*одаль, земельный надел феодала в древней Норвегии. В мире Пангеи жители Железных островов срисованы с викингов.

Но всё же Олафу было грустно, слишком сильно в его сердце засел образ юной красавицы в красном платье. Замечтавшись о Корнелии, парень и не заметил как к нему подошёл Угги.

— Что грустишь парень? Мы всё смогли, тебя ждёт хороший кусок от твоего отца! И ты посмотри, как бодро летят по волнам твои драккары. Да и эта каракатица хороший ход набрала. Не иначе нам благоволит Севт Стремительный (покровитель мореходов в этом мире и еще один сенатор Легиона).

Олаф посмотрел по сторонам. Действительно слева и справа от когга скользили по водной глади его драккары. Он видел, как от усилий его хирдманнов гнутся весла и как эти усилия, вкупе с парусами, наполненными ветром, буквально толкают корабли вперед. Юноша еще раз посмотрел на практически исчезнувший в дымке берег и тяжело вздохнул.

— Э нет, парень. Тут что — то нечисто. Дай-ка угадаю, кто-то украл твой сладкий рулет? Или всё дело в той остейзской шлюхе?

— Не говори так! Она не такая!

— Точно, дело в той шлюхе. Ну, от этого недуга я лекарство знаю. Есть в городе твоего папаши одно местечко. Тамошние девки такие крали!!!

— Не нужны мне никакие девки! Мне нужна она! Понимаешь? ОНА!!!

— Тихо, тихо, не кричи. Тебя и так прекрасно слышно. Я понял и хочу задать тебе вопрос. Олаф, что ты собираешься делать?

— Брошусь в ноги к отцу и попрошу в качестве награды, чтобы он разрешил мне на ней жениться.

— Вот что, парень. Слушай меня очень внимательно, — мгновенно посерьёзнел Угги, — даже не думай делать это. Ты еще очень молод. И для тебя это серебро сейчас самое важное. За серебро ты наймёшь себе ещё хирдманов, справишь им оружие и снаряжение, купишь новые драккары. И твой хирд принесёт тебе еще серебра и много другого. И твой отец готов дать тебе серебро, много серебра. А если ты вместо этого попросишь разрешения жениться на этой …О, ярость Эрика невозможно даже представить. Так что, выкинь её из головы…

***

Спустя неделю. Одинокая Скала, столица Эрика Красного. Тронный зал дворца конунга железных островов.

— ЧТО???!!! ЧТО ТЫ СКАЗАЛ??? ПОВТОРИ ГЛУПЫЙ МАЛЬЧИШКА!!! — крики Эрика эхом отражались от стен и потолка тронного зала. Конунг в ярости так сильно вцепился в подлокотник роскошного кресла, служившего ему троном, что дерево не выдержало и треснуло. Желая успокоится, конунг взял большую чашу пива и начал пить большими глотками.

— Отец, в качестве награды я прошу, чтобы ты разрешил мне женится на Корнелии, фрейлине королевы Бабетты, — повторил Олаф, его спокойствие резко контрастировало с яростью отца. Когда он закончил, его отец поперхнулся и обдал и себя и своего брата Угги пенным напитком.

— Боги! За что вы покарали меня таким неразумным сыном? Брунгильда, почему наш младший сын слабоумен? — обратился конунг к сидевшей по его правую руку супруге, чья монументальная внешность вполне соответствовало ее имени. — Запомни Олаф! Сыновья конунгов не женятся на продажных женщинах. Я не позволю тебе замарать нашу семью родством с подстилкой остейзийской королевы!

— Но я люблю её! Я жить без нее не могу!

— Олаф, будь мужчиной! Ты ярл и сын конунга. Ты не женишься на ней. А раз уж ты её так сильно хочешь, поступай как подобает мужчинам нашей семьи. Собирай хирд (боевая дружина в Скандинавии эпохи викингов, хирд подчинялся конунгу или ярлу; как правило, дружинники-хирдманны полностью повиновались вождю, представляя собой подобие семьи;в фэнтези, хирдом также называется монолитный боевой порядок гномов), нанимай корабли, привлекли союзников и иди в набег на Остейзию. Всего-то делов. Возьмёшь штурмом Аласкиви и все. Сделаешь эту девку своей рабыней и можешь развлекаться с ней как тебе вздумается.

Сидевшая рядом с мужем, Брунгильда кивнула. Сделать какую-то падшую женщину частью семьи было немыслимо, а вот если она будет рабыней Олафа, то в этом нет ничего необычного или зазорного. Бастарды на железных островах ничего не наследуют.

