Стражница, выполнив свою задачу, уважительно склонила голову напоследок, приложила кулак к солнечному сплетению и сразу же направилась к выходу из дворца, так и не обронив ни слова.

Прибывшие в тронный зал хетай-ра, стоило их взглядам остановиться на уставшей и неопрятной Лантее в истрепавшейся одежде, покрытой разводами грязи, замерли на месте, словно не веря собственным глазам. Спутница Ашарха тоже не могла пошевелиться: она чувствовала, как ее сердце на секунду остановилось, а после бросилось в неудержимый бег, набатом отдавая где-то в районе горла. Она и подумать не могла, что эта встреча станет для нее такой волнительной, но буквально уже через мгновение восторг девушки с дребезгом разбился о суровую реальность.

Обе женщины неторопливо приблизились вплотную, подогревая царившую в помещении напряженную атмосферу своим тягостным молчанием, и внезапно старшая из них обожгла щеку покорно стоявшей перед ними Лантеи резкой звонкой пощечиной.

— Я не могу в это поверить! — прогремел грозный голос матриарха на весь тронный зал.

Смущенный всем происходившим Ашарх не сумел понять ни слова на шипящем языке хетай-ра, но сам непререкаемый и угрожающий тон аристократичной особы заставил его сжаться и спешно притвориться статуей. А вот у Лантеи от боли и обиды слезы навернулись на глаза, но она моментально взяла себя в руки, и лишь едва сдерживаемый гнев возобладал над всеми остальными ее чувствами.

— А в это ты поверить сможешь?!..

Сдернув с шеи костяной свисток в виде шахина, девушка бросила его к ногам своей матери и ухмылявшейся старшей сестры Мерионы, с горькой досадой мысленно констатировав тот факт, что в Бархане так ничего и не изменилось за все время ее отсутствия.

— В своей предсмертной просьбе она просила передать, что в крике этой птицы ты услышишь ее прощение! — практически выплюнула Лантея.

Мать неожиданно изменилась в лице, но промелькнувшее в ее взгляде непонимание быстро сменилось неверием. Широко распахнутыми глазами она смотрела на маленькую фигурку пустынного сокола у себя под ногами, а после медленно, будто находясь в дурном сне, опустилась и подняла ее, подцепив длинными ногтями за кожаный шнурок.

— Чият… Сестра… — пробормотала женщина, крепко сжимая свисток в ладонях. — Нет… Этого не может быть.

— Чият умерла? — хриплым голосом спросила Мериона, хмурясь и вглядываясь в лицо своей младшей сестры и ее странного спутника, безмолвным изваянием застывшего рядом. — Но ты…

— Как это случилось? — матриарх перебила старшую дочь. — Неужели ты заявилась обратно домой только для того, чтобы принести эту дурную весть?

— Моему спутнику нужен лекарь, — сухо отозвалась Лантея, не сводя с матери холодный взгляд. — Да и я бы не отказалась отдохнуть и помыться после дальней дороги. После этого я готова хоть до рассвета слушать ваши вопросы и обвинения, матриарх.

Девушка наигранно склонила голову перед правительницей и в знак уважения приложила кулак к солнечному сплетению, чувствуя себя дрянной актрисой, выступавшей в деревенском балагане.

— Веди себя подобающе, — Мериона недовольно зашипела на сестру, сверля ее колючим взглядом подведенных глаз. — Обращайся к матриарху уважительно в присутствии других! Смерть Чият не дает тебе права забывать о приличиях и кривляться!

— Мериона… А я вижу, ты все так и осталась преданной прислугой на побегушках у нашей властной матери. Все так же ратуешь за соблюдение правил и ждешь, пока тебя поглядят по головке?..

У старшей сестры побледнели щеки и явственно заходили желваки.

— Тишина! — раздраженно произнесла матриарх, махнув рукой, и обе ее дочери сразу же упрямо поджали губы. — Вижу, содержательной беседы у нас пока что не получится.

Мать бросила еще один взгляд на зажатый в ладонях свисток, тяжело вздохнула и развернулась, зашуршав складками шелкового халата. Уже направляясь вглубь дворцовых коридоров из тронного зала, она все же обернулась и наставительно добавила:

— Тебе нужно прийти в себя, Лантея, и вспомнить, кто ты такая. Мы поговорим позднее. А пока Мериона распорядится о комнатах и всех деталях. И… добро пожаловать домой, дочь.

Мать исчезла в полумраке внутренних помещений, все еще задумчиво поглаживая маленькую птицу. Сестры несколько мгновений изучали друг друга немигающими взглядами, а после Мериона поспешила за матриархом, хмуро кинув напоследок:

— Сама справишься.

Лантея сжала зубы и резко выдохнула, пытаясь успокоить нервы после непростой беседы с семьей. Ашарх рядом пошевелился впервые с того момента, как матриарх зашла в помещение, и неловко прокашлялся, привлекая внимание своей спутницы. Мужчина выглядел изможденным, у него даже не оставалось сил, чтобы говорить, а узнать хотелось о многом. Например, что произошло в тронном зале пару минут назад, и о чем шел разговор на повышенных тонах между Лантеей и другими хетай-ра. Хотя одна безумная догадка у него все же имелась. Но для всего требовалось свое место и время.

Девушка вновь перешла на более привычный для слуха ее спутника залмарский язык:

— Пойдем, Аш. Я найду для тебя комнату и приведу лекаря.

Она устало потерла переносицу пальцами и двинулась вглубь дворца, поманив за собой профессора.

Прямо за тронным залом начиналось переплетение слабоосвещенных коридоров и палат, разделенных лишь высокими стрельчатыми или полукруглыми арками. Из-за полумрака трудно было что-то рассмотреть внутри помещений, тем более что входы в некоторые комнаты оказались плотно завешены шкурами или непроницаемыми шелковыми занавесями, но порой на глаза Ашарху попадались незаметные обитатели дворца: бесшумные слуги в простых одеждах, исполнявшие свои обязанности, каждый раз подобострастно склоняли головы при виде Лантеи, а вооруженные стражи, стоявшие в переходах и на лестничных проемах, больше напоминали мраморные изваяния, чем живых существ.

В широких галереях иногда встречались тусклые огромные окна, из которых открывался вид на площадь перед дворцом и величественные колонны, и от этого простора перехватывало дыхание. На шероховатых стенах коридоров и анфилад были вырезаны невыразительные повторявшие узоры, хотя во многих залах вместо них песчаник закрывали простые тканевые гобелены, поверх которых крепились кронштейны для филигранных фонарей.

Некоторое время Лантея блуждала по лабиринтам переходов, уверенно показывая дорогу своему спутнику, пока наконец она не привела его к свободным покоям в одном из узких коридоров восточного крыла дворца. Комната оказалась совсем небольшой, со скругленными углами и без каких-либо окон. Вход закрывался плотной темной занавесью, а из мебели здесь была лишь высокая каменная кровать, застеленная шкурами, простой стол без изысков и широкие лавки из песчаника, которые выступали прямо из стены. Несмотря на то, что комната полностью была вырублена в камне, профессор отдал должное хетай-ра, которые умели даже в подобных неуютных помещениях создать достаточно комфортные условия для жизни: всюду лежали шелковые ковры и подушки, набитые пухом, а голые стены оказались завешаны тяжелыми драпировками и портьерами. Посреди спальни стоял высокий узкий постамент, на котором, как произведение искусства, располагался стеклянный фонарь тончайшей работы, заполненный сонными светлячками.

— Присядь пока. Я распоряжусь о чистом белье и лекаре, — бросила Лантея и сразу же вышла из комнаты, наглухо задернув занавесь на входе.

Изнуренный профессор, едва ощущавший собственные ноги, гудевшие от усталости, скорее опустился на край жесткой кровати, отодвинув полупрозрачный полог, сотканный будто из паутины, и скинул с плеч изорванный запыленный плащ. Меч Саркоза, обернутый в обрывки некогда белого одеяния общинников, отправился на пол, а вслед за ним полетели и стоптанные сапоги. Аш упал на спину, с наслаждением потянувшись всем телом, и прикрыл глаза.

Вот он и достиг скрытого от взоров всего мира одного из городов хетай-ра, о которых слагали легенды полные домыслов и предположений все кому не лень на материке. Еще недавно Ашарх сам думал о пустынном народе лишь как о красивой сказке, а теперь лежал во дворце матриарха Третьего Бархана, а над его головой, скованные магией, неподвижно нависали тонны и тонны песка. Трудно было поверить в такое чудо, как город, полностью возведенный под пустынями, но профессор собственными глазами убедился, что хетай-ра не просто сумели магией обуздать непокорную стихию песка, но и обустроить свою жизнь с комфортом. И если бы не кромешная темнота, заполнявшая каждый угол подземного полиса, то Аш даже назвал бы подобные условия завидными.