определенно была она! Энни часто заморгала. Так вот в чем дело: она просто заработалась. Она ходила мимо картины каждый день, изображение врезалось ей в память, а усталый мозг, обрабатывая информацию, накопленную за день, трансформировал невзрачный портрет в голубоглазого привлекательного мужчину, сигнализируя о том, что ей нужно поменьше работать и побольше отдыхать. Или, может быть, ее мечты о любви и о близком человеке воплотились в такие видения.

– Видимо, ты права, тетя, нужно назначить свидание Питеру, – прошептала Энни, встряхнув головой, и, радуясь, что разгадала причину своих навязчивых снов, отправилась домой.

Впрочем уделить внимание личной жизни ей так и не удалось. На свидание с Питером Энни все-таки сходила, однако очень быстро поняла, что, несмотря на добрые отношения, они с парнем совсем не близки по духу. Поэтому девушка с головой погрузилась в работу. Рождество они отметили вдвоем с Фионой, и после праздников для Энни вновь потекли хотя и наполненные любимой работой, но однообразные будни. Миссис Колвилл, считавшая дни до своего ухода на пенсию, посоветовала ей взять отпуск, потому что следующий год Энни будет не до отдыха.

– Может, съездить куда-нибудь, – размышляла Энни, когда они сидели с Джорджиной в местном пабе вечером в пятницу. – Как у тебя с выходными?

Подруга покачала головой.

– Я в ближайшие пару месяцев только на уик-энды могу отвлечься, работа, сама понимаешь.

– Вот невезение, – вздохнула Энни. – Люси не расстается с Бертом, Эмили обещала провести отпуск с семьей, Мэри тоже. Миссис Колвилл правильно говорит, что нужно отдохнуть, ведь после того, как она уйдет, на меня навалится столько работы, что не до отдыха будет.

– Да зачем тебе куда-то ехать? – пожала плечами Джорджина. – Ладно бы лето было. Отдыхай у нас, погуляй по полям ну или съезди в Брайтон, подыши морским воздухом.

Энни фыркнула.

– Возможно, я так и сделаю.

В итоге Энни, хотя и договорилась на работе о двух неделях отпуска, так никуда и не собралась. Она по-прежнему чувствовала какое-то волнение и нервозность, но старалась не придавать этому значения. В первый же свободный день она решила последовать совету Джорджины и прогуляться по окрестностям. Собираясь, девушка машинально открыла шкатулку и залюбовалась кольцом.

– Ну вот еще глупости какие, – пробормотала она, чувствуя непреодолимое желание надеть перстень. – Не хватало еще с такими украшениями разгуливать.

Выходя из дома, она вдруг остановилась как вкопанная. На ограде напротив сидел большой черный ворон, совсем как в ее снах. Энни даже зажмурилась, а когда открыла глаза, птицы уже не было.

– Так стоп, – решительно сказала сама себе девушка. – Я просто переутомилась. Много работать вредно для здоровья. Выбрасываю все мысли о цифрах, счетах, туристах и истории из головы и просто наслаждаюсь ничегонеделанием.