- Аля умная девочка, я думаю, она бы что-нибудь придумала, - чувствовалось, что папа улыбается.

  Альбина тоже про себя улыбнулась. Конечно, она придумает. И провалилась в мутное зеленоватое забытьё.

  - А я тебе говорила, что это ни чем хорошим не кончится, - где-то в перламутрово-зелёном тумане, в котором словно сплелось всё сияние утренней травы и крыльев стрекоз, прозвучал знакомый женский голос.

  - Ещё ничего не кончилось, - уверенно произнёс в ответ мужской. Аля догадалась, что это был отец.

  - Нельзя, нельзя так было поступать с ней! Нельзя было её держать взаперти! - с явным укором прозвучали слова женщины. - Ах, бедная моя девочка! - вздохнула она.

   Тут же послышался ещё один тяжёлый шумный вздох.

  - Ну, а как мне прикажешь действовать? Показать её всем? Чтоб они, как коршуны, сюда слетелись? Замучили бы её экспериментами? - мужской голос был полон и строгости, и горечи. - Я не мог оставить её умирать тогда. И всем этим гиенам науки я её тоже отдавать не хотел. Да если бы они узнали, что там, на месте крушения, в теле той женщины остался нерождённый, но живой ребёнок, они бы не позволили ей выжить! Ну что, разве я не прав?

  - Прав, поэтому вся наша лаборатория поддержала тебя.

  - Ты помнишь тот вечер, когда нас вызвали?

  - Конечно, -твёрдо ответила женщина. - Мы были первыми, кто зашёл на корабль. Я помню, как бешено мы мчались назад и везли тела пришельцев. Особенно тебя волновала женщина. А ты ведь никому не сказал, что она была беременна. Но я догадалась. И боялась поверить догадке. И боялась, что ты решишь их спасти. Хотя бы одного из них.

  - Я не мог этого не сделать.

  - Как учёный или как человек?

  - И то, и другое. Но ты и остальные сотрудники согласились с моим выбором.

  - Я всегда поддержу тебя, - ласково ответила женщина.

  - Вот и не укоряй меня в том, что я держу её взаперти. Ты же видишь, все мои силы уходят на то, чтобы найти приемлемый препарат для адаптации её организма, не разрушая его, не создавая зависимости, - послышался вздох. - Знаешь, я ведь не жалею о своем выборе...

  - Главное, чтобы она потом не пожалела.

  В ответ промолчали. И эта тишина показалась Але нерадостной.

  - Ей пора рассказать всю правду. И сделать свободной.

   -Да тот препарат, который у меня есть сейчас не сделает её свободнее, она станет его заложником. И, увы, ненадолго! - загорячился отец.

  - Но ты должен ей обо всём рассказать. И сейчас, как и тогда, у тебя нет иного выбора. И я думаю, что сейчас, как и тогда, ты не пожалеешь.

   Але захотелось открыть глаза, выбраться из этого странного тумана, и сказать, что она и так всё знает теперь, но тут все звуки стали отдаляться, глохнуть, распадаясь где-то вдали на отдельные звенящие мелкие частицы, похожие на крупицы стекла, и скоро растаяли совсем.

  - Ты? - удивилась девочка, распахнув ресницы и увидев прямо перед собой Андрея в привычном для неё прозрачном шлеме.

  - Я, - загадочно кивнул он и улыбнулся. - Как я рад, что тебе лучше!

  Альбина приподняла голову. Ой, ей и вправду лучше! Она теперь может шевелиться! И никого тумана перед глазами. Девочка скорей попыталась сесть.

  - Ты поаккуратней, - предостерег мальчик. - Ты долго болела. Почти месяц. А я каждый день хожу тебя навещать.

  Альбина слушала и не верила своим ушам. Ходит навещать? Как же так?

  - Я сказал твоему отцу, что я не могу оставаться в стороне, и он просто обязан пустить меня к тебе. И тогда его помощница тут же вступилась...

  - Это няня, - слабо улыбнулась Альбина.

  - Ну да, так вот, она сказала, что тебе это пойдёт на пользу. Она много чего говорила, и твой папа согласился, - пожал плечами Андрей.

  - А ты не знаешь, он не сердится, что я взяла нянин пропуск? - прошептала Аля. - И няня не сердится?

  - Нет, - махнул рукой мальчик. - Мы все очень переживали за тебя. Я сейчас их позову.

  - Подожди, - Альбина схватила его за руку.

  Андрей задержался и вопросительно посмотрел на девочку.

  - А... это правда, что я тут слышала? - Альбина нетерпеливо заерзала на кровати. - Про какую-то биохимию и тому подобное...

  - Тебе лучше с папой об этом поговорить. Но тебе больше не будут запрещать гулять. И у меня есть стрекоза. Я каждый день ловлю её, надеясь, что ты проснёшься. И твой мяч лежит в саду.

  - Мой мяч? - Аля непонимающе сдвинула брови.

  - Я его тебе дарю.

  - Значит, я не такая, как все? - спросила Альбина, выслушав папин рассказ и закончив обед.

   Уже прошло полторы недели с того момента, как она пришла в себя. Первые дни ей еще не разрешали вставать, и Аля провела их в постели, много размышляя над услышанным в те краткие минуты, когда ей удавалось вынырнуть из сонного серебристо-зеленого тумана. От новостей голова шла кругом. Правда превзошла все Алины фантазии. Теперь нужно было научиться принимать её, привыкнуть к ней, сжиться с нею.

   Потом Але разрешили вставать, да она и сама чувствовала, что силы прибавлялись не по дням, а по часам. Ей продолжали вводить лекарства. Няня просто смачивала какой-то жидкостью её запястье, и эта жидкость легко впитывалась. А ещё Альбине надо было много кушать. Няня постоянно подсовывала ей витаминные смеси и коктейли. И вот теперь папа сказал, что Аля поправилась.