Огонь.

Огонь повсюду, со всех сторон, и даже внизу, где должна быть земля – огонь. Слепит незрячие глаза, горячит ладони и шепчет:

– Скажи ему… Скажи… Скажи… Скажи ему…

Тайра хотела спросить, кому сказать, когда из огня ей навстречу шагнул человек. Высокий, темноволосый и смуглый, с глазами настолько чёрными, что казалось, будто у него нет белков. Посмотрел на неё, не видя, и пошёл дальше, не обращая внимания на огонь, который ластился и жался к нему, словно котёнок к хозяину. Тайра двинулась следом и моргнула от неожиданности, как только вокруг неё начали появляться стены, пол и потолок. Огромная хрустальная люстра, звенящая, словно весенняя капель, и отбрасывающая задорные блики на золотые колонны, алый ковёр и такой же алый тяжёлый занавес с тёмно-бордовыми кисточками, витые золотые светильники с цветами и бабочками, ряды мягких кресел, обитых бархатной тканью – всё здесь было роскошным. Но восхититься этой роскошью Тайра не успела: всё внезапно изменилось, начав зарастать белой плотной паутиной, а стены, пол и потолок вдруг пошли трещинами. По паутине пробежали искры, затрещали, соединяясь в пламя и переметнулись на стены, потолок и пол, сжигая всё на своём пути с огромной скоростью.

Человек, идущий впереди Тайры, обернулся и посмотрел на неё абсолютно чёрными глазами. На лице его была горькая усмешка. «Ты сейчас погибнешь!» – хотела сказать Тайра, но грудь сдавило и дышать стало нечем, словно она тоже горела в этом жутком огне.

Последним, что увидела Тайра перед тем, как погрузиться в привычную черноту, был огромный паук с чёрными мохнатыми лапами под потолком горящего здания. Он громко и зло смеялся, а из пасти у него текла ярко-красная кровь.

– Скажи ему… Скажи… Скажи… Скажи ему…

Тайра медленно открыла глаза. Она слышала, что её кто-то зовёт, но никак не могла понять – это по-прежнему сон? Или уже явь?

– Тай! – голос был настойчивым. И не только голос, руки тоже. Эти руки, тёплые и слегка шершавые, гладили её по щекам. – Морган сказал, чтобы я разбудил тебя, пока он готовит какой-то там настой. Ты слышишь меня, Тай?

Риан. Теперь она его узнала.

– Да, – просипела и закашлялась: горло саднило так, будто она простыла. А может, действительно простыла? Или нет? Что вообще случилось?

– Ты упала в обморок, – сказал Риан, словно понял, что именно Тайра хотела спросить. – Ночью. Упала и кричала громко. – Он помолчал, и девушка решила: видимо, не только упала и кричала, но об остальном Риан говорить не хочет. – Скоро полдень, ты спишь уже больше восьми часов, и Морган сказал, что хватит. Как ты себя чувствуешь?

– Не знаю, – проговорила Тайра глухим и хриплым голосом, пытаясь вспомнить, что видела после того, как упала в обморок, но ничего, кроме огня, не вспоминалось. – А…

Мысль сбилась и потерялась окончательно, потому что Риан вдруг взял девушку за руку и начал целовать пальцы. Один, другой, третий… на последнем Тайра, резко выдохнув, спросила:

– Что ты делаешь?

Она почувствовала кожей, что он усмехнулся.

– Ты вчера сказала, что не оттолкнёшь, что бы ни сделал. Уже передумала? Или это работало только вчера?

Тайра замерла, не зная, что ответить. И почему он задаёт этот вопрос именно сейчас, когда она так беспомощна?

Пока она пыталась придумать ответ, его губы двигались – с пальцев переместились к запястью, а затем и выше, и Тайру внезапно бросило в жар от осознания, что под одеялом она лежит без одежды.

– Не… – прошептала она, попытавшись отнять руку, и вздохнула с облегчением, когда Риан отпустил её.

– Ты не ответила. Как себя чувствуешь? – продолжал он как ни в чём не бывало, но в голосе девушка ощущала напряжение. – Не тошнит?

– Нет, – ответила Тайра и замолчала на мгновение. Ей было стыдно. За всё сразу – и за вчерашние поцелуи, и за обещание не оттолкнуть, и за отнятую только что ладонь. Нельзя так делать, то привечать, то отказывать. Но она никак не могла решиться. – Риан, я…

– Та-а-ак, проснулась моя ласточка, – громко сказал Морган, заходя в комнату, и Тайра от облегчения едва не разрыдалась. Как хорошо, что эти объяснения можно отложить! – Сейчас будем пить лекарства, потом обедать, потом снова пить лекарства. И опять спать.

– Я так ночью не усну, пап.

– Уснёшь-уснёшь, я позабочусь.

***

Утро у Гектора началось суматошно. Изучив отчёты о допросе Элен и арестованного вместе с ней Тора Ханто, дознаватель переместился во дворец, на совещание с императором. На часах не было и семи утра, когда Дайд зашёл в кабинет его величества. И ничуть не удивился, увидев Арена за рабочим столом в окружении огромного количества документов.

– Я слушаю, Гектор, – сказал император, поднимая голову. Синяки под его глазами прекрасно оттенялись бело-золотым мундиром, казались темнее и глубже, а кожа на щеках потускнела и куда-то провалилась, резко очертив скулы. – Что говорят наши арестованные?

Дайд вздохнул, понимая, что молчать уже не в силах, и выпалил:

– Ваше величество, я умоляю вас хотя бы есть и спать. Иначе с задачей убить вас вы сами справитесь быстрее любых заговорщиков.

– Гектор, – в голосе императора отчётливо зазвенело предостережение, и дознаватель поморщился.

– Да, я знаю, что это не моё дело и вообще я забываюсь. Но…

– Хватит, – перебил его Арен жёстко. – Отчёт по делу, Гектор. И больше ничего.

Он сжал зубы, стараясь не сорваться.

– Да, ваше величество. – Дайд, не выдержав, поклонился так, как этого требовал этикет, которым они с императором давно пренебрегали, и выпрямился, услышав тяжёлый вздох. Поднял голову – Арен смотрел на него с усталой укоризной. – Накануне вечером, как я и предполагал, Элен Льер попыталась меня убить. Её помощник Тор Ханто на этот раз не помогал, но он участвовал в сокрытии тела Виго Вамиуса, поэтому его мы тоже арестовали. Ночью обоих допросили. По основному нашему делу результаты неутешительные: Элен почти ничего не знает, а Ханто вообще не в курсе заговора, он просто помогал сестре, полагая, что она убила Виго под личиной Риля Фабио за обыкновенные домогательства и шантаж.

– Шантаж?

– Да, Элен наплела ему, что Вамиус узнал о её любовной связи с одним из поклонников и хочет рассказать всё Арвену, который безумно ревнив. Насчёт ревности она не соврала, а вот насчёт связи – да. Зная о характере Асириуса, Элен никогда не переходила черты с другими мужчинами. Она ими пользовалась, но не сближалась, опасаясь за своё положение в театре.

– Зачем же она тогда убила Вамиуса? Не опасалась, что после этого её положение в театре станет более плачевным? – Император поднял брови. – Странная женщина.

– Положение Элен в театре зависело главным образом от Асириуса, а не от Виго. Актриса узнала о существовании заговора несколько месяцев назад, после смерти Аарона, когда с Арвена слетела печать молчания. И для неё исход этого заговора не имеет никакого значения. Ей безразлично, кто будет сидеть на троне, останется ли закон о передаче титулов или его отменят. Элен не верит, что аристократы будут жениться на нетитулованных. Даже сам Асириус, несмотря на любовь к ней, говорил про свою богоизбранность, поэтому она уверена, что нетитулованные для аристократии – второй сорт.

– Во многом это действительно так, – кивнул Арен, поморщившись. – И на изменение этой ситуации нужно несколько десятилетий, если не столетий.

– Она не верит в возможность этих изменений. Ей важна лишь собственная возможность играть в театре. Элен прекрасно устроилась под боком у Асириуса, и кстати, она весьма недовольна, что он участвует в заговоре. Ей было бы спокойнее и лучше, если бы Арвен был законопослушным подданным, тогда она могла бы жить счастливо, наслаждаясь своими успехами, как было до устройства Вамиуса в театр для прикрытия. Судя по тому, что говорили про Виго его театральные коллеги, Элен ему понравилась сразу. Но не так, как Асириусу. Полагаю, он просто её хотел и, понимая, что она находится в театре благодаря вмешательству Арвена – да он и сам очутился на должности начальника охраны дворца примерно таким же способом, – считал Элен обыкновенной шлюхой. Вот и полез к ней, и был в ярости, когда она его отшила. Потом Элен ещё и Асириуса попросила избавиться от Виго, но Арвен не мог, и это её откровенно взбесило. Да и страшно ей было.