— Ты не проходила эти испытания? — догадался профессор, садясь напротив своей собеседницы.

— Да. Я сбежала из Бархана до совершеннолетия, оно наступило уже в Залмар-Афи.

— Значит, чтобы тебе дали слово на слушаниях, теперь нужно пройти эти испытания? — Ашарх забарабанил пальцами по поверхности стола. — И в чем же они заключаются?

— На испытании светом меня отправят на поверхность, чтобы отыскать одно очень редкое растение, скрывающееся в песках, — цветок пустыни. Оно растет поодиночке, найти его нелегко, да и песчаные бури не способствуют поискам… На втором же испытании мне придется пойти в Дикие тоннели, на дальние темные уровни, чтобы найти и уничтожить хотя бы одну ингуру. И принести в Бархан доказательство своей победы.

— Последнее звучит как самоубийство.

— Они оба достаточно сложны и опасны. Девушки часто гибнут на таких испытаниях, особенно на втором. Ведь с собой нельзя брать ничего, кроме фляги с водой и одного ножа.

— Какая нелепость! — возмутился преподаватель. — Я не могу понять, в чем смысл этих губительных испытаний? Матриархи отправляют своих дочерей на верную смерть? И все с этим согласны?.. Но ведь трон так может лишиться наследниц!

— Трон никогда не будет пустовать, древо нашей правящей семьи огромно, — нравоучительно заметила Лантея, зарываясь пальцами в свои седые волосы и расплетая косу. — А соблюдение древних безумных традиций — это просто бич всей цивилизации хетай-ра, Аш, если ты еще не заметил. И мне кажется, что именно это тащит мой народ на дно… Но сейчас я даже ничего не могу сделать, пока не пройду все эти обряды!..

Тяжело вздохнув и сгорбившись, девушка добавила:

— Видишь ли, суть испытаний в том, чтобы доказать, что хетай-ра сильна и храбра, что она может постоять за себя, выжить, найти решение в трудной ситуации и не сдаться… Потому что тогда народ будет уверен, что эта девушка защитит и Бархан.

— Проклятье! К гоблинской матери такие испытания!.. Ну неужели нет никакого иного способа выяснить это?! — в негодовании воскликнул профессор и ударил кулаком по столу.

— Не я придумывала традиции, — пробормотала Лантея и развела руками. — Но испытания меня не пугают. В конце концов, к ним я морально и физически готовилась с детства… Есть кое-что другое, волнующее меня гораздо больше.

— И что это?

— Испытания — это лишь временная отсрочка, которая нужна матери, чтобы настроить против меня городское собрание. Пока я буду ползать по пустыням, копошась в песке, как скарабей, она убедит всех, что мои слова о прекрасном мире за пределами пустынь — это лишь фантазия.

— Но ведь я живое подтверждение всем твоим словам!

— Вот именно, — проговорила девушка и одарила спутника серьезным взглядом. — Я не смогу взять тебя с собой на испытания. А пока меня не будет, велика вероятность, что тебя захотят быстро и незаметно устранить. Как единственное подтверждение моего рассказа.

В этот момент стеклянные двери библиотеки со стуком распахнулись, впустив в помещение слабый поток прохладного воздуха и прервав беседовавших спутников. Через порог уверенно шагнул единственный сын матриарха и, заметив за столом свою сестру, сразу же устремился к ней.

— Лантея! Так и знал, что найду тебя именно здесь. — Манс широко улыбнулся и приветственно кивнул Ашарху, будто они были давно знакомы.

— Во дворце сотни комнат и залов. Как ты узнал, что я буду именно в библиотеке? — с подозрением поинтересовалась девушка, поворачиваясь к вошедшему.

— Ты всегда пряталась здесь в детстве от матери и сестры, когда они обижали тебя.

— Откуда ты знаешь? — с удивлением спросила Лантея, не ожидавшая такого ответа.

— Они каждый раз отправляли меня на твои поиски, — признался Манс, склонив голову набок, и грустная улыбка тронула его губы. — Но я так и не раскрыл им, что твое убежище было среди книг.

Сестра судорожно сглотнула, последние слова брата ее насторожили.

— То, что произошло сегодня на городских слушаниях — это заранее подготовленное выступление, — негромко добавил юноша, вставая во главе стола, за которым сидели профессор и девушка. — Надеюсь, ты понимаешь это.

— Глупо было бы предполагать, что моя мать позволит проронить мне хоть слово перед общественностью, учитывая мои намерения, — буркнула Лантея и скрестила руки на груди.

— И что ты теперь намерена делать? Без успешного прохождения обоих испытаний достучаться до членов собрания больше никак не выйдет…

— Значит, я пройду оба испытания, — твердо проговорила она.

— В твои силах я не сомневаюсь, сестра. Но что будет с чужаком?

Юноша перевел взгляд серых глаз на молчавшего профессора, который, не подозревая о чем шла беседа между родственниками, мог лишь беспомощно наблюдать за происходившим.

— Манс, это не твоего ума дело, — несколько грубо ответила Лантея.

— Все еще мне не доверяешь? — разочарованно выдохнул брат. — Носишь мой нож на поясе, но до сих пор боишься, что мои намерения враждебны?

— Не пойми меня неправильно, но…

— Я никогда не причинил бы зло тебе или тем, кто тебе дорог, сестра, — прервал девушку Манс и склонился ближе к ее лицу, прожигая серьезным взглядом серых глаз. — У тебя сейчас нет лишнего времени и нет никакой возможности обратить всю эту ситуацию в свою пользу.

— На что ты намекаешь? — спросила Лантея и немного отстранилась.

Неопределенно хмыкнув, юноша развернулся и, громко щелкая бусинами костяных четок, принялся ходить кругами вокруг стола.

— Если ты уйдешь на испытания, то чужак останется без защиты, — произнес он. — Я правильно понимаю?

— Допустим.

— А для твоих целей этот чужеземец весьма важен. Чем непременно воспользуются мать и Мериона, — Манс не спрашивал, он утверждал, прекрасно понимая, насколько прав.

Лантея явственно замялась, заерзав на неудобной каменной лавке. Если даже ее юный брат понимал всю сложившуюся ситуацию с невероятной ясностью, то предположения девушки с каждой минутой обрастали все большей правдоподобностью.

— Ты не можешь отрицать тот факт, что чужак не проживет и дня в Бархане без защиты. И пока ты будешь отсутствовать на испытаниях, за ним некому будет приглядывать, — настойчиво продолжал Манс, в который раз проходя мимо сестры, пребывавшей в глубокой задумчивости.

— Озвучь уже свою мысль, брат, — сдалась Лантея.

Замерев на месте, юноша повернулся к ней. На его серьезном лице не было написано ничего, кроме мрачной решимости. Крепко сжав пальцами свои костяные четки, обвязанные вокруг запястья, он заговорил:

— Я отдал тебе власть над собой, подарил верность, облеченную в форму клинка. Почему же тогда, моя мудрая сестра, ты не хочешь воспользоваться своим оружием, чтобы защитить то, что так дорого твоему сердцу?..

Лантея молчала, поджав губы и не смотря на брата. Она размышляла над его словами и пыталась просчитать все возможные риски, а их было немало.

— Если ты сама не примешь такое решения, то это сделаю я, — настаивал Манс. — Пока ты будешь завоевывать милость богини, чужак останется под моей защитой!..

— И ты отважишься так открыто пойти против матери, если она вдруг решит избавиться от него?! — неожиданно вскрикнула девушка. — Подумай, брат! Хватит ли тебе самообладания поднять руку на главу твоей семьи, на правительницу твоего города?

— Если это поможет тебе в достижении цели, то да.

— Она сотрет тебя в пыль! Растопчет и не заметит…

— Это неважно. Важно то, что я послужу на благо достойной цели!

Лантея в ярости ударила кулаками по столу, из-за чего профессор вздрогнул, не понимая причины ее гнева. Несколько мгновений она сидела без движения, играя желваками, а после одним резким движением поднялась с лавки и приблизилась к брату, нервно щелкавшему бусинами своих четок.

— Пусть будет так, — чеканя слова, проговорила она.

— Ты согласна, чтобы я присмотрел за чужаком? — переспросил юноша, а в его глазах мелькнул детский восторг.

— Ты защитишь Ашарха, пока я буду проходить испытания, — растягивая звуки, произнесла сосредоточенная девушка. — Он не знает ни изегона, ни местных законов. И, похоже, у меня совершенно не остается выбора. Сейчас я могу доверить его лишь тебе… Ведь ты не подведешь меня, брат?