— Я уже думал об этом, — сказал вдруг Олаф, — но это невозможно. Всех кланов не хватит, чтобы сокрушить Остейзию.

При этих словах Эрик кивнул, значит его сын не до конца безнадёжен, правда следующая фраза Олафа снова привела его в ярость:

— Именно поэтому я прошу разрешения жениться. Если бы я мог взять её силой, я бы так и сделал.

— Брунгильда! Посмотри на своего сына! Этот глупец просит разрешения жениться потому что не может взять девку силой! Вот что я тебе скажу Олаф! — обратился конунг к сыну. — УБИРАЙСЯ С ГЛАЗ МОИХ ДОЛОЙ! Я НЕ ХОЧУ ВИДЕТЬ РЯДОМ С СОБОЙ ЧЕЛОВЕКА, КОТОРЫЙ НИ В ГРОШ НЕ СТАВИТ НИ СВОЮ, НИ РОДОВУЮ ЧЕСТЬ!

Услышав эти слова Олаф побледнел, кивнул и сказал:

— Хорошо, мой конунг, я так и сделаю. Матушка, до свидания, — затем юноша развернулся и быстрым шагом вышел из тронного зала.

На улице он окликнул двух своих ближников, хускарла Хроки и кормчего Вигмара. Хроки удивленно сказал:

— Мой ярл, я что-то не вижу серебра! Мы что, поперлись в эту Остейзию просто так?

— Серебра не будет, Хроки. Мы возвращаемся домой.

— Э нет, так не годится! Что значит, не будет серебра?

— То и значит. Я заплачу всем, когда мы вернемся домой.

— Мой ярл, — вступил в разговор Вигмар, — а может нам лучше не идти на Заячий остров? (личное владение Олафа; архипелаг Железных островов состоит из полутора десятка разных по величине островов, все они принадлежат различных кланам; Заячий остров, а так же еще шесть, принадлежат клану конунга Эрика, самому сильному из железных кланов, Олаф младший сын Эрика, поэтому в качестве земельного надела ему достался самый бедный из островов клана; на острове не было ни железа ни меди, эти два металла были фундаментом благосостояния железных кланов).

— Да, может нам не идти на Заячий остров, — повторил Вигмар, — а сходить в гости к зеленокожим ублюдкам и там поискать добычи? Всё-таки у вас два драккара и сотня хирдманнов.

— Ты знаешь, так и сделаем, — ответил Олаф.

— А вот это уже совсем другое дело! — воскликнул Хроки. — И подерёмся и баб зелёных поваляем!

За подобными разговорами они дошли до гавани и поднялись на борт "Белого змея", одного из двух драккаров Олафа. Юный ярл послал своих людей по тавернам и харчевням города, собирать хирдманнов, неважно кто в каком состоянии. Более трезвые сядут на весла, работа хорошо выгоняет хмель, а потом их сменят проспавшиеся…

— Знаешь что Угги, — сказал Эрик своему брату, когда немного остыл, — отправляйся-ка ты к Олафу и проследи, чтобы он не наделал глупостей. И вот еще что. Я собирался подарить ему замок на Большом Железном острове. Сейчас я это делать, конечно, не буду. Но свое серебро он заслужил.

Конунг подал знак слугам и те вынесли увесистый бочонок с серебром.

— Здесь пятнадцать стоунов серебра (90 килограммов). Это восемнадцать тысяч имперских талеров. Передай их Олафу и проследи, что бы он их потратил на дело.

— Да, мой конунг. Будет сделано.

Шестерка слуг подхватила бочонок, водрузив его на плечи на длинных жердях, продетых сквозь железные петли на боках бочонка, за ними пристроились четверо хускарлов конунга и вся эта процессия, ведомая Угги, направилась в гавань…

— Мой ярл, посмотрите, кто к нам пожаловал. Это же ваш дядюшка Угги, — Хроки заметил процессию, когда Угги взошел на дощатый помост причала.

— Эй, пивное брюхо, что тебе тут надо? — Закричал Хроки, обращаясь к Угги.

— Да, вот. Решил рассказать тебе, как здорово я когда-то порадовал твою мамашу, недоумок.

— Чем ты мог её порадовать? У тебя всё давно отсохло и отвалилось.

Угги собрался было ответить, но его прервал Олаф.

— И правда, дядюшка Угги, что тебе тут надо? Мы собираемся отчаливать.

— И куда?

— Решили маленько пощипать наших зеленомордых соседей.

"Как вовремя я появился", — подумал Угги, — "Племянничек явно не в себе!" — вслух же он сказал совсем другое: