"Послушай ка. У меня нет компьютера, - снова попытался он сказать правду.

  «И я теряю терпение с тобой», - рявкнула она в ответ. В своем воображении Бену показалось, что он услышал щелчок разблокировки оружия, но это было чепухой. Насколько он мог судить, она не держала взведенного револьвера. И если бы она знала, как пользоваться пистолетом, она бы не дождалась, пока не произведет выстрел.

  Ладно, она совсем чокнутая. Она думает, что мы знаем друг друга, называет меня Озом и хочет пойти ко мне в офис. И у меня нет выбора, кроме как ответить на их требования, какими бы причудливыми они ни были.

  Бен, который снова вспотел сильнее, повернул форсунку кондиционера так, чтобы холодный сквозняк обдувал его лицо. Обычно холод помогал ему прочистить голову.

  Но это была совсем не нормальная ситуация.

  Мне нужно место, где меня никто не ищет.

  Где я могу спрятаться от восьми ночных охотников и сокрушить Арезу. Где я никому не подвергаю опасности. А где компьютер.

  Внезапно у него появилось вдохновение.

  Место, которое пришло в голову в качестве точки контакта, не полностью соответствовало всем критериям. Но он был близок.

  Бен увидел указатель «Курфюрстендамм» и включил указатель поворота.

  Через двести метров он проехал мимо собственного лица прямо перед Ратенау-Платц. Изображение-Z Zeitung заказал цифровой формат большой плакат, чтобы подать заявку на издание на следующий день, существовавшего в уличных продавцов в продаже в настоящее время.

  Под заголовком «ПОЖАЛУЙСТА, НЕ УБИВАЙ!» Вы увидели фотографию Арезу, затем анимация переключилась, и Бен уставился на себя больше, чем жизнь.

  Было 22:19.

  Он понятия не имел, сколько времени займет путешествие через безумие, прежде чем он окажется в безопасности. И он не знал, было ли это хорошим или плохим предзнаменованием, что куда он шел с Арезу, он уже видел плачущую женщину.

  26-е

  22:35

  Осталось девять часов 25 минут.

  не до конца восьми ночей

  Вы здесь живете? - недоверчиво спросил Арезу. Ее глазам потребовалось время, чтобы привыкнуть к темноте. Бен хотел включить верхний свет, когда вошел, но она запретила ему.

  "Нет, конечно нет."

  Он спросил, может ли она наконец убрать пистолет, но она только покачала головой и приказала ему дважды запереть входную дверь изнутри.

  «Могу я хотя бы торшер включить? Вы все равно не можете заглянуть внутрь ".

  Окна были закрыты внешними жалюзи - разумная мера предосторожности на первом этаже и еще одна причина, по которой Арезу выглядел как силуэт, пытающийся с ним разговаривать. - В соответствии с атмосферой, - прошептала она, хотя для этого не было причин.

  «Хорошо», - согласился Арезу, убедившись, что все блайнды опущены.

  Дуговая лампа с регулируемой яркостью, которая стояла между диваном и прикроватным столиком, была настроена на очень низкий уровень освещенности и почти не давала света, когда Бен нажимал выключатель на стене.

  В квартире Джулса педальных переключателей не было. Все крепилось к стене на уровне пояса.

  «Пожалуйста, оставьте это так», - сказал Арезу, пытаясь повернуть переключатель ярче. Он пожал плечами, и теперь, когда Арезу впервые стояла перед ним, он заметил, насколько она больна.

  В тусклом свете она казалась призрачно худой, широкие черные ткани, в которые она была завернута, не могли скрыть этого. Там, где была видна ее кожа - лицо, шея, ключица и руки - она ​​была похожа на тугую восковую оболочку, которую кто-то натянул на ее кости, как полиэтиленовую пленку